Через несколько минут представление закончилось. Каждый удар телохранителей Лили по эффективности был равен выстрелу из пистолета. Гвоздев поправил бабочку и с достоинством отошел в сторону, а Миксер еще несколько раз пнул ногами лежавших. Для меня в этом не было ничего удивительного. Собственно, Миксера потому и прозвали Миксером, что он способен был превратить во взбитые сливки любое человеческое тело.

Я посмотрел на Гвоздева. Поначалу я думал, что он направляется ко мне, но он прошел мимо. И только тогда я увидел норвежек. Они стояли на обочине дороги с широко разинутыми от удивления ртами.

– Миксер, – проговорил я еще тяжело дыша.

– Что? – отозвался он.

– Где вас, черти носили?! Они чуть башку мне не снесли. Еще одна подобная операция, и я останусь без глаза.

– Эти чертовы бабы попрятали наши часы и все время утверждали, что еще рано. Ну а потом… Но все же мы тебя во время нашли…

– Благодаря бабочке Гвоздева. Если бы не бабочка…

– Но маэстро, так ведь было задумано!

Ему явно было не по себе. Видимо, чувствовал, что оказался не на высоте. Ладно, я тоже сегодня был не во всем прав. Все хорошо, что хорошо кончается.

– Обыщите их, – приказал я, кивая головой в сторону разбросанных словно на пляже тел.

– Запросто, – Миксер воспринял это как жест к примирению, – Гвоздев, иди-ка сюда, придется еще немного поработать.

Они принялись шарить у парней в карманах. Собственно, карманов было немного, поскольку боевики Мебеля как один были облачены в спортивные костюмы. Однако интересная вещичка все же нашлась – у Готфрида. Это было послание, написанное по-русски, на карточке размером с визитку.

Текст гласил:

«Привет, Старшенький! Завтра не приезжай, поскольку Жофрэй может нагрянуть неожиданно. Постарайся развлечь свою мать Терезу. Жду через день. Твоя Преисподняя.»

Бред какой-то, подумал я. Мимо прошла большая компания курортников, с любопытством поглядывая в нашу сторону. Кто-то из парней Мебеля зашевелился.

– Нужно уходить, – проговорил я, поднимаясь на ноги.

– Может, снимешь ролики? – предложил Миксер.

– Потом.

– А с этим что делать?

В руке он держал жиденькую пачку испанских и немецких купюр, также обнаруженных при обыске в карманах. Гвоздев собрал в жменю несколько кастетов, финских ножей и зажигалок.

– Оставьте все это пока у себя. А впрочем… – Я заколебался. – Деньги давайте сюда.

Напоследок Миксер для профилактики еще немного попинал парней Мебеля ногами. Впрочем, в подобном усердии не было ничего удивительного. Ведь он ощущал свою вину в случившемся. А когда Миксер ощущает свою вину, от него лучше держаться подальше. Даже Бондо вынужден считаться с этим. Поэтому и я не собирался ему долго выговаривать.

«Бык Крайский не выдержал и снова кинулся вперед. Один из бандерильеро встал наизготовку и уже готов был воткнуть бандерилью в бок Крайского, но тот неожиданно сменил направление атаки и поднял бандерильеро на рога. Затем поволок его за собой. Ноги бандерильеро безжизненно волочились по земле. Амфитеатр ахнул…»

Я воспользовался тем, что норвежки ни рожна не понимают по-русски, и подробно расспросил Миксера о прошедшем дне. Оказалось, что они с Гвоздевым все же взяли напрокат маленькую «форд-фиесту» и попытались проследить за супругами Мебель. Однако ничего нового не выяснили. Все та же схема: Мебель оставляет Варвару у Луиса и едет к Аде. На обратном пути он возвращается за Варварой, и они вместе едут домой.

– Мне нужно, чтобы завтра с утра вы были где-то поблизости, – сказал я Миксеру.

– Что за вопрос!

Синяк, о котором я уже начал забывать, разболелся с новой силой.

Я отправился к себе в номер и обнаружил там Тролля. Он усердно чадил трубкой, примостившись в углу кресла.

– Явился, мокрушник, – приветствовал он меня.

– Подумаешь, окатили его шампанским, – пожал я плечами. – Какая трагедия! Другие радуются…

Но он был не намерен тратить время на споры.

– Давай, докладывай.

