Хитро улыбнулся, подхватывая чемодан:

— Можете приглашать на новоселье. Я вам квартиру пробил. Двухкомнатную, с прицелом на будущее пополнение. И вещи твои, хоть ты и просила уничтожить, все туда перевез.

Даша рассмеялась:

— Спасибо, Павел Викторович! Жилье далеко от подразделения?

— На территории. Пока тебя не было, новый дом выстроили поблизости от КПП. Ваша квартира на четвертом этаже. С балконом. На солнечной стороне. Сам выбирал. А я у вас в соседях буду.

Знакомого ГАЗика на площади не было. Даша удивленно оглянулась вокруг. Саранцев заметил и рассмеялся:

— Да я на «Волгу» пересел! Не смотри.

И направился к серой машине, из которой мгновенно выскочил солдат в берете морского пехотинца. Парень открыл багажник, вещи уложили туда. Саранцев сел рядом с шофером, а Даша и Юрий забрались на заднее сиденье. Солдат посмотрел на них в зеркальце над лобовым стеклом и весело сказал Даше:

— Ваша фотография висит у нас в клубе, вместе с фотографией Артема Новикова. Вы в Чечне служили, верно?

Даше стало трудно дышать. Она побледнела, вцепилась в воротник и рванула его, оторвав пуговицу. Муж прижал ее к себе, с досадой посмотрев на солдата:

— Помолчи и на дорогу смотри.

Полковник яростно выругался вполголоса. Не скрываясь, показал парню кулак. Пехотинец понял, что сказал что-то не то и пробормотал:

— Извините…

Женщина молчала всю дорогу. Стаценко разговаривал с Саранцевым, а она не слушала. Прижавшись к груди мужа головой, смотрела в окно и не видела ничего. Перед глазами стоял Артем и тот теплый день, когда она встречала его. Как они ехали по тому же маршруту, которым следуют сейчас. Даша и сама не заметила, что плачет. Очнулась от руки Юрия, осторожно стирающей носовым платком слезинки с ее щек.

Квартира оказалась светлой и просторной. Новенькие обои были поклеены идеально ровно. Потолки выровнены и аккуратно побелены. Линолеум на полу блестел от чистоты. Полковник развел руками:

— Ремонт солдаты под руководством прапорщика Сабурова делали по вечерам. Закончили два дня назад. Из-за этого краской пахнет.

Даша встрепенулась:

— Женька здесь?

— Ну да! Я же писал тебе! Школу прапорщиков закончил. Сказал, что тебя дождется и уволится. Он начальник столовой. Такие блюда готовит, что не в каждом ресторане найдешь! К нам даже командир бригады на обеды ездит. Представляешь, двадцать километров к нам едет, а потом обратно! Каждый день. Все уговаривает Евгения к нему перейти, да тот ни в какую. Кроме Сабурова еще двое твоих воспитанников остались на сверхсрочную. Я им все новости рассказывал, так что парни в курсе. Не обиделась?

— Нет. А что с этим подонком, Савиным?

— Выгнали мы его из армии. Полгода тяжба шла. Доходило до того, что с солдатами некому было оставаться. Все офицеры в прокуратуру уезжали на суд. И никаких ЧП! За тебя ему крепко влетело! Офицерское удостоверение прямо в зале суда отобрали. Если бы не вмешательство дяди, посадили бы! Не знаю, где эта скотина сейчас обитает, да и знать не хочу. Ладно, вы тут обустраивайтесь, а я домой. Через полчаса на службу выходить. Если помощь потребуется, обращайтесь.

Полковник ушел. Юрий предложил:

— Вообще-то в новую квартиру муж должен перенести жену через порог. Может, исполним традицию?

Она рассмеялась и кивнула. Оба вышли из квартиры, оставив дверь распахнутой. Стаценко подхватил Дашу на руки и шагнул в прихожую.

Переодевшись, отправились в столовую. Большинство офицеров было хорошо знакомо Волынцевой и она здоровалась с ними, представляя мужа. Их знакомили с новичками. Сабуров выскочил из-за стойки и бросился к Даше. Плюнув на все условности, обхватил руками и закружил вокруг себя:

— Дарья Алексеевна! Я так рад вас видеть!

