Золотому блеску верил, А умер от солнечных стрел. Думой века измерил, А жизнь прожить не сумел.
Так Белый, согласно старинному тождеству "поэт - пророк", предсказал свою смерть. В Крыму, в Коктебеле, он жарился на солнце, отчего получил солнечный удар и, перевезенный в Москву, скончался от последствий этого удара. Говорят, что перед смертью он просил прочитать ему эти самые "роковые" стихи: "Золотому блеску верил..." Что ж, для поэта это была не худшая смерть, если учесть, что приближалось время страшных массовых репрессий, во время которых многие другие русские поэты - Павел Васильев, Осип Мандельштам, Николай Клюев, Сергей Клычков были расстреляны или погибли в лагерях.
БЕРИЯ Лаврентий Павлович (1899-1953) - член высшего руководства СССР, шеф советских органов безопасности. Сын крестьянина, выпускник механико-строительного технического училища, затем член партии большевиков и чекист, Берия получил почти все возможные звания и должности в СССР, кроме тех, которые принадлежали самому Сталину. Руководя аппаратом госбезопасности, а затем МВД, Берия в последние годы жизни обладал колоссальной властью. После смерти Сталина он продолжал наращивать свое влияние, очевидно, намереваясь стать первым лицом в стране. Опасаясь этого, Хрущев возглавил тайную компанию по смещению Берии, втянув в нее всех членов высшего советского руководства. 26 июня Берию пригласили на заседание Президиума ЦК КПСС и там арестовали. 10 июля 1953 г. газеты опубликовали сообщение: "На днях состоялся Пленум ЦК КПСС, который, заслушав и обсудив доклад Президиума ЦК - тов. Маленкова Г.М. о преступных антипартийных действиях Л.П.Берии, направленных на подрыв Советского государства в интересах иностранного капитала и выразившихся в вероломных попытках поставить Министерство внутренних дел СССР над Правительством и Коммунистической партией Советского Союза, принял решение - вывести Л.П.Берию из состава ЦК КПСС и исключить его из рядов Коммунистической партии Советского Союза как врага Коммунистической партии и советского народа". Следствие по делу бывшего наркома и министра растянулось на полгода. Вместе с Берия судили шестерых его подчиненных. В тюрьме Берия нервничал, писал записки Маленкову с упреками и просьбой о личной встрече. Когда, наконец, Берию доставили к генеральному прокурору Руденко для ознакомления с обвинительным заключением, бывший нарком заткнул уши. - Меня арестовали какие-то случайные люди, - заявил он. - Я хочу, чтобы меня выслушали члены правительства. В ответ на это Берию перестали кормить. Через день бывший нарком согласился слушать обвинительное заключение и попросил принести обед. История непредсказуема. Сын расстрелянного органами госбезопасности В.А.Антонова-Овсеенко, Антон Антонов-Овсеенко, проведший много лет в сталинско-бериевских лагерях, впоследствии написал книгу о Берии, в которой описал и его бесславный конец. "Суд занял 6 дней - с 18 по 23 декабря. Из Грузии пригласили председателя совета профессиональных союзов республики М.И.Ку-чава. Когда он ознакомился с материалами дела, ему на глаза попался пространный список женщин, изнасилованных Берия. - Ради Бога, не оглашайте имен! - взмолился Кучава. - Три четверти в этом списке - жены членов нашего правительства... В приговоре судьи не нашли ничего лучше, как объявить Берик иностранным шпионом (правда, упомянув и другие преступления). После вынесения приговора (смертная казнь) некоторое время Берия находился в реактивном, возбужденном состоянии. Но затем успокоился и в день расстрела вел себя достаточно хладнокровно. Очевидно, он понял, наконец, что игра проиграна и примирился с поражением. Казнили его 23 декабря 1953 г. в том же бункере штаба МВО, где он находился после ареста. При казни присутствовали маршал Конев, командующий Московским военным округом генерал Москаленко, первый заместитель командующего войсками ПВО Батицкий, подполковник Юферев, начальник политуправления Московского военного округа полковник Зуб и ряд других военных, причастных к аресту и охране бывшего наркома. Сначала с Берии сняли гимнастерку, оставив белую нательную рубаху, затем скрутили веревкой сзади руки и привязали к крюку, вбитому в деревянный щит. Щит был необходим для предотвращения рикошета пули. После того, как Руденко зачитал приговор, Берия вдруг попросил: - Разрешите мне сказать... - Ты уже все сказал, - оборвал его прокурор и повернулся к военным. Заткните ему рот полотенцем. Военные переглянулись. Нужно было решить, кто именно будет стрелять в Берию. Москаленко обратился к Юферову: - Ты у нас самый молодой, хорошо стреляешь. Давай. Павел Батицкий шагнул вперед, доставая парабеллум. - Товарищ командующий, разрешите мне. Этой штукой я на фронте не одного мерзавца на тот свет отправил. Руденко поторопил: - Прошу привести приговор в исполнение. Батицкий прицелился, Берия вскинул голову и через секунду обмяк. Пуля попала прямо в лоб. Упасть же телу не дала веревка. Для освидетельствования позвали врача. - Что его осматривать, - презрительно бросил врач, - он готов. Я его знаю, он давно сгнил, еще в сорок третьем болел сифилисом. Но по настоянию прокурора он все-таки взял Берию за кисть руки, нащупывая пульс. Мертв, никаких сомнений. Труп Берии сожгли в крематории. В тот же день в подвалах Лубянки расстреляли шестерых его подручных - В.Н. Меркулова (бывшего министра госбезопасности СССР, накануне ареста министра Госконтроля СССР), В.Г.Дека-нозова (бывшего начальника одного из управлений НКВД СССР, затем министра внутренних дел Грузинской ССР), Б.З.Кобулова (бывшего замминистра госбезопасности, затем замминистра внутренних дел СССР), С.А.Гоглидзе (бывшего наркома внутренних дел Грузинской ССР, в последнее время начальника одного из управлений МВД СССР), П.Я.Меншика (министра внутренних дел Украинской ССР), Л.Е.Влодзимирского (бывшего начальника следственной части по особо важным делам МВД СССР).
БЕСТУЖЕВ-РЮМИН Михаил Александрович (1801-1826) - декабрист, подпоручик Полтавского пехотного полка. Бестужев-Рюмин - один из пяти участников восстания декабристов, которые были казнены 13 июля 1826 г. на кронверке Петропавловской крепости. Об этой казни сохранилось несколько свидетельств - немецкого историка Иоганна Генриха Шницлера, литератора Николая Путяты и начальника кронверка Петропавловской крепости В.И.Беркопфа. Но наиболее выразительным является, на мой взгляд, рассказ анонимного свидетеля, опубликованный в альманахе Герцена "Полярная звезда". Приведу этот рассказ с небольшими сокращениями. "...Устройство эшафота производилось заблаговременно в С.-Петербургской городской тюрьме... Накануне этого рокового дня с.-петербургский военный генерал-губернатор Кутузов производил опыт над эшафотом в тюрьме, который состоял в том, что бросали мешки с песком весом в восемь пудов на тех самых веревках, на которых должны были быть повешены преступники, одни веревки были толще, другие тоньше. Генерал-губернатор Павел Васильевич Кутузов, удостоверясь лично в крепости веревок, определил употребить веревки тоньше, чтобы петли скорей затянулись. Конча этот опыт, приказал полицмейстеру Посникову, разобравши по частям эшафот, отправить в разное время от 11 до 12 часов ночи на место казни... В 12 часов ночи генерал-губернатор, шеф жандармов со своими штабами и прочие власти прибыли в Петропавловскую крепость, куда прибыли и солдаты Павловского гвардейского полка, и сделан При казни были два палача, которые надевали петлю сперва, а потом белый колпак. На груди у них (то есть у декабристов. - А.Л.) была черная кожа, на которой было написано мелом имя преступника, они были в белых халатах, а на ногах тяжелые цепи. Когда все было готово, с пожатием пружины в эшафоте, помост, на котором они стояли на скамейках, упал, и в то же мгновение трое сорвались Рылеев, Пестель и Каховский упали вниз. У Рылеева колпак упал, и видна была окровавленная бровь и кровь за правым ухом, вероятно, от ушиба. Он сидел скорчившись, потому что провалился внутрь эшафота. Я к нему подошел, он сказал: "Какое несчастие!" Генерал-губернатор, видя с гласису, что трое упали, прислал адъютанта Башуцкого, чтобы взяли другие веревки и повесили их, что и было немедленно исполнено. Я был так занят Рылеевым, что не обратил внимания на остальных оборвавшихся с виселицы и не слыхал, говорили ли они что-нибудь. Когда доска была опять поднята, то веревка Пестеля была так длинна, что он носками доставал до помоста, что должно было продлить его мучение, и заметно было некоторое время, что он еще жив. В таком положении они оставались полчаса, доктор, бывший тут, объявил, что преступники умерли * Это слишком (фр.).
