Крэпс — игра неистовая. Трое новеньких работали на разных концах стола. Работали старательно. Даже слишком старательно, решил Валентайн.

Он изучил лица других игроков. Вульгарный юнец в костюме от Армани бросал кости. В первый раз у него выпало шесть очков. Теперь ему нужно было выбросить шестерку еще раз, семь или одиннадцать означали бы проигрыш.[22]

Парень взял кости и потряс их. На его руке висела красотка в кожаной мини-юбке. Парень поднес кости к ее губам и заставил поцеловать на удачу.

Потом опустил руку, она остановилась у плоской сумочки девицы на долю секунды, и Валентайн представил, как кости падают, а их место в его ладони занимают подправленные, называемые «верхушками». На верхушках бывает только по три числа на каждой кости, в данном случае — два, четыре и шесть. С верхушками парень никогда не выбросит семь или одиннадцать и, значит, не проиграет. А шесть очков в конце концов получатся. Поскольку человеческий глаз может видеть одновременно лишь три стороны кости, обман заметить невозможно.

Через три броска парень выиграл. Использовать сумочку, чтобы заменить кости, — старый прием. Но Валентайн никак не мог понять, какова роль трех работников в этой афере. Он решил понаблюдать за ними попристальнее. Уайли последовал его примеру. И, к его чести, разгадал загадку.

— Они дурят остальных игроков за столом, — сказал он и указал на рыжего. — Этот отговаривает их делать разумные ставки, когда шансы велики, и подводит их к бестолковым ставкам, когда шансы хуже некуда.

— А у блондина какая роль?

— Этот недодает выигранные фишки тем, кто выиграл честно, — объяснил Уайли. — Он вроде банкира. Когда надо отдать выигрыш, он сгребает фишки со стола в одну большую кучу и двигает их к игроку, зажуливая одну в руке.

— А потом возвращает ее на поднос, — вставил Валентайн.

Уайли кивнул.

— Тогда убытки не кажутся такими большими.

— Именно поэтому никто в зале видеонаблюдения ничего не засек.

— Ребята наверху натренированы следить за тем, что на столе. Увидят недостачу — сразу напрягаются.

— А что же этот лысый?

— Курильщик-то? Он убирает шулерские кости со стола, заменяя их на обычные из фартука. Если менеджер зала, проходя мимо, пожелает взглянуть на кости — пожалуйста, с ними все в порядке.

Валентайн оттолкнулся от перил. Он был уверен, что аналогичные аферы проворачиваются на других столах, где работают нанятые недавно. Такой мухлеж требовал участия большого количества мошенников, выученных особым ухищрениям. Это фирменный стиль Фрэнка Фонтэйна, и все участники достойны «Оскара».

— Дай-ка мне дело этого, из финансового отдела, — попросил Валентайн.

Уайли протянул папку. Валентайн открыл ее и посмотрел на фотографию. Алберт Мосс, тридцать пять лет, кудрявый тип с развязной улыбкой. В обязанности Мосса входило ежедневно подводить финансовый итог и держать Ника в курсе соотношения прибыли и убытка в казино. Вот только Мосс их не выполнял. Он подтасовывал бухгалтерские данные и плел Нику, что денежки приплывают в казино, когда на самом деле они из него уплывали. Он рисовал картину финансовой стабильности, чтобы Ник спокойно отдыхал после обеда в объятиях сексапильной новобрачной и ни о чем не беспокоился.

— Я пойду к Нику, расскажу, что происходит, — решил Валентайн.

Уайли помолчал.

— И что я прокололся скажешь?

Валентайн стукнул его по плечу папкой Мосса.

— Ты не прокололся. Стало быть, я этого и не скажу.

Уайли расплылся в улыбке.

— Спасибо, старик.

Кабинет Ника в «Акрополе» своей вопиющей безвкусицей напоминал его дом. Секретарша Ника не работала по выходным, поэтому Валентайн прошел в кабинет хозяина без объявления.

Он остановился у двери, которая вела в спальню. На ручке висела табличка «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Секс играл в жизни Ника такую же роль, как питание в жизни всех остальных людей. Если он недополучал его, лучше было ему под руку не попадаться. Валентайн тихо постучал.

— Войдите, — крикнул Ник.

Валентайн приоткрыл дверь. Комната была огромной. Ник сидел на кровати в трусах и хлопал, как ребенок, впервые попавший на бейсбольный матч. Ванда, абсолютно голая, стояла на голове на какой-то металлической штуковине, которая позволяла ей крутиться, раскинув ноги в разные стороны. На заднем плане ревела музыка в стиле диско.

— Давай… детка! — вопил Ник.

Валентайн тут же закрыл дверь. И только тогда его мозг осознал увиденное. С этим номером Ванда выступала в шоу талантов на конкурсе «Обнаженная Мисс мира». Именно этот номер привлек внимание Ника и воспламенил его сердце.

Валентайн поспешил в коридор, еде сