От автора: Редактора нашей стенгазеты и вправду зовут Виктором, а фамилия его и в самом деле Кузнецкий. Надеюсь, это служит достаточным доказательством того, что данный рассказ о редакторе Викторе Кузнецком к нашему редактору не имеет никакого отношения.
САВУШКИН, КОТОРЫЙ НИКОМУ НЕ ВЕРИЛ
Часы в приходно-расходном отделе пробили девять. И тотчас торопливо застучала пишущая машинка, деловито защелкали счеты, заскрипел арифмометр и раздался первый телефонный звонок. Аппарат находился на столе у нашего плановика Марии Михайловны, на все звонки отвечать приходилось ей одной, и она смиренно несла этот крест ежедневно с девяти до шести с получасовым перерывом на обед. Вот и сейчас, сняв трубку, Мария Михайловна привычно и вежливо ответила: - Слушаю. Ваклушина, к сожалению, нет. Он только что вышел. Начался обычный трудовой день, и старший экономист Савушкин сварливо сказал: - У нас в пригороде происходит черт знает что! Гуляю я вчера на своем дачном участке, вдруг вижу: прямо на меня лягушка скачет. Подскакала и говорит своим лягушечьим голосом: "Товарищ Савушкин, возьмите меня, пожалуйста, на руки". Я взял... - Большая лягушка? - поинтересовался, не переставая крутить арифмометр, бухгалтер Николай Федорович. - Нормальная. Но не в этом дело. Взял я ее на руки, а она говорит: "Товарищ Савушкин, у меня к вам огромная просьба: поцелуйте меня, пожалуйста". Представляете? - А зачем ей это понадобилось? - спросила наша машинистка Оленька, закладывая в машинку новый лист. - Да какая мне разница, зачем? - закричал Савушкин. - Как вообще можно обращаться с подобными просьбами? За кого меня эта лягушка принимает? Что я, болван какой-нибудь, что ли, чтобы целоваться с лягушкой? Вы сами лягушку поцеловали бы? - Лягушку - нет, но если бы она была кошкой или собакой, поцеловала бы. Я вообще люблю животных, - пояснила Оленька и снова учащенно застучала на машинке. - Ну, а что потом все-таки было? - спросил я. - Ничего не было. Выбросил я ее - и все. - Ах, я понимаю Евгения Севостьяновича! - проговорила, отрываясь от бумаг, Мария Михайловна. - У нас на даче в этом году тоже очень много всяких лягушек развелось... Но тут снова зазвонил телефон, и Мария Михайловна сказала: - Слушаю. Ваклушина, к сожалению, нет. Он только что вышел. Мы продолжали свои занятия. Только Савушкин никак не мог успокоиться и отправился в отдел капитального строительства, где снова рассказал о наглой лягушке, которая, по-видимому, считала его законченным кретином, если надеялась, что он исполнит ее просьбу. Потом Савушкин перешел в плановый отдел, потом в отдел лимитов, и к концу дня вся наша контора была поставлена в известность, что старший экономист Савушкин отнюдь не такой дурак, как думают некоторые. Более того, из рассказов Савушкина получалось, что он каким-то образом ловко перехитрил эту лягушку и просто оставил ее в дураках. Одним словом, пальца ему в рот не клади, он этого не любит! А спустя неделю в газете "Малаховские новости" появилось сообщение о том, что некий работник общественного питания Свирелькин, проводя за городом свой воскресный досуг, случайно нашел лягушку, которая попросила ее поцеловать. Будучи человеком отзывчивым и добрым, Свирелькин эту просьбу исполнил. И каково же было его удивление, когда лягушка тут же превратилась в принцессу. Заметка называлась "Благородный поступок" и кончалась уведомлением, что свадьба работника общественного питания и принцессы состоится в ближайшую субботу. Весь наш приходно-расходный отдел сочувствовал старшему экономисту Савушкину. А он, кровно обидясь на неблагодарную лягушку, всем своим видом показывал, что ему нет дела ни до принцессы, ни до счастливчика Свирелькина. - Все-таки эта лягушка могла бы как-то намекнуть Евгению Севостьяновичу, что она не просто лягушка, - сказала, быстро щелкая на счетах, Мария Михайловна. - Ха! - презрительно воскликнул Савушкин. - Намекнуть! Вы полагаете, я сам не догадывался, что она принцесса? - А чего ж ты в таком случае растерялся? - спросил я. - Сейчас бы мы на твоей свадьбе гуляли... - Ха! - повторил Савушкин. - Да если хотите знать, я потому и не стал целовать ее, что не хочу жениться. - Ну и глупо! - воскликнула, грохоча на машинке, незамужняя Оленька. - Принцессы на улице не валяются! - объявил Николай Федорович и, покрутив раз десять ручку арифмометра, добавил: - На то они и принцессы. - Ха! - только и смог сказать старший экономист. - И правильно! Евгений Севостьянович еще молод. И в конце концов, не одна ведь принцесса на белом свете, - поддержала Савушкина сердобольная Мария Михайловна и, подняв телефонную трубку, ответила: - Слушаю. Нет, Ваклушин только что вышел...
