10.04.1942 г.

Сегодня утром умер Хассан. 3 апреля я заболел гриппом. Несмотря на то, что днем я лежал в постели, вечером вышел на встречу с К.S., но этот негодяй не пришел. Моя простуда усилилась. ...> К.S. обманул меня не только 3-го, но также и 6 апреля. Я не собираюсь забывать такой гнусности. ...> 4 апреля A.Z. прислал мне письмо от N.D., в котором сообщает, что организация F. сформирована, и что он сообщит мне подробно обо всем 11 апреля. Сам F. уехал для переговоров с вождями кашкаи. Особенно приятным является новая связь с моим старым другом V.S. Он был очень рад узнать о моем существовании, просит разрешения работать с N.D. и F. ...>

Мы пришли к N.S.{57}, где нас дружелюбно встретили, затем в новой маскировке двинулись к А.А.{58} Здесь было мое новое жилище. ...>

Жене Хассана я дал денег, чтобы она вместе с семьей вернулась на родину. Я еще не хочу говорить о моем новом месте жительства. Большим преимуществом пока является чистота. Недостатков много, я не чувствую себя в безопасности. ...> Семья Хассана была почти дикой. Хотя они и знали, что меня никто не должен обнаружить, но не знали почему и не интересовались этим. Они ничего не знали о Германии, находится ли это в Тавризе или Индии, остров это или море. Мои приказания выполнялись беспрекословно, без попыток допытаться, зачем это делается. Я мог уходить и приходить, когда захочу. Здесь наоборот. Люди умеют читать и писать, из мелкобуржуазной среды, образованы и, как все подобные люди, думают о себе больше, чем они есть на самом деле. Я не хозяин в доме, как там, а жилец, гость. Но это еще не самое плохое. Хуже всего то, что сам А.А. интересуется политикой, а поэтому старается быть более важным, чем есть в действительности. Он хочет узнать от меня еще больше. Это плохо сказывается на моих нервах. Когда у него есть время, он преследует меня. Поэтому я просил, чтобы никто ко мне не приходил кроме A.Z., в ком я очень нуждаюсь. Во всем этом я вижу одну цель - прожить здесь месяц и раскусить жалких людей. Надеюсь, мои расшатанные нервы это выдержат.

20.04.1942 г.

...> A.Z. принес письма от N.D., 216-го и Ich{59}. Плохие новости. 216-й поссорился с N.D. на почве ревности и пишет прощальные письма ему, мне и Ich. N.D. идет к Ich и узнает, что это исходит оттуда, и тоже забастовал. Все это потому, что господин Ich, этот школьный учитель, не мог послушаться меня, не начал с того, о чем я его просил, вторгся в мои связи. Как и раньше, в отношении Тавриза те же результаты. Но теперь я умнее и не знакомлю г-на Ich с моими друзьями. Во-первых, я послал A.Z. к Ich с письмом для него. Мне кажется, что в нем я все выразил. Обвинив и угрожая его исключить, сказал ему следующее: 1) Согласно его собственным предложениям, работа будет распределена. 2) Он должен немедленно порвать связь с N.{60}, 216-м и его людьми. 3) Его собственные связи меня не беспокоят. 4) Он получит от меня все, что нужно для работы. 5) Курьеры и W/T{61} будут в его распоряжении.

Как я и ожидал, адресат не ответил. Хорошо. Затем я написал письма к 216-му и к N.

22.04. 1942 г.

...> S.N.{62} уехал сегодня утром. N.D. передал мне через A.Z., что собирается прислать друга, который будет исполнять роль звена между S.N. и F. Состоялась продолжительная беседа с A.Z. о наших дальнейших взаимоотношениях и методах совместной работы. У него есть ненужная гордость, которая всегда доходит до крайности, но из-за искренней преданности ко мне он усмиряет ее, а затем раздражается страстными вспышками. Я могу переносить эту гордость и не становлюсь мягким, так как знаю его преданность. Все равно я понимаю, что требую от A.Z. слишком многого.

К несчастью, мое здоровье все еще плохое. И оно останется таким до тех пор, пока я буду сидеть в четырех стенах. Этот А.А. - типичный человек, говорящий "фарда" (завтра). ...>

24.04.1942 г.

