– Карты не крапленые. Но вашими пальцами управляют не запястья, не локти; и вообще, всем управляет…

– Договаривай, любезный.

– Сердце, – в отчаянии закончил Крузо.

Шулер ухмыльнулся:

– Ну, это ты хватил! Тут тебе не любовное свидание над Ниагарским водопадом.

– Вот именно! – закричали со всех сторон.

Чужие лица окружили его стеной.

– Извините, – сказал Крузо, – я сегодня очень устал.

Помимо своей воли он развернулся и, раскачиваясь, как пьяный, вместе с поездом – слева направо, слева направо, – выбрался в коридор. При его появлении проводник начал сосредоточенно компостировать какой-то старый билет, роняя на пол снежинки конфетти.

– Сэр, можно вас на минуту? – позвал Крузо.

Проводник заинтересовался ночным видом из окна.

– Сэр, – повторил Крузо. – Взгляните вот туда.

С большой неохотой проводник устремил взор в сторону горстки пассажиров, которые по-прежнему галдели, окружив шулера, а тот внушал им надежду – и тут же исподтишка бил наотмашь.

– Развлекаются люди, – изрек проводник.

– Да нет же, сэр! Этих людей бессовестно обманывают, стригут, обирают…

– Беспокойства от них никакого, – не дослушал проводник – Может, они справляют день рождения.

Крузо метнул быстрый взгляд в ту же сторону.

Там сбилось стадо буйволов, которые роптали на судьбу и жаждали попасть под ножницы стригаля.

– Чего изволите? – спросил проводник.

– Этого жулика надо вышвырнуть с поезда! Разве вы не видите, чем он занимается? Да ведь его дешевые трюки описаны даже в детских книжках!

Проводник наклонился к Джеймсу Крузо, чтобы проверить, не пахнет ли от него спиртным.

– Вы с ним знакомы, сэр? А его компания – ваши друзья-приятели?

– Нет, я просто… – выдохнул Крузо и тут же осекся. – Ах вот в чем дело! Как же до меня раньше не дошло! – Он вгляделся в непроницаемую физиономию проводника. – Эх, вы! – начал он, но продолжать не стал.

Вы с ним в сговоре, подумал он. На конечной станции разделите барыши!

– Погодите-ка, – сказал проводник.

Он вытащил из кармана маленькую черную книжечку и, послюнив палец, начал ее листать.

– Так-так, – сказал он. – Названия-то какие, сплошь библейско-египетские. Мемфис, штат Теннесси. Каир, штат Иллинойс. О! Следующая остановка и того чище будет. Вавилон!

– Там вы собираетесь высадить этого картежника?

– Нет. Кое-кого другого.

– Вы не посмеете.

– Это почему же? – удивился проводник.

Крузо отвернулся и побрел прочь.

– Болван, идиот, – шептал он. – Когда ты научишься держать язык за зубами, кретин!

– Эй, господа, глядите сюда! – раззадорился шулер. – А мы ее вот так! Прыг-скок-кувырок! Вот это да! Ну и беда!

– Черт, проклятье, зараза, – раздалось вокруг.

– Что вы из себя строите? – вырвалось у Крузо.

– Хороший вопрос! – Картежник выпрямился, предоставив волчьей стае пялиться в карты. – Угадай, где я буду завтра?

– В Южной Америке, – ответил Крузо. – Субсидировать какого-нибудь марионеточного диктатора.

– Неплохо, – кивнул шулер. – Следующая попытка.

– Или в карликовом европейском государстве, где маньяк-правитель держит при себе такого вот шамана, который перекачивает для него деньги в швейцарский банк.

– Да ты, юноша, поэт! У меня при себе есть письмо от Кастро. – Рука шулера легла на сердце. – И от Ботлесы, и еще от Манделы из Южной Африки. Выбирай – не хочу. Итак. – Он посмотрел в окно, за которым бушевала гроза. – Укажи любой карман, по своему выбору: правый, левый, наружный, внутренний. – Картежник провел рукой по пиджаку.

– Правый, – сказал Крузо.

Игрок опустил руку в правый карман пиджака, извлек запечатанную колоду карт и подбросил ее на ладони.

– Вскрывай. Отлично. Можно потасовать, проверить. Что-то не так?

– Ну…

– Дай сюда. – Он забрал колоду. – Следующий кон сыграем другой колодой, по твоему выбору.

