Я многозначительно кивала головой.

– Минуточку, – спохватилась она, с подозрением глядя на меня. – Это что же получается, вы в газете это все и напечатаете?

Я отвела глаза в сторону.

– А вдруг убийца и на самом деле решит меня… ну, чтобы не указала на него… убить? – последнее слово она произнесла на выдохе, почти неслышно.

«Что, посмертной славы не захотелось?» – с мрачным удовлетворением подумала я, выключила диктофон, долгим проникновенным взглядом посмотрела на Валерию Борисовну и наконец сказала:

– Что ж, я могу отложить публикацию на некоторое время, разумеется, так, чтобы она не успела потерять своей актуальности…

Валерия Борисовна торопливо кивнула, соглашаясь.

– Но и вы тоже должны как можно меньше распространяться об обстоятельствах произошедшего и о нашем разговоре в том числе. Ну а я, в свою очередь, очень надеюсь на вашу помощь. Ведь чем скорее мы разберемся в этом деле – сами знаете, как иногда медленно работают наши правоохранительные органы, – тем скорее вы будете в безопасности, а я, завершив журналистское расследование, получу отличный материал, который, кстати, во многом будет основываться на ваших показаниях, о чем я, разумеется, обязана буду упомянуть. Согласны? Тогда вот вам мой телефон, если что вспомните, звоните в любое время.

В машине я с облегчением вздохнула и на минутку расслабилась, закрыв глаза. Общение с подобными людьми очень утомляет. Хорошо, что окна Валерии Борисовны выходят на другую сторону дома, пронеслось в голове, а то сейчас бы чувствовала на себе ее пристальный взгляд из-за занавески. Она еще бы и номер моей машины записала… Тьфу, неврастеничка! Сама же ей представилась и телефон оставила. Да, Валерия Борисовна у кого хочешь вызовет паранойю. Итак, Оля, что будем делать дальше? Почему-то Валерия Борисовна убедила меня, что соседи, скорее всего, действительно не открывали дверь, и эту версию я решила рассмотреть как запасной вариант. Оставив Степиных друзей и девушку вопреки всякой логике «на потом», ведомая каким-то шестым чувством, я поехала к Степиной квартиродательнице.

Через час, вдоволь поплутав по незнакомым переулкам и потеряв всякую веру в пресловутую женскую интуицию, я наконец нашла то, что искала. Ах, я бы тоже не отказалась от такого наследства! Небогатый, но симпатичный, опрятный домик прятался за деревьями, а огромный сад с тропинками и многочисленными розовыми кустами вызвал во мне легкое чувство зависти. Как, наверное, приятно просыпаться здесь, распахивать окно по утрам, вдыхая напоенный цветочными ароматами воздух и слушая пение птиц! Ага, а также вести непрерывную борьбу с комарами и каторжно гнуть спину, копаясь на этих сотках.

Убедившись, что собаки в саду нет, я толкнула калитку и, пройдя по мощенной плитками дорожке среди цветов, поднялась на крылечко и нажала звонок. Никто не откликнулся. Немножко подождав, я позвонила еще раз, но с тем же результатом. Расстроенная, я повернулась и, кляня себя на чем свет стоит, направилась было назад, но у калитки столкнулась с небольшого роста худенькой женщиной с забранными сзади в пучок седыми волосами и квадратных очках.

– Вы ко мне? – спросила она, оглядывая меня с головы до ног.

– Наверное, да, – честно призналась я в своей неосведомленности. – Я ищу Таисию… – я запнулась, так как не знала ее отчества.

– Значит, ко мне, – кивнула женщина. – Таиса, зовите лучше так. Пойдемте, вы по какому делу? По поводу яблоневых саженцев?

– Вообще-то нет, – ответила я, возвращаясь вслед за ней по той же тропинке.

– А кажется, я вам обещала луковицы гладиолусов? Я уж думала, что вы за ними не придете.

– Что вы, за такой красотой и не прийти, – сказала я, уважительно глядя на цветочное буйство вокруг. – Но я насчет Степы, он квартиру у вас снимает.

Она обернулась и пристально посмотрела на меня.

– А вы кто будете?

