- Я не могу с этими подонками говорить стихами. Что мне, целовать их? Ведь они же плюют на наши законы, а мы, выходит, сюсюкай перед ними: будьте добры, пожалуйста, вас не беспокоит? Вот ты молчишь, а вижу, что осуждаешь. А ты поработай с мое, узнаешь, какие экземпляры попадают.

- Вот поэтому, Талханбай Копбосынович, и не надо унижать себя сквернословием в глазах этих людей. Сюсюкать перед преступниками не ладо, но сквернословить работнику милиции, да еще руководителю, тоже неловко.

С тех пор многое изменилось. Начальник как-то сказал Виктору:

- Перековываешь ты меня, замполит. Иной раз ругнуться хочется, но как вспомню, какими глазами ты глядел тогда на меня, всякая охота пропадает. Ну да это к лучшему, так держи.

Сейчас Толханбай Копбосынович не может представить себе отдел без беспокойного, всегда подтянутого замполита.

Самые скандальные, самые запутанные ситуации во взаимоотношениях личного состава он поручал только Виктору Андреевичу и наверняка знал, что замполит тщательно разберется и сделает все, чтобы подобные ситуации не повторялись.

Вот хотя бы такой пример: неоднократно приходила в отдел и жаловалась на мужа жеиа старшины Гвоздева.

С работы приходит, поздно, не заботится о семье, дома не помогает.

Гвоздева приглашали на беседу, наказывали. Внешний ЕНД его действигелыю был неряшлиеы", на упреки начальства отмалчивался. Замполит поручил разобраться в этом женскому совету.

Женщины пришли к Гвоздевым днем. Хозяин кварткры в сапогах, брюках и в майке стирал себе форменную рубашку. Увидев гостей, растерялся, стал стирать мыльную пену с рук прямо о брюки и приглашать садиться, но сесть было некуда: все стулья были заняты какими-то вещами. В другой комнате в коляске спал ребенок. Жена в замызганном халате читала на диване.

Всего два года живут молодые вместе и кажется любят друг друга. Всего год, как Эльвира Гвоздева не работает из-за малыша, но по дому ничего не делает и сама опустилась. Зарплату расходовать не умеет.

Взяли женщины шефство над этой семьей. Старшина потом даже в гости приглашал своих шефов. А Эльвира стала работать, успевала и квартиру прибрать и за мужем присмотреть.

Замполиту тоже был хороший дан урок: одними взысканиями человека не исправишь.

Совсем недавно Виктора Андреевича вызывал к себе второй секретарь горкома партии Сергей Георгиевич Сотников. Это старый товарищ Виктора. Вместе работали в комсомоле, в партийных органах.

- Ну, здравствуй, милиция, - сказал Сергей Георгиевич, подавая руку Виктору. - Проходи, садись. Как дела?

Как настроение?

- А что, есть сигналы, что у меня настроение плохое?

Не может быть. Настроение отличное.

- Ну и хорошо. А как Наташа? Привыкла к твоему мундиру?

- У меня Наташа молодец. Говорит, теперь никого не боится, потому что муж милиционер.

- На рыбалку давно ездил? Наверное, окуни уже соскучились по тебе?

- Редко бывает, все не вырвешься никак. А сам-то часто ездишь?

- Тоже некогда. А что, Виктор, давай в субботу махнем, а?

- Слушай, Сергей, ты давай не крути, а говори, зачем вызвал. Ведь не для разговора о рыбалке?

- Не знаю, чем ты так понравился своему начальнику, но вот уже несколько раз мы пытались тебя взять из горотдела-он каждый раз поднимает страшный шум; по его мнению, если тебя оттуда забрать, то все пойдет вверх дном...

- Тут он, конечно, преувеличивает. Хотя новому человеку и новую службу начинать надо.

- А как ты смотришь на то, что мы тебе предложим другую работу, не в милиции, а в аппарате горисполкома?

- Не-е...

- Что так?

- Это, пожалуй, объяснять долго. и ты знаешь, я даже не спрашиваю, на какую должность меня приглашают. Потому что из милиция я уже не уйду...

Н. ЛИСИН,

полковник милиции.

* * *

СОСЛУЖИВЦЫ

Полковник позвонил около пяти - еще и не светало. Дежурный с минуту слушал, недоуменно вскинув брови, скучно сказал: "Понял... слушаюсь", и положил трубку.

