-------------------------------
[301] - См.: Edvinsson L., Malone M.S. Intellectual Capita]. P. 130.
[302] - См.: Toffler A. The Third Wave. P. 351.
[303] - Habermas J. The Philosophical Discourse of Modernity. Cambridge, 1995. P. 363.
[304] - Kelly К. New Rules for the New Economy. P. 137.
[305]
См.: Heller R. In Search for European Excellence. The 10 Key Strategies of Europe's Top Companies. L., 1998. P. 218, 224-226.
[306] - Ghoshal S., Bartlett Ch. The Individualized Corporation. A Fundamentally New Approach to Management. N.Y., 1997. P. 274.
[307] - См.: Norton В., Smith С. Understanding the Virtual Organization. Hauppauge (N.Y.), 1996. P. 87.
---------------------------------
последним социологическим обследованиям, в 1996 году от 58 до 70 процентов работодателей отмечали снижающуюся лояльность работников в качестве важнейшей проблемы, стоящей перед их компанией[308] .
Возникающие сложности управления творческими работниками показывают, что те, кто осознал в качестве наиболее значимой для себя потребности реализацию нематериальных интересов, становятся субъектами неэкономических отношений и обретают внутреннюю свободу, немыслимую в рамках экономического общества. Именно в этом аспекте только и можно говорить о преодолении эксплуатации в рамках постэкономической модернизации общества. В то же время нельзя не учитывать, что даже сегодня экономически мотивированная часть общества остается доминирующей и не только сохраняет внутри себя все прежние конфликты, но и вступает в серьезное противоречие с неэкономической составляющей социума, причем оказывается, что преодоление эксплуатации в рассмотренном выше его понимании происходит параллельно с формированием нового комплекса серьезных социальных противоречий.
Преодоление эксплуатации, которое можно расценить как выдающееся достижение социального прогресса современного типа, представляется тем не менее весьма неоднозначным явлением. Говоря о выходе за ее пределы в социопсихологическом аспекте, мы акцентировали внимание на том, что к этому способны люди, реально движимые в своих поступках постэкономическими, нематериалистическими мотивами и стимулами. Совершенно очевидно, что они составляют явное меньшинство даже в современных условиях; следовательно, они выделяются, пусть не в качестве особого общественного института, но все же, de facto, в особую социальную группу, которая, с одной стороны, определяет развитие общества и выступает его источником, а с другой -- жестко отделена от большинства его членов и противостоит им как нечто совершенно чуждое.
Именно на этом этапе мы и начинаем констатировать противоречия, свидетельствующие о нарастании социального конфликта, который не принимался в расчет в большинстве постиндустриальных концепций.
Во-первых, те, кто находит на своем рабочем месте возможности для самореализации и внутреннего совершенствования, выходят за пределы эксплуатации. Круг этих людей расширяется, в их руках находятся знания и информация -- важнейшие ресурсы, от которых во все большей мере зависит устойчивость социального прогресса. Стремительно формируется новая элита постэкономи
---------------------------------
[308] - См.: Pastemack B.A., Viscio A.J. The Centerless Corporation. P. 66-67; Shaw R. B. Trust in the Balance. Building Successful Organizations on Results, Integrity, and Concern. San Francisco, 1997. P. 207.
---------------------------------
ческого общества. При этом социальный организм в целом еще управляется методами, свойственными экономической эпохе; следствием становится то, что часть людей оказывается вне рамок социальных закономерностей, обязательных для большинства населения. Общество, оставаясь внешне единым, внутренне раскалывается, и экономически мотивированная его часть начинает все более остро ощущать себя людьми второго сорта; за выход одного слоя общества за пределы эксплуатации социум платит обостряющимся ощущением угнетенности, охватывающим другие его слои.
Во-вторых, группы нематериалистически ориентированных людей, которые, как мы уже отметили, не ставят своей основной целью присвоение вещного богатства, обретают реальный контроль над процессом общественного производства, и все более и более значительная часть национального достояния начинает перераспределяться в его пользу. Не определяя обогащение в качестве своей цели, новый высший класс получает от своей деятельности именно этот результат. В то же время люди, не обладающие ни способностями, необходимыми в высокотехнологичных производствах, ни образованием, позволяющим развить такие способности, пытаются решать задачи материального выживания, ограниченные вполне экономическими целями. Однако сегодня их доходы не только не повышаются, но снижаются по мере хозяйственного прогресса. Таким образом, они не получают от своей деятельности результат, к которому стремятся, и ощущают себя представителями новой угнетаемой страты. Различие между положением первых и вторых очевидно. Напряженность, возникающая в обществе, также не требует особых комментариев. С этим "багажом" постиндустриальные державы входят в XXI век.
Преодоление эксплуатации -- в том смысле, как мы попытались это представить, -- тождественно формированию свободы, не ограниченной экономическими факторами и не базирующейся на экономических факторах. Являясь третьей составной частью постэкономической трансформации, оно приоткрывает завесу над тем будущим, исследованию которого посвящена наша работа. Однако за этой завесой мы находим лишь общие ориентиры, а отнюдь не ясные очертания будущего общества. Таким образом, вступая в постэкономическую эпоху, человечество в небывалой ранее степени подвергает себя самому тяжелому испытанию -- испытанию неизвестностью.
* * *
В этой главе мы не пытались дать исчерпывающий анализ постэкономической революции и остановились лишь на основных
процессах и тенденциях, которые определяют перспективы развитых западных обществ. Мы абстрагировались при этом как от внешней среды постэкономической трансформации, так и от детализации тех противоречий, которые привносит ее развертывание в сами постиндустриальные общества. Тем самым мы стремились показать, что начавшаяся несколько десятилетий тому назад социальная трансформация обладает внутренними источниками развития, в силу чего носит долгосрочный и необратимый характер.
Подытоживая, можно, следуя логике происходящих сегодня перемен, выделить пять наиболее фундаментальных изменений.
Первое среди них -- это технологическая революция 60-х -90-х годов, которая обеспечила невиданное ранее развитие социума, выражающееся прежде всего не в традиционных показателях производительности, а в резко возросшей реальной власти человека над природой. С начала 80-х годов проявились тенденции, демонстрирующие, что для устойчивого развития человечества сегодня есть все предпосылки -- хозяйственные, экологические и ресурсные, не говоря уже о возможностях беспрепятственного самосовершенствования личностей. Технологический сдвиг, начавшийся около тридцати лет назад и приобретающий все больший динамизм, представляется основной материальной составляющей постэкономической революции.
Второе изменение касается активной деструкции стоимостных отношений и подрыва роли рыночных закономерностей. Традиционные воспроизводимые и исчислимые факторы производства стали терять свою ведущую роль, а хозяйственный успех стал определяться информационными ресурсами, которые не могут быть оценены в стоимостных категориях и применение которых зависит не столько от характеристик самих информационных благ, сколько от способности работающих с ними людей извлечь из них новое знание, которое в состоянии двинуть вперед ту или иную отрасль производства. В этой связи денежные оценки не могут основываться на затратах труда, земли и капитала и все более определяются индивидуальными предпочтениями потребителей; цена же компаний и корпораций задается зачастую лишь ожидаемыми предпочтениями и ожидаемым характером развития. Происходящее разрушение прежней основы стоимостных отношений может быть квалифицировано в качестве первого основного направления постэкономической трансформации.
