1. Мало кому известно, так как официально это отрицалось, но во время Второй Чеченской войны в составе группировки генерала В. Шаманова «Запад» сражалось до 2 тысяч терских, кубанских, донских, сибирских и семиреченских казаков-добровольцев, сведённых в отдельные подразделения. В обмен на помощь федеральным центром казакам было обещано возвращение в состав Терского казачьего войска Наурского, Шелковского и Надтеречного районов Чечни (на самом деле эти земли — исстари земли терцев, а не чеченцев). Именно казачьи подразделения выполняли наиболее опасные и сложные задачи, зачастую не подчиняясь «сдерживающим» приказам напуганного их активностью командования — и именно они первыми вышли на рубеж реки Терек. В подразделениях казаков сражались так же группы добровольцев из русских националистических организаций, сербские четники и немецкие добровольцы (может, были и ещё откуда-то, но мне об этом неизвестно). После окончания боевых действий казакам отказали в возвращении земель и вообще перестали упоминать об их участии в войне.

Зойка поставила гитару на гриф и изобразила короткую барабанную дробь. Около костра царило молчание, только трещал плавник в огне.

Денис подошёл бесшумно, Игорь обернулся с испугом только тогда, когда он положил свою руку на плечо москвича.

— Хорошо попрыгали?

— Да мы не танцевали, — Игорь зевнул. — Кино смотрели… Я Наташку домой завёл, а сам решил… в общем — мне показалось, что ты мне хочешь что-то сказать.

— Пошли тоже, — предложил Денис. — По пути поговорим. Ты должен кое-что… ну, как бы выучить. Типа клятвы, что ли… И приготовиться к тому, что спать сегодня почти не придётся.

— А они? — Игорь кивнул в сторону костра. — Скажут — пришёл, постоял и ушёл…

— Они не обидятся, — покачал головой Денис.

Фигура на крыльце оказалась новым постояльцем, Генкой, хотя сперва Игорь заопасался, что это бабуля и что сейчас ему всё-таки будет ох. Генка просто стоял там, опершись локтем за спиной на перила и глядя на небо. Игорь проскочил было мимо, но потом остановился. Сел на перила напротив и спросил:

— Слушай… ты извини… ты не знаешь таких стихов?.. Неправда, будто бы он прожит…

… наш главный полдень на земле, — не удивился, закончил, Генка. — Знаю. Хорошие стихи. А что?

— Ничего, — Игорь соскочил с перил. — Правда хорошие стихи, вот и всё! Пойду-ка я спать.

Может быть, и есть романтика в ранних подъёмах… если перед этим ты выспался. Но если ты лёг за три часа до подъёма — ощущения несколько иные. Поганые, прямо сказать.

Солнце ещё не встало и не собиралось вставать, кругом было серым-серо, и Игорю почему-то показалось, что настала осень и сейчас пойдёт нудный мелкий дождик. Надо сказать, что и остальные мальчишки выглядели не намного лучше. Они стояли около забора и трепались о какой-то ерунде, потом Игорь поздоровался со всеми. Голоса тоже звучали как-то отсырело, по-осеннему. Денис широко зевал, Генчо заметил:

— Ворона влетит.

— Тебе хорошо, а я не спал почти, — сообщил Денис.

— Онанизмом занимался? — предположил Званко. — Кстати, Дениска, ты это лёжа делаешь или сидя, как тогда, когда тебя…

— Стоя.

— А я лёжа люблю. Так журнальчик перед собой поставишь…

— У тебя поэтому диван в пятнах?

— Мы зачем собрались? — раздражённо спросил Игорь. — Вашу физиологию обсуждать?

— А что не так с нашей физиологией? — удивился Борька. Игорь отрезал:

— Я не знаю, я вам в штаны не заглядывал. Просто если ради этого, то я спать пойду.

— Успеешь выспаться, — Славка обнял Игоря за плечи. — У тебя сегодня торжественный день.

Игорь хотел послать его. Но, поглядев в глаза Наташкиного брата, вдруг понял, что как раз энто не шутит.

Иногда у Игоря возникало странное ощущение — что люди, сейчас живущие в этих краях, откуда-то пришли. Недавно. Как в фантастической книжке. Погибла какая-то великая цивилизация, а на её руинах поселились другие люди. Живут среди руин, чем могут — пользуются, робко поражаются развалинам храмов и космодромов… В точности такое ощущение охватило его и сейчас.

Они шли долго, не меньше сорока минут — сперва по тропике в горы, потом высокогорной пустошью, над которой нёсся прохладный утренний ветер. Небо на востоке начало раскаляться положенной в горн стальной полосой, но солнце ещё не показалось над горизонтом даже самым краешком. Игорь не сразу сообразил, что под ногами оказалась дорога — из выщербленных бетонных плит, между которыми пробилась трава. Просто по коленям перестала бить трава, он посмотрел вниз и увидел этот бетон. Остановился:

— Что это? — спросил Игорь удивлённо. — Дорога?

— Аэродром, — отозвался Денис, тоже останавливаясь. — Тут базировался полк штурмовой авиации Черноморского флота. Прикрывал базу в Новороссийске… Его расформировали в двухтысячном по личному распоряжению президента… Вон, смотри.

Игорь увидел левее, метрах в ста, возвышавшиеся над травой хвосты и острые носы самолётов. Их было не меньше десяти.

— Это Су15, - сказал Сашко. — Отец летал на них. Старые, но хорошие машины… Бросили, потом на металл растащили, а кое-что осталось…

— Пошли, — поторопил Николай, — солнце скоро взойдёт.

Игорь понял, куда они идут, через какие-то две минуты. Странно, что он сразу не заметил этого здания, издалека. Наверное, дело было в том, что оно как-то очень органично вписывалось в окружающее — в небо, в море, в ковыль. Это была небольшая церковь — вернее, даже часовенка, скорей, кажется, так они называются, небольшие такие церкви. В стенах тут и там зияли дыры. От купола остался только каркас — листы металла унесли. Но над этим каркасом возвышался крест — странный, Игорь не помнил такого:

Ему вдруг подумалось, что часовня похожа на раненого витязя — в разбитом шлеме, в прорванной броне, но всё равно с гордо поднятой головой, широким разворотом панцырных плеч… Игорь почему-то ощутил… нет, не испуг. Он оробел, как робел, наверное, мальчишка-отрок, только что казавшийся себе сильным и умелым, встретив нос к носу настоящего воина… И запоздало перекрестился, увидев, что все мальчишки делают это, глядя вверх, на крест.

— Что это? — тихонько спросил он у Дениса. Но ответил Николай:

— Храм Воинства Православного в Руце Господней, — ясно ответил грек. И снова перекрестился. — Его построили в 95 м на средства полка. А потом его разорили османы, когда ушли лётчики. За одну ночь. Ордой спустились с гор и всё разграбили и осквернили. Мы восстановили храм изнутри. А снаружи оставили таким… чтобы помнить.