А в среду расстроенный Савушкин взял за свой счет недельный отпуск и исчез. Говорили, что он всю неделю с сачком в руках бегал по лугам и рощам, безуспешно целуя всех встречных лягушек. Но сам он об этих поисках умалчивал, и все мы видели, что он стал мрачным, задумчивым и еще более недоверчивым и нудным. Только один раз он развеселился. И было это тогда, когда он рассказал нам, как его пытались перехитрить, а он не попался. - Забросил я удочки, сижу, вдруг вижу - клюет! Вытаскиваю рыбу, снимаю с крючка, а она мне говорит: "Савушкин, а Савушкин, отпусти ты меня обратно в речку!" - А ты на что ловил, на червячка? - поинтересовался, крутя арифмометр, Николай Федорович. - На мотыля. Но не в этом дело. "Отпусти меня, - говорит она, - а я за это исполню любое твое желание". Представляете? - Буквально любое? - спросила Оленька. - Ну да. А я ей говорю: "Нашла дурака! Я тебя выпущу, а ты - поминай, как звали! Нет уж, сначала исполни мое желание, а там посмотрим". А она говорит: "Нет, я, к сожалению, умею исполнять желания, только находясь в реке. Так что ты сначала выпусти меня, а потом - не пожалеешь". - Ну и как, выпустил? - спросил я. - Да что я, идиот, по-твоему, что ли? - закричал, обидевшись, Савушкин. Что я, кретин, чтобы живую рыбу в речку выпускать?! Зажарил я ее в сметане, и все! - Вкусная рыбка? - деловито поинтересовался бухгалтер. - Так себе. Костей много. - В следующий раз вы, пожалуй, такую рыбу лучше сварите, - мягко посоветовала Мария Михайловна. Разговор о жареной рыбе раздразнил мой аппетит. Я достал из портфеля бутерброд. Как обычно, моя жена завернула его в "Малаховские новости". И теперь, разворачивая газету, я сразу же увидел напечатанное жирным шрифтом объявление: "Пропала говорящая рыбка. Особые приметы: исполняет чужие желания и собственные обещания. Нашедшего просим вернуть за крупное вознаграждение". Я прочитал это объявление вслух. И тотчас умолкли счеты, стих арифмометр, резко оборвала очередь пишущая машинка... Мы молча смотрели на Савушкина. И небывалую тяжелую тишину нарушил только телефонный звонок и вежливый голос Марии Михайловны: - Слушаю. Ваклушин только что вышел...
В тот же день Савушкин взял за свой счет двухнедельный отпуск и уехал. Не знаю, чем он занимался эти две недели: то ли тщетно пытался поймать еще одну золотую рыбку, то ли, отдыхая, приходил в себя после страшного потрясения. А может быть, старший экономист просто вспоминал всю свою жизнь, пересматривая свое неправильное мировосприятие и недоверчивое отношение к окружающим... И вскоре произошло новое событие, показавшее всему приходно-расходному отделу, как изменился наш Савушкин. Случилось вот что. Ровно в полночь старшего экономиста разбудил громкий стук в дверь. Поспешно натянув полосатую пижаму, он выбежал из дачи и в неясном призрачном свете луны увидел какого-то короля. Трудно объяснить, почему Савушкин решил, что перед ним именно король. Однако он не ошибся. - Нас предали! - воскликнул король, устало опустившись на крыльцо и вытирая лоб кружевными манжетами. - Армия разбита, а мой верный конь пал, не выдержав бешеной скачки. Коня! Полцарства за коня! - Сколько? - переспросил старший экономист. - Пол. - Но, знаете, у меня нет коня. У меня есть только мотоциклет "Ява". - Ладно, подайте мне "Яву", - поспешно согласился король. - О небо, небо! - И, ловко вскочив на мотоцикл, он включил зажигание, дал скорость и скрылся в ночной тьме. Все это Савушкин на следующее утро рассказал нам, страшно гордясь своей находчивостью и широтой натуры. Бухгалтер Николай Федорович спросил только, в кредит или за наличные был куплен этот мотоцикл. Оленька поинтересовалась, как король был одет. Мария Михайловна похвалила Савушкина за то, что он помог попавшему в беду человеку. А я сказал, что полцарства за мотоциклет "Ява" очень хорошая цена. В общем, все мы одобрили действия Савушкина, а он отправился бродить по конторе, рассказывая в каждом отделе про свой благородный поступок и мешая работать, потому что все были заняты квартальным отчетом. В обеденный перерыв мы попробовали прикинуть, что наш Савушкин сделает со своей половиной царства. Но оказалось, что у старшего экономиста есть уже конкретная идея. Он решил завести конный завод специально на тот случай, если и другим королям вдруг срочно понадобятся кони. Савушкин будет снабжать королей конями, а они с ним будут расплачиваться по стандартной таксе - полцарства за штуку. Савушкин стал уже почитывать специальную конную литературу и похаживать на бега. Но дни шли за днями, а король не подавал о себе никаких вестей. Савушкин начал нервничать и наконец заявил в милицию, что какой-то жулик угнал у него "Яву". В милиции обещали помочь. И в результате долгих поисков в каком-то овраге нашли совершенно разбитый мотоцикл. Так мы узнали, что старший экономист Савушкин поплатился за свою доверчивость. - Вот не умеют ездить, а потом разбиваются! - в сердцах сказала Оленька и яростно затарахтела на машинке. - Хоть мотоцикл твой разбили, а кредит с тебя все равно удержат, - не преминул напомнить Николай Федорович. - Да вы, Евгений Севостьянович, не переживайте. Живут же люди и без мотоциклетов, - попыталась утешить Савушкина добрейшая Мария Михайловна.