Крузо покачал головой:

– Фокус не в этом. Все зависит от того, как сдать и как открыть. Колода не играет роли.

– На твой выбор.

Крузо выбрал две десятки и красную даму.

– Порядок! – Карты легли одна поверх другой. – Где дама?

– В середине.

Шулер перевернул карту и расплылся в улыбке:

– А ты шустрый!

– Вы шустрее. В том-то вся и штука, – сказал Крузо.

– Гляди: здесь целый ворох десяток, так? Это ставки, которые только что сделали присутствующие здесь господа. Ты нам мешаешь. Хочешь сыграть – милости просим, не хочешь – тогда не встревай.

– Я не буду встревать.

– Ну, так и быть. Поехали! Вот она, голубушка. Дама тут, дама там, дама нам, дама вам. Заблудилась! Где она? Решили идти ва-банк, ребята? Кто будет тянуть? Все согласны?

Яростный шепот.

– Все, – откликнулся кто-то один.

– Нет, не все! – произнес Крузо.

Воздух содрогнулся от десятка проклятий.

– Эй, умник, – сказал шулер с ледяным спокойствием. – Не создавай помехи, а то люди могут потерять все, что у них есть!

– Мои помехи тут ни при чем, – сказал Крузо. – Карты-то в ваших руках.

Издевки. Брань.

– Давай дальше! Не тяни, черт побери!

– Как скажете. – Все еще придерживая три карты своими чистыми пальцами, шулер провожал глазами грозу. – Ты все испортил. Сбил их с толку. Ты, и никто другой, нарушил равновесие, ауру, оболочку игры. Не обессудь, если мои друзья вышвырнут тебя из поезда, когда я открою карту.

– Они этого не сделают, – сказал Крузо.

Карта открылась.

Поезд с ревом тянулся сквозь потоки дождя и вспышки молний. Перед тем как захлопнуть дверь вагона, картежник подбросил сложенные веером карты в грозовой воздух. Листки вспорхнули, словно раненые голуби, и тут же облепили грудь и лицо Джеймса Крузо.

Вагон бизнес-класса, грохоча колесами, поплыл мимо; к окнам прижалось с десяток разъяренных лиц, кулаки молотили по стеклу.

Чемодан несколько раз перекувырнулся и замер.

Огни поезда скрылись из виду.

Крузо долго выжидал, а потом медленно наклонился, чтобы собрать карты. Пятьдесят две. Одну за другой.

Червонная дама. Еще одна. Снова червонная дама. И еще.

Опять дама…

Дама.

Сверкнула молния. Попади она прямо в него – он бы не почувствовал.

– Ни фига себе! Ексель-моксель, матерь божья! – воскликнул Джерри Вулд.

– Вот этого не надо! – Его секретарша прекратила стучать по клавишам, чтобы подчистить опечатку в тексте сценария. – Я, между прочим, выросла в христианской семье.

– А я вырос на улицах Нью-Йорка, в Бронксе, – сказал Вулд, глядя в окно. – Да ты разуй глаза – смотри, что делается!

Секретарша подняла голову и увидела за окном то, что видел он.

– Перекрашивают студию в другой цвет. Это вроде бы первый павильон?

– Точно. Первый павильон, где мы в тридцать четвертом построили «Баунти» и дворец Марии Антуанетты, а в тридцать девятом – интерьеры Тары{1}. Подумать только, что они вытворяют!

– Вроде даже номер хотят поменять.

– Если бы поменять! Они его просто закрашивают, черт их раздери! Первого номера больше нет. Ты глянь, в переулке топчутся работяги с пластиковыми трафаретами – прикидывают, не маловата ли будет надпись.

Выйдя из-за письменного стола, секретарша сняла очки, чтобы лучше видеть вдаль.

– Как странно – «ХЫ». Что еще за «ХЫ»?

– Погоди, они не закончили. Видишь? Из палочки делают «Ю», так, что ли?

– Верно, получается «Ю». Спорим, я могу назвать все слово. «ХЬЮЗ»! Смотри-ка, что у них лежит на земле: длинный трафарет с буквами помельче. «Авиатехника»?

– Авиационный завод Хьюза{2}, мать честная!

– С каких это пор мы выпускаем самолеты? Конечно, время сейчас военное, но все же…

– Какие, к дьяволу, самолеты? – вскричал, отвернувшись от окна, Джерри Вулд.