Я протянул Троллю карточку, найденную у Готфрида. Он отложил трубку и с любопытством прочитал.

– Письмо из преисподней? – проскрипел он. – С каких это пор тебя называют старшеньким?

Я рассказал ему, откуда у меня эта карточка. Да и вообще все рассказал.

– М-да, – глубокомысленно проронил Тролль, как только я закончил. – У Мебеля есть любовница.

– Возможно и есть, – согласился я. – Но где доказательства?

– А ты вспомни, как он называл свою собеседницу по телефону, когда ты прокрался к нему в дом. Причем это явно была не Варвара. Ведь когда он услышал шум внизу, он поначалу подумал, что это она. Если бы это с ней он разговаривал по телефону, он бы так не подумал.

– А я и не утверждаю, что он влюблен в Варвару без памяти, – проговорил я. – Ясно, что он женился на ней из-за денег. Поэтому любовниц у него, наверное, хоть пруд пруди. Но как мы это можем использовать?

– К примеру, сыграть на этом. Раздобыть какие-нибудь доказательства, подбросить Варваре, поссорить их и благодаря этому что-то разузнать.

– А какие идеи по поводу Луиса?

– Тут сложнее. Если я правильно понял, Луис угодил в психушку задолго до того, как на побережье появилась дочь Галагана. К тому же, он был ничем не примечательной личностью: пьяницей, мелким жуликом… Как ты думаешь, что это за записка?

– А черт его знает. Она вообще может не иметь касательства к нашему расследованию. Какие-то новые имена: Старшенький, мать Тереза, Жофрэй, Преисподняя… Наверное, частные дела Готфрида.

– А что понадобилось чрезвычайному и полномочному в Сантандере?

– Ты задаешь вопросы, а мне бы хотелось получать ответы!

– Будут и ответы, – пообещал Тролль, вновь принимаясь чадить трубкой.

– Когда? – поинтересовался я.

– Когда они появятся…

– Очень остроумно!

На следующий день было 12-е июля, пятница. Наступили десятые сутки моего пребывания в Лорет. Именно по этот день у меня было уплачено. Я спустился к портье, чтобы сделать доплату, и нос к носу столкнулся с Варварой.

Услышав, за какой номер я собираюсь платить, она резко повернулась в мою сторону.

– Вы Крайский?

У нее была очень белая кожа, просто удивительно, как она умудрилась сохранить такой оттенок в Испании.

– Совершенно верно, – вынужден был признать я. – А у вас есть возражения? Быть может, вам бы не хотелось в дальнейшем видеть меня в числе своих постояльцев?

– Ну почему же, напротив! Я как раз собиралась подняться к вам.

– Чтобы сообщить, что отныне я возведен в ранг почетного гостя?

– Вы почти угадали. Я хотела пригласить вас на ужин. У нас соберутся самые близкие друзья…

– Где это, у нас?

Честно говоря, я не ожидал такого поворота событий. Пытаются заманить в ловушку или решили выбросить белый флаг?

– В нашем доме, здесь, в Лорет.

– А адрес?

Она улыбнулась.

– Думаю, вам прекрасно известен адрес. Коль скоро вы пытались взломать защиту на моем домашнем компьютере.

– Взламывать не пытался. Впрочем, откуда стало известно, что это был именно я? Кто бы мог подумать, что эти ваши немецкие хлюпики смогут настолько хорошо рассмотреть меня в темноте, чтобы описать настолько подробно мою внешность.

– Они вообще не описывали внешность, они просто опознали фотографию на одной из ваших книг. – О, эти книжные украшательства! Наверное в дальнейшем придется отказаться от подобного тиражирования своей физиономии. – И потом… согласитесь, что они вовсе не хлюпики. Просто эти ваши убийцы… Бультерьеры… С ними вообще опасно иметь дело…

– О, да! – согласился я.

– Ведь они уже не люди, они – ниньзя, мастифы…

На ее глазах появились слезы.

– Зато эти ваши ребята – сплошная невинность. – Я потрогал расплывшийся синяк, которому посчастливилось вчера обрести второе рождение.

– Нет, они тоже выродки, – согласилась Варвара. – Я их терпеть не могу и не оправдываю. – Потом она повернулась к портье и проговорила по-испански. – Не берите деньги с этого господина. Отныне он наш почетный гость.