— Скажи, что ты любишь меня, я останусь, — тихо произнес Эдик.

И хотя треск и грохот не прекращались, Алина его услышала и так же тихо ответила:

— Я не люблю тебя.

Эдик резко повернулся и пошел к берегу. Одной рукой он придерживал Чико, который и без того крепко вцепился в воротник хозяина. Не оглядываясь, Эдик крикнул:

— Дарби, пошли!

Словно собаку зовет, угрюмо подумал Дарби. Он предпочел бы остаться и погибнуть вместе с этой дивной женщиной, но надо было еще сделать то, к чему призывал долг.

— Прощайте, — сказал он. Никто ему не ответил. Мак-Гроу широкими шагами догнал Эдика, обогнал его и повел к бухте тем же путем, каким пробрался к замку.

И, лишь отойдя футов на сто, они вздрогнули и оглянулись: раздался страшный грохот, и небо озарила вспышка — будто солнце взорвалось. Еще двое эллипсоидов присоединились к штурму и мощными электрическими разрядами подожгли замок.

Огонь будто разом вырвался из всех окон и бойниц. Так показалось людям. Молнии, бившие снизу, вырывались из рушившихся стен и озаряли небо. Эллипсоиды бросали вызов самой земной природе, оскорбляя ее противоестественным зрелищем, смеясь над ее древними богами, разившими врагов небесными молниями.

Небо попыталось ответить на вызов. Треск пылающей мебели, грохот валившихся построек, вопли гибнущих людей, страшное гудение хищного голодного огня — все это вдруг было перекрыто громким свистящим звуком. Звену из четырех истребителей-перехватчиков «Торнадо» было дано задание выяснить, что происходит в зоне бедствия. Это была предварительная разведка, наиболее оперативная, поскольку дежурные звенья «Торнадо» были постоянно в полной готовности к взлету. Боевых задач по уничтожению возможного противника перед этим звеном не ставилось — никто не знал, с кем имеет дело и есть ли вообще противник или же это неведомое стихийное бедствие. Облетев разрушенный городок и деревни, истребители прошли на бреющем полете с двух сторон вокруг замка, пытаясь разглядеть, что там происходит и отчего горит лес. Сам же замок вспыхнул буквально на их глазах, и молнии, бьющие с земли по замку, оба летчика отлично видели. На всякий случай они отошли по разные стороны от точек, из которых били молнии. Но это не спасло их от гибели. По ним ударили эллипсоиды, которые ждали в лесу. Командир звена успел доложить о горящем замке и уничтоженных населенных пунктах, после чего связь прервалась. Все четыре истребителя были уничтожены практически мгновенно и одновременно, взорвавшись в воздухе. Горящие обломки рухнули в лес и на побережье.

Фрегат «Фалькон», выполняя приказ, стоял в нескольких кабельтовых от берега. Диверсионная группа из трех водолазов была высажена и по расчетам уже должна была установить заряд. Время взрыва было рассчитано так, чтобы дать возможность пловцам отплыть метров на двести. Роберт Мэтьюз, командир фрегата, отдал приказ поднять в воздух оба противолодочных вертолета.

Дарби и Эдик добрались до берега благополучно — эллипсоид их не заметил. Они уже садились на водный мотоцикл, когда услышали рокот моторов. Вертолеты шли к бухте. Мак-Гроу выругался. Но предупредить их он не мог. Впрочем, нет худа без добра, подумал он, вертолеты отвлекут внимание этой твари. И тут же его обожгла странная мысль: а зачем? Не проще и не надежнее ли дать возможность пришельцу расправиться с инвертоидом Власовым? Ведь еще неизвестно, как там будет на яхте, удастся ли выполнить задуманное, да и дождется ли он, Мак-Гроу, смерти своего врага? Но Дарби колебался лишь секунду. Он осознал, что это необходимо для него самого, чтобы сбросить фальшивую личину, очиститься, вернуть свое имя, снова стать Гарольдом Максвеллом. И потому он решительно сел за руль, Эдик пристроился позади него, держа телохранителя за пояс, и они помчались к яхте.

Считанные секунды понадобились пришельцу, чтобы расправиться с грозой подлодок — мощными противолодочными вертолетами. Две молнии с интервалом в секунду сорвались со скалы. Именно в эти мгновения пилоты вертолетов увидели гибель четырех «Торнадо» и, пытаясь спастись, повернули назад, к фрегату, поняв, что речь идет о противнике, с которым они еще не сталкивались. Молнии настигли их, когда они завершали разворот. Оба вертолета превратились в огненные шары, и их горящие обломки упали в море.