216-й прислал мне много писем через N.D., в которых он пишет, что хочет срочно меня видеть, чтобы представить своих друзей. Самым важным сейчас является то, что ко мне привели PNB{63}. Он напишет письмо в Энкас{64} и даст мне возможность поговорить с ним о политике правительства. Надеюсь повидать его сегодня вечером. Отсрочка происходит из-за N.D., который хочет все больше отдалить от нас 216-го. 216-й не без оснований выражает это опасение в письмах ко мне. ...>

26.04.1942 г.

Когда я заглядываю в будущее, мне рисуется одна картина: европейское пространство под руководством третьей империи, куда входят Россия, Иран и Афганистан. Индия является самостоятельным вопросом. Средиземноморская лига под руководством Италии, включающая арабский мир и исключающая Западную Африку. Исламистская идея является культурным вопросом, то же самое с северной идеей. Нужно преодолеть первую, чтобы понять вторую. ...>

01.05.1942 г.

Как и договорились, вчера я ходил к Саба{65}. Я пошел один и без труда нашел дорогу. Саба, для которого я достал дом на свои деньги, живет в полной безопасности....> Он не приступал к работе до тех пор, пока я не послал сообщение о FN 1{66} и не направил к нему 216-го. Тогда ему понравилась мысль о лежании в теплой постели. Когда его жена уезжала, она видела исключительно только мои сообщения. Но что делал г-н Саба? Он наказал своей жене заверить Анкару в том, что станет связным между немецкими и иранскими военными властями. Да, эти люди! Их достоинство не больше достоинства школьного учителя, переводчика или труса, но они думают, что могут, будучи умными и имея связи, получить ту награду, которую заслуживают другие. Со мной это не выйдет, г-н Саба. Без меня Вы не можете прожить и дня, не можете получить никаких известий, установить быстро связь. Все курьеры, которых послал Саба, взяты из связей 216-го. Я представил его в распоряжение Саба, когда он был в Тавризе. Для того, чтобы избежать ссоры, я не обратил внимания на его наглость и перешел к следующему соглашению: 1) Все немцы здесь должны находиться под моим контролем. 2) Только я один контролирую все связи с иранцами, даже если они появятся со стороны Саба. 3) Я должен сообщать Саба все военные новости, но сообщения в Анкару должен посылать я. 4) Саба должен консультироваться со мной по всем военным вопросам до тех пор, пока Берлин не примет специальное решение. 5) Мы должны иметь общих курьеров. 6) Я должен ввести Саба в нашу центральную контору.

Я хочу подчеркнуть здесь, что имею серьезные намерения в отношении этого сотрудничества. Если бы мы могли жить под одной крышей, то можно было бы избавиться от многих трудностей, возникающих из-за различий наших положений. Но сейчас это невозможно. Поэтому более важным являются это небольшое соглашение и железная дисциплина. ...>

04.05. 1942 г.

216-й прислал вчера письмо, в котором пишет о разговоре с N 2. Я так и знал, что это будет что-то вроде этого. SP 30 не только поступил поспешно, без полномочий, но также не умолчал о своем разговоре с F. Результат: 216 N 2 рассержен. Он хочет руководить всем. Сначала на основе своей партии, затем на основе своего положения. ...>

06.05. 1942 г.

Корреспонденция растет с каждым днем. Очень неудобно, когда все приходится объяснять письменно. Если писать кратко, то переводчик не поймет, а получатель прочтет много неприятного для себя. Могу сказать, что последние несколько дней изматывают мои силы. Всегда приходится уравновешивать эти группы{67}, чтобы они не съели друг друга. Кроме того, ошибки, которые совершают посредники, усложняют работу. К этому еще надо добавить, что я сижу взаперти в маленькой жалкой душной комнате - все это расшатывает мои нервы. ...>

Вечером снова пришел M.S. и принес свои прекрасные карты. Наконец он связался с N.P. Теперь надо выяснить, как освободить N.P. Он сам делает все возможное. Приход M.S. всегда освежает после скандалов с другими друзьями. После моей обличительной речи против его переоценки армян он стал гораздо разумнее и спокойнее. FN 1 все еще не приехал. Я этого не понимаю, он обижен или его преследуют?