Шапочка слетела с головы, полетели шпильки и седые волосы рассыпались по плечам. В столовой стало так тихо, что было слышно, как булькает кипящий на плите суп. Сабуров осторожно поставил ее на пол. Посмотрел на белую голову и сказал:

— Это ерунда, вы не переживайте. Ребята привыкнут. Главное, что вернулись.

Даша собрала волосы в ком и натянула шапочку. Улыбнулась замершему повару, стараясь разрядить обстановку:

— Юра с голоду умирает, а ты нас баснями кормишь!

Женя опрометью бросился в кухню. Офицеры не дали им подойти к раздаче:

— Ну нет! Садитесь за стол, а мы вас сами обслужим сегодня.

Дашу и Юрия подхватили под руки и подвели к столику:

— Твой именной тебя ждет!

Стаценко с удивлением обнаружил на столешнице табличку: «Здесь сидит сержант Дарья Волынцева. Место не занимать!» Дарья расхохоталась:

— И кто это придумал?

Мужики дружно ответили:

— Мы! Даже командир бригады считается с этим местом. Хотел сесть, но прочитал и ушел.

Трое офицеров притащили еду на подносах и накрыли стол перед носом у супругов. Пожелав:

— Приятного аппетита!

Разошлись по своим столикам. Стаценко сказал:

— Они тебя любят!

— Знаю. Ты не обидишься, если я попрошу тебя вернуться в квартиру одного? Хочу зайти в общежитие…

Муж кивнул:

— Не обижусь.

Даша долго стояла в пустой комнате, прикрыв глаза. В памяти всплывал голос Артема, она чувствовала его руки. Она тихо прошептала:

— Прощай, Артем! Прости меня…

По щеке проползла одинокая слеза. Она открыла глаза и на подоконнике вдруг заметила цветок бессмертника. Сразу вспомнилась новогодняя ночь и этот цветок, который она прикрепила на принесенную Новиковым елочку. Бережно взяла сухоцвет и зажав в руке, вышла из комнаты.

Вечером к ним неожиданно нагрянули гости. Офицеры явились с женами, нагруженные закусками и выпивкой. Откуда-то в квартире появились столы и стулья, магнитофон с моднейшими записями. Притащили даже двуспальную кровать «в подарок» и устроили молодым настоящее новоселье.

Стаценко только успевали принимать поздравления, да удивленно оглядываться. Когда все уже расселись, в квартиру снова раздался звонок. Одна из женщин открыла: на пороге стоял Сабуров с огромным тортом в руках, на котором красовалась надпись «С новосельем!».

Через день после прибытия, супругов Стаценко вызвали в прокуратуру Петербурга для дачи показаний из-за нападения в поезде. Там они узнали, что нападавшие были людьми Руслана Гелаева.

Приступили к службе на следующей неделе. За это время успели обставить квартиру: деньги за Чечню оставались целыми все это время. Даша с большим энтузиазмом принялась «вить гнездышко». Они ездили по питерским магазинам подбирая ковры, мебель, одеяла и посуду. Женщина радовалась каждой приобретенной вещи, как ребенок. Стаценко видел оживление жены и старался не мешать ей. Квартира стала уютной. Они возвращались после рабочего дня в дышащую миром и покоем обстановку. Включали телевизор и отключались от всего.

В конце февраля Даше пришла телеграмма, прочитав которую она рухнула на пол без сознания. Перепуганный солдат закричал так, что сбежались все соседи, В телеграмме было написано: «Ваши родители погибли в автомобильной аварии. Просим приехать для опознания и решения жилищного вопроса. Квартира приватизирована и записана на ваше имя. Сотрудник Одинцовского отделения Внутренних Дел капитан Минаев».

Вместе с мужем Даша поехала в Москву. Две недели провели в квартире родителей. Хлопоты с похоронами Юрий взял на себя, так как Даша была не в состоянии. Она целые дни плакала и твердила:

— Их убили… Это из-за Чечни…

Он пытался ее уговаривать, но быстро понял бесполезность слов. К тому же, копаясь в бумагах, он неожиданно нашел подтверждение Дашиной интуиции, так как обнаружил странную телеграмму, присланную якобы от них: «Даша в тяжелом состоянии находится госпитале. Приезжайте. Юрий». Она была послана в тот день, когда родители Даши погибли. К тому же и «Жигули» Волынцевых обнаружили на Ленинградском шоссе, неподалеку от Солнечногорска.