Ошеломленный Мэтьюз тем не менее быстро пришел в себя. Он приказал Дональду немедленно известить базу о случившемся, подтвердить, что британским вооруженным силам придется иметь дело с противником, мощь и возможности которого требуют иной тактики, решительных действий и сосредоточения всех сил. После этого он приказал подготовить к пуску ракеты, которыми был вооружен фрегат.

Эллипсоид успел «изрыгнуть» молнию в направлении мчавшегося водного мотоцикла. Она ударила буквально перед носом машины, и Дарби сделал резкий вираж, взметнув вверх завесу из брызг. Это задержало на секунду атаку эллипсоида, и в эту секунду прозвучал глухой взрыв на яхте. Вернее, взрыв раздался под ней, начисто срезав ее винт. Корма яхты дрогнула, чуть поднявшись, и, видимо, эллипсоид решил, что по нему открыли огонь. «Ответный» удар молнии пришелся по капитанской рубке, она тут же загорелась. Хэммонд успел выскочить только потому, что молния чудом миновала его. Он бросился в машинное отделение.

В последующие секунды внимание эллипсоида отвлекла ракета, сорвавшаяся с пусковой установки «Фалькона». Поднявшись вверх на несколько метров, она устремилась к скале. Британские моряки получили возможность проверить реакцию и меткость противника. От удара молнии ракета взорвалась в воздухе, успев отлететь от фрегата лишь на сотню-другую футов. Ударная волна сильно качнула «Фалькон», а несколько осколков ракеты долетели до корабля, ранив троих моряков.

Эллипсоид действовал быстро, слишком быстро для землян и их оружия. И ничто бы не спасло ни фрегат, ни яхту, ни крошечный, упрямо мчавшийся к ней мотоцикл с Царем, если бы не помощь извне.

Два огненных столба разом вспыхнули в небе, заканчиваясь на той самой скале, где засел эллипсоид. Инэсты Ауэля и Ольтема вступили в бой. Их появление спасло землян. Сойдясь с противником, инэсты слились в огромный огненный клубок, грохочущий и разбрасывающий искры. И хотя инэстов было двое, исход битвы оказался для гуманоидов еще хуже, чем обычно: эллипсоид был повержен, но уничтожил одного из противников и вывел из строя второго.

Экипаж яхты завел мотор и тщетно пытался сдвинуть судно с места. На фрегате пытались понять, что произошло на скале. И лишь Мак-Гроу четко и твердо продолжал следовать своему плану. Добравшись до яхты, он взобрался на борт, скинул шторм-трап Царю, а сам нырнул в батисферу и привел в действие свою «адскую машинку». Тридцать минут — столько времени оставалось в его распоряжении. Но Царь медлил.

— Что там происходит, Дарби? — спросил он.

— Не знаю, ваше величество, но надо спешить. Они вот-вот доберутся до нас.

— А ты, Дарби, ты… Если ты не останешься здесь, я не спущусь. Я больше никому не верю.

— Я останусь здесь, ваше величество, — заверил его Дарби.-. Прошу вас, торопитесь. Эллипсоид уже ударил по яхте, он понял, что вы здесь. Надо спешить.

— Да, надо. Ты, наверно, считаешь меня трусом, Дарби. Я не испугался, мне просто стало стыдно, я ничего не мог сделать, чтобы спасти Алину, они бы просто унизили меня в ее глазах, как тот инэст…

— Вы могли погибнуть вместе с ней, — сказал Дарби, и непонятной была его интонация — то ли это было осуждение, то ли признание бессмысленности подобного поступка.

— Да. Все равно меня убьют. Я сам себя приговорил, — сказал Эдик. — Да, Дарби. Видишь, как получилось… Я хотел, чтобы меня любили, а мне завидовали, меня ненавидели. Я не хотел убивать, но убивал. Я возомнил себя Богом… Теперь я понял, Дарби, что Бог воскрешает, а не убивает. Алина, она смогла воскресить того парня, она богиня, да… а я всего лишь Царь, как еще тогда сказал Макговерн… Дарби, я больше всего виноват перед ним. Возьми вот это! — Эдик нервными быстрыми движениями расстегнул рубашку и снял с тела кожаный пояс. — Здесь всякие камни, алмазы, это не заменит, конечно… Но если я погибну, найди его дочь и внучку… Видит Бог, я виноват. Я убил тогда невинных людей… Я раскаивался, Дарби… Хотел найти ее и этого парня, который был мужем и отцом… Но он погиб, мне сказали. Если ты найдешь дочь Макговерна, отдай ей это и скажи, что я хотел просить прощения… Я не смог найти их. Я многого не смог, Дарби.