- Что, Жаке, понедельник день тяжелый? - осведомился помощник, лейтенант Шматлаи из уголовного розыска.

- Какой там день. Еще ночь. - Дежурный встал из-за пульта, потуже затянул ремень с тяжелой кобурой и надел фуражку, как бы собираясь сейчас же рапортовать. Сказал помощнику, думая о своем:

- Поднимай шофера с тридцать пятой, пусть едет за шефом... Тут что-то не то... На ковер мне что ли, шагать?

"На ковер" означало получить нагоняй от начальства.

Ковра в кабинете начальника управления не имелось, там был отшарканный полотерами до зеркального блеска паркет. Но стоять на этом горизонтальном зеркале, широком, как каток, и смотреть в него (особенно, когда нечего сказать в свое оправдание) было очень неприятно!

Капитану Утещеву по роду службы-ответственный дежурный управления приходится часто бывать в кабинетах руководства: докладывать суточные сводки происшествии, получать задания. Бывало, вызывали и "на ковер". Не часто, правда, за всю службу раза два. Но никому не поже.

лал бы...

Сегодняшняя ночь-с воскресенья на понедельник-- прошла спокойно. Были, конечно, мелочи, не без того. Кража из ларька в микрорайоне раскрыта. Лейтенант Шматлай выезжал с ребятами из горотдела. Драка в общежитии профтехучилища улажена, вовремя прихватили...

Посетителей за ночь не было. Короче, волноваться не приходилось. И почему это полковник ни свет ни заря затребовал машину? Да еще спросил, на месте ли дежурный следователь и эксперт из научно-технического. Где ж им быть... На месте, конечно.

Следователь, капитан Смолина Валентина Артуровна, у себя в кабинете, рядом. У них, у следователей, бумаг много, не позавидуешь.

Эксперт под утро прикорнул на диване - молодо-зелено.

Разбудили его, встрях.нулся, умылся, сна как не бывало.

Пришла Смолина. Аккуратненькая, даже губы подкрашены. Деловито осведомилась о причине аврала. А что-ей скажешь? Прибудет начальство-объяснит.

Полковник приехал вместе с начальником уголовного розыска, заезжал за ним, стало быть, специально. Оба в гражданской одежде. То, что начальник угрозыска в штатском, не удивительно - так положено. А полковник редко бывает не в форме. "Значит, будет вникать сам", - заключил дежурный, отдавая рапорт.

Здороваясь со всеми, полковник особенно приветлив со Смолиной: они однокашники по университету и давнишние сослуживцы.

- Что это вас в воскресенье работать заставили, Валентина Артуровна? Перевелись рыцари в следственном отделе? Но я рад, что именно вы сегодня дежурите. На двадцатом километре по Большому тракту происшествие. Видимо, автодорожное, есть жертвы, как мне сказали. Вы же специалист по таким делам. Кстати, что у вас сейчас в производстве?

- Пять дел, товарищ полковник. По шестому ночью обвинительное дописала. Завтра, то есть сегодня уже, - поправилась Смолина, - отдам на утверждение - и в суд...

Но беспокоят меня ограбление Угарцева на топливной базе и наезд на Многоводной. Помните?

- Помню. Вот и еще одно посмотрим. - Полковник вдруг обратился к дежурному: - Лейтенанта Шматлая fic-py с собой, замените его кем-нибудь из резерва. Едем, товарищи.

Опустела дежурка.

Впрочем, дежуркой это помещение называют по старинке. Еще год назад, в старом здании управления, действительно была дежурка: тесная, вечно прокуренная комнатенка с зашарпанными столамп и крохотным окошком в коридор для посетителей. А сейчас это просторный светлый зал с широкими окнами и паркетным полом. Здесь два пульта со множеством рычажков, кнопок и телефонных тру"

бок. Один для ответдежурного, другой - для помощника.

Здесь же телетайп, рации, телефоны прямой связи. Есть и телевизор.

Капитан Утешен вызвал нового помощника, как было приказано, а сам все пытался попять: как же это полковник узнал про двадцатый километр? Не иначе, кто-то позвонил или еще каким-то путем сообщил ему лично. Хотелось об этом спросить, но полковник промолчал, а субординация есть субординация. Капитан не зря пятнадцать лет милицейские погоны носит.