Бои длились восемь дней. Сначала гитлеровцам удалось несколько потеснить наши наземные войска, но, понеся большие потери в танках, немцы вынуждены были отказаться от продолжения контрудара. В немалой степени этому способствовала наша штурмовая авиация. За время боев штурмовики сожгли 48 танков, 19 самоходок. Наибольших успехов в уничтожении вражеских танков и самоходок достигли группы штурмовиков, возглавляемые ведущими П. М. Потаповым, Н. Н. Стробыкиным, Н. С. Алферьевым и С. А. Бесчастным. В воздушных боях в районе Комарно вновь отличились истребители 14-й гвардейской и 331-й авиадивизий.
Успех был достигнут. Контрудар немецкого танкового корпуса сорван. Но генерал С. К. Горюнов не радовался: был мрачен и неразговорчив, чувствовал нашу вину за то, что воздушные разведчики армии допустили непростительный зевок, не сумели вовремя обнаружить скопление танков в районе Комарно, ждал нагоняя от маршала Малиновского.
Обошлось, однако, без нагоняя. В том, что немецкие танки нанесли контрудар по советским войскам внезапно, что нам пришлось оставить плацдарм на правом берегу реки Грон, наверное, не меньше были виновны и соответствующие службы фронта...
В связи с 27-й годовщиной Красной Армии пяти вашим летчикам - Ивану Ивановичу Ермакову, Александру Григорьевичу Кузину, Аркадию Петровичу Логинову, Николаю Никитовичу Павленко и Алексею Федоровичу Рязанцеву за мужество и отвагу, проявленные в боях за овладение Плоешти, Дебреценом, Сегедом и Будапештом, было присвоено звание Героя Советского Союза, а наш прославленный ас летчик-истребитель гвардии капитан Кирилл Алексеевич Евстигнеев удостоился этого высокого звания дважды.
Золотые Звезды и ордена Ленина вручал Героям на летном поле, у стоянок самолетов, генерал С. К. Горюнов, которого я сопровождал. На аэродроме 14-й гвардейской истребительной авиадивизии мне довелось вновь встретиться и побеседовать с командиром эскадрильи 178-го гвардейского истребительного авиаполка, теперь уже дважды Героем Советского Союза Кириллом Евстигнеевым. Наша армейская газета в те дни поведала на своих страницах о пути, приведшем его в военную авиацию, о том, как в 1936 году Евстигнеев окончил в Челябинске школу ФЭУ, там же вступил в комсомол. Затем работал на ЧТЗ и без отрыва от производства учился в аэроклубе...
И вот я поздравлял Кирилла Алексеевича со второй Золотой Звездой Героя. Когда обменивались рукопожатием, увидел на запястьях летчика бледно-розоватые пятна.
- Отметины от ожогов, пустяки, - сказал он. - Главное - я снова летаю, воюю, дерусь с гитлеровцами и буду драться до победы. Война-то еще не кончилась...
Да, война продолжалась. Вскоре после отражения вражеского танкового контрудара из района Комарно поступили тревожные разведданные о концентрации крупных сил немецко-фашистских войск в районе озера Балатон противник готовился к новому наскоку на советские войска.
Поскольку обстановка оставалась сложной, командарм Горюнов обратился к представителю Ставки по авиации маршалу Г. А. Ворожейкину с предложением отложить проведение армейской военно-теоретической конференций до лучших времен. Однако тот категорически заявил, что конференцию необходимо провести и что он сам примет в ней активное участие. Опытнейший авиационный военачальник, маршал авиации Ворожейкин видел в военно-теоретической конференции непросто повод для обмена боевым опытом между авиаторами, а нечто большее. Победный конец войны был уже близок. В этих условиях требовалось во что бы то ни стало сохранить боевой дух авиаторов, не позволить им удовлетвориться достигнутым, расслабиться, ибо любое, даже самое малейшее, расслабление, настроение шапкозакидательства могли привести к снижению уровня воинской и летной дисциплины, к неоправданным потерям в людях и технике. Военно-теоретическая конференция, по мнению Ворожейкина, призвана была не только содействовать более эффективному, основанному на боевом опыте применению авиации в боях, но и в определенной мере способствовать дальнейшему укреплению летной дисциплины, еще большей слаженности всех звеньев авиационного хозяйства.
Открылась конференция, как и намечалось, 28 февраля. На нее были приглашены многие прославленные летчики армии, командиры корпусов и дивизий, начальники штабов соединений, руководящие политработники, отдельные командиры полков. С основным докладом выступил начальник штаба армии генерал Н. Г. Селезнев. Доклад был интересным как в теоретическом, так и в практическом аспектах, слушали его с большим вниманием. Не меньший интерес вызвали также выступления командиров авиасоединений, полностью основанные на опыте боев.
Первым выступил командир 3-го гвардейского истребительного авиакорпуса генерал-лейтенант авиации И. Д. Подгорный. Опираясь в основном на богатый личный опыт командования истребительной авиацией, он подробно рассказал о роли истребителей в завоевании господства в воздухе, удержании ими района прикрытия. Успех любого воздушного боя, по его мнению, во многом зависел от того, насколько смело и грамотно действовали ведущие групп. Ведущий центральная фигура в бою. Если он решительно идет на обострение воздушной обстановки, умело пользуется высотой, скоростью, солнцем, открывает огонь по врагу с коротких дистанций, его примеру, как правило, следуют все ведомые и добиваются успеха. В подтверждение этого вывода генерал Подгорный привел такой пример. Летчики 178-го истреби тельного полка подполковника Н. И. Ольховского сбили в боях над Яссами 90 вражеских самолетов, из них 30 были сбиты ведущими Иваном Кожедубом, Кириллом Евстигнеевым и Павлом Брыагаловым. Вот это и есть личный пример ведущих!
В ходе выступления генерала Подгорного маршал авиации Ворожейкин обратил внимание на то, что из 267 самолетов противника, сбитых летчиками авиакорпуса в последних наступательных боях, только 18 бомбардировщиков, а остальные истребители. Между тем обеспечение господства в воздухе предполагает не только бои с "мессерами", но и уничтожение ударной силы врага - его бомбардировщиков. По этому поводу разгорелся было спор: не все ли равно, какие самолеты сбивать? Ворожейкин разъяснил, что для прикрываемых авиацией наземных войск это далеко не все равно, и потребовал от командиров истребительных авиасоединений в предстоявших боях смелее, решительное нацеливать летчиков на уничтожение бомбардировочной авиации противника.
Не менее интересными были выступления и других участников конференции. Командиры штурмовых авиакорпусов генералы В. В. Степичев и Н. П. Каманин особое внимание обратили на необходимость тщательнейшего изучения и умелого использования в дальнейших боях опыта нанесения штурмовиками ударов по одиночным целям, накопленного ими в ходе сражения за Будапешт. Это важно было потому, что на заключительном этапе войны войскам 2-го Украинского фронта, как и других фронтов, предстояло гораздо чаще, чем прежде, вести уличные бои в крупных городах. Начальники политотделов авиационных корпусов Н. Я. Кувшинников, К. Е. Андреев, И. М. Велюханов, заместитель командарма по политчасти В. И. Смирнов высказали конкретные предложения о повышении уровня воспитательной работы с молодыми летчиками, о практической помощи командованию по быстрейшему вводу их в строй.
...Как обычно, ровно в пять утра 6 марта мне позвонил генерал Горюнов. На его вопрос: "Как дела?" - я сообщил, что в полосе нашего фронта все спокойно, а у соседей что-то уже началось.
- Знаю, - не дослушав меня, сказал командарм. - Ночью звонил Судец, информировал: противник предпринял наступление на южном, второстепенном участке Третьего Украинского. Теперь ждут главного удара. К его отражению должны быть готовы и мы. Судец просил, чтобы с рассветом наши воздушные разведчики заглянули в район озер Веленце и Балатон. Пошлите самых толковых разведчиков, о результатах воздушной разведки доложите по ВЧ лично командарму семнадцатой.
В девятом часу утра генерал Горюнов позвонил мне еще раз, сказал, чтобы я взял трубку аппарата ВЧ и согласовал все вопросы об участии авиации нашей армии в отражении вражеского танкового контрудара в районе озера Балатон лично с командующим 17-й воздушной армией генералом В. А. Судецом.
