[73] - Winslow Ch.D., Bramer W.L. FutureWork. Putting Knowledge to Work in the Knowledge Economy. N.Y., 1994. P. 230.
[74] - См.: Galbraith James К. Created Unequal. P. 34-35.
[75] - См.: Lind М. The Next American Nation. The New Nationalism and the Fourth American Revolution. N.Y., 1995. P. 201
нюю школу, потеряли 18 процентов заработка" [76]. Отмечается также, что "в 1979 году недавние выпускники высших учебных заведений получали на 23 процента больше, чем окончившие среднюю школу... В 1989 году подобная "надбавка" выросла до 43 процентов. Для лиц мужского пола более старшего возраста она также увеличилась -- с 42 процентов в 1979 году до 65 процентов в 1989 году. Для женщин эта разница оказалась еще существеннее: среди более молодых она увеличилась с 32 до 54 процентов, а среди женщин постарше -- с 36 до 70 процентов" [77]. Основной удар пришелся по тем группам трудящихся, которые составляют в рабочей силе США традиционные меньшинства, и в первую очередь по афроамериканцам. После того впечатляющего улучшения их материального положения, которое имело место в 60-е и первой половине 70-х годов, это было особенно болезненно. Если в 1973 году разрыв в оплате белого и чернокожего выпускников колледжа снизился до минимального значения в 3,7 процента, то в 1989 году он возрос до 15,5 процента; соответствующие данные для выпускников школ составили 10,3 и 16,7 процента[78]. Этот процесс развивался на фоне возрастающего безразличия афроамериканцев к получению высшего образования: так, отношение доли афроамериканцев, поступивших в колледж, к соответствующей доле представителей белой расы увеличилось с 58 процентов в 1965 году до 79 в 1990-м; при этом, однако, такое же отношение для закончивших колледж студентов оставалось практически неизменным, составляя 52-55 процентов[79]. Между тем в условиях, когда на протяжении всего периода 1973-1997 годов заработная плата американцев, не получивших высшего образования, стабильно снижалась (с 12,5 до 10,9 долл. в час в ценах 1997 года[80]), фактор низкой образованности представителей национальных меньшинств стал одной из основных причин их катастрофического материального положения. Согласно официальной статистике Министерства труда США, к началу 90-х годов более половины афроамериканцев и лиц латиноамериканского происхождения, не имевших высшего образования, получали доход, не позволявший обеспечить существование семьи из четырех человек на уровне, превышающем черту бедности[81].
[76] - Fischer C.S., HoutM., Jankowski M.S., Lucas S.R., Swidler A., Voss K. Inequality by Design. Cracking the Bell Curve Myth. Princeton (NJ), 1996. P. 116.
[77] - Danyger S., Gottschalk P. America Unequal. N.Y.-Cambridge (Ma.), 1995. P. 116-117.
[78] - См.: Madrick J. The End of Affluence. The Causes and Consequences of America's Economic Dilemma. N.Y., 1995. P. 135.
[79] - См.: Thernstrom S., Themstrom A. America in Black and White. One Nation, Indivisible. N.Y, 1997. P. 391.
[80] - См.: Mishel L, Bernstein J., Schmitt J. The State of Working America 1998-99. Ithaca(N.Y.)-L., 1999. P. 156.
[81] - См.: Danyger S., Gottschalk P. America Unequal. P. 86.
Основным фактором расслоения по уровню доходов традиционно считается изменение спроса и предложения на рынке высококвалифицированных кадров, в значительной степени вызванное сокращением количества выпускников колледжей в 80-е годы и резким повышением спроса со стороны наукоемких отраслей промышленности[82]. Отмечаются также рост иностранной конкуренции и некоторые другие факторы. Между тем в последнее время появляются и иные точки зрения, согласно которым растущая бедность низкоквалифицированных работников в США 70-х -80-х годов практически не связана с интеграцией страны в мировое хозяйство (фактор глобализации экономических процессов обусловливает в США не более одной пятой количественного нарастания имущественного неравенства[83]); напротив, указывается, что "наиболее серьезной проблемой, с которой сталкиваются малооплачиваемые работники в Соединенных Штатах, является не конкуренция со стороны иностранцев, а несоответствие между все более высокими требованиями, предъявляемыми работодателями к персоналу, и уровнем квалификации, с которым молодежь выходит на рынок труда" [84].
В конце 80-х годов в области расширения неравенства доходов возникла новая ситуация. Рост спроса на квалифицированные кадры практически во всех отраслях привел к тому, что профессиональная структура занятости перестала быть основой для различий в заработной плате. Доходы средних представителей группы "белых воротничков" впервые сравнялись с заработками "синих воротничков", а затем стали им сильно уступать. Эта тенденция проявилась не только в сфере массовых услуг, но и в четвертичном секторе. К концу 1997 года заработная плата среднего промышленного рабочего (13,62 долл. в час) превысила доходы служащих в банковском бизнесе, страховании и сфере риэлтерских операций (13,46 долл. в час) [85]. Напротив, носители уникальных знаний и опыта в любой сфере общественного производства стали получать доходы, несоизмеримые со средней оплатой персонала в той или иной отрасли.
На этом этапе роль информационных работников в структуре общественного производства стала обеспечивать дополнительные доходы фактически вне зависимости от уровня спроса на высоко
[82] - См.: Danuger S., Gottschalk P. America Unequal. P. 117.
[83] - См.: Taylor K.B. The Quest for Universal Capitalism in the United States // Halal W.E., Taylor K.B. (Eds.) Twenty-First Century Economics. Perspectives of Socioeconomics for a Changing World. N.Y., 1999. P. 358.
[84] - Burtiess G., Lawrence R.Z., Litan R.E., Shapiro R.J. Globaphobia. Confronting Fears about Open Trade. Wash., 1998. P. 8.
[85] - См.: Luttwak E. Turbo-Capitalism. Winners and Losers in the Global Economy. L" 1998. P. 47.
квалифицированные кадры, получившие широкие возможности альтернативной занятости. В новых условиях "некоторые весьма успешные компании начинались с инвестиций всего в несколько долларов" [86]; именно к этому периоду относится возникновение большинства столь известных сегодня компьютерных корпораций. Соответственно и потребности в рабочей силе стали выражаться не столько в количественных, сколько в качественных показателях. Если в 1967 году в штате "Дженерал моторе" состояло 870 тыс. человек, то самая высокооцениваемая корпорация сегодняшнего дня, "Майкрософт", имеет персонал, не превышающий 20 тыс. человек; рыночная же оценка ее такова, что удельная стоимость компании в расчете на одного занятого (включая вспомогательный персонал) составляет около 15 млн. долл. Современная ситуация уникальна также тем, что персонал двадцати наиболее быстрорастущих высокотехнологичных компаний, включающих в себя таких лидеров бизнеса, как "Майкрософт", "Интел", "Оракл", "Новелл", "Сан Майкросистемз", "Эппл", "Сиско", "America-on-Line", и им подобных, капитализация которых составляет более 1 триллиона долл., не превышал в 1995 году 128 тыс. человек, будучи равным числу занятых в компании "Кодак" и оказываясь в шесть раз меньшим, нежели в корпорации "Дженерал моторе" [87]. Кроме того, "сегодня 25 миллионов американцев работают в компаниях, состоящих лишь из одного человека, ... если эта тенденция продолжится в течение еще двух десятков лет, то в будущем каждый станет самостоятельной хозяйственной единицей, работающей на самое себя, и наша страна превратится в государство независимых индивидуальных работников" [88]. В такой ситуации квалифицированный специалист или участник социальной группы, все чаще рассматривающейся как "класс профессионалов", становится собственником того интеллектуального капитала, который выше был назван нами основой нового типа собственности, адекватного постэкономической эпохе, и получает новую степень свободы. Однако вхождение в этот класс требует уже не просто диплома колледжа, а высочайшей квалификации и богатого опыта. Именно представители этой группы, которая начала формироваться в нынешнем ее виде с середины 80-х, и стали главными действующими лицами "революции интеллектуалов". Сам же период после 1986/87 годов может быть назван вторым этапом рассматриваемого революционного процесса.