– Я из студенческого совета политехнического университета. Мы с ним работаем вместе, ну и еще он у нас там кто-то вроде подшефного. Вернее, не так. Наш совет помогает студентам, которые нуждаются в помощи, иногда материально, иногда советом, словом, чем сможем. Степа же из деревни приехал, ему в городе сложно было… Он уже две недели не появлялся на занятиях, и дома у него никого нет. Я как друг просто забеспокоилась. Соседи сказали про вас. Вы не знаете, ваш квартирант никуда не собирался уезжать?

Она еще раз смерила меня взглядом. Мне с детства не раз говорили, что у меня удивительно честные глаза, и теперь весь мой облик дышал неподдельной тревогой и обеспокоенностью за друга, и Таиса, повернув ключ в замке, сказала:

– Собирался, но, боюсь, это теперь уже неважно – вчера вечером его нашли мертвым.

– Как?! – мои честные глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит, а челюсть так и останется лежать на груди. – Кто нашел?

– Почтальон. Принес телеграмму о том, что отец его болен, увидел приоткрытую дверь, заглянул и пошел звонить в милицию.

– Надо же! – вырвалось у меня. – А вы откуда все это знаете?

– Только что из прокуратуры вернулась, они меня там тоже про Степу расспрашивали.

– С ума сойти… Можно я присяду?

Таиса провела меня в светлую чистенькую кухоньку, тоже заставленную цветами.

– Давай-ка я тебе чаю налью сладкого, а то на тебе прямо лица нет.

– Спасибо. Как же все это произошло?

– Его застрелили позавчера. Три раза стреляли.

– И только вчера нашли? Никто выстрелов не слышал, что ли?

– Не слышал. Наверное, пистолет был с глушителем.

Она сняла с огня закипевший чайник, стала разливать заварку.

– Не удивляйся, чай с травами, но вкусный. Тем более полезный, ты ведь наверняка, как все молодые девки сейчас, травишь себя диетами…

– Это ужасно. А это точно Степа?

Она невесело усмехнулась моим попыткам уйти от неприятной истины.

– Точно. Мне показывали фотографию. Бедный парень…

– А что же от вас в прокуратуре хотели?

– Спрашивали, что я знаю про Степу, да только что я могла им рассказать? Квартиру он у меня в общей сложности два года снимал, сначала исправно платил, а потом такие перерывы были, я уж думала с ним расстаться. Но мне его стало жалко, парень-то приезжий, ни родственников у него, никого здесь не было. Тяжело ему, наверное, приходилось. Я сама знаю, каково это. Родители его не поддерживали, обижались, что в город сбежал, а они его наследником в деревне прочили. Он письма им слал, но ответов не приходило. А потом все опять пошло на лад. У меня к нему претензий никаких не было. Что я еще могу сказать?

Она задумчиво размешивала сахар ложечкой и глядела в окно на залитый солнцем сад.

– Единственное, разве что, когда он долго не платил и не появлялся, я сама решила съездить к нему. Ключи у меня, естественно, были. Когда я зашла, Степан спал на диване, в комнате царили бардак и полное запустение, будто человек, который там обитает, редко-редко показывается дома либо ему абсолютно все равно, что его окружает. Я его так и не смогла тогда добудиться. Но это было больше года назад, Степа тогда так извинялся… И правда, больше ничего подобного не происходило. Вот в принципе и все.

– Вы говорили, что он собирался уезжать, – напомнила я.

– Ах, да! За три, – она принялась мысленно подсчитывать, – да, за три дня до того, как его убили, он пришел и сказал, что уезжает. Я еще удивилась, что ж это он раньше не предупредил, я бы новых жильцов подыскала, а он ответил, что все получилось неожиданно для него самого. Мы договорились, что ключи он оставит у Валерии, она тебя, наверное, ко мне и отправила. А вышло вон как… Неплохой он был парень, но какой-то несуразный. Нелегко ему, по-моему, было идти по этой жизни, – подытожила она. – Степа был похож на человека, у которого талант выискивать проблемы на свою голову.

Я вздохнула так, что заколыхался перекладной календарь, висящий на стене, и отодвинула пустую чашку. Чай был невероятно вкусен, в любое другое время я бы обязательно спросила, какие травы нужно заваривать, чтобы добиться такого настоя, но сейчас момент был не слишком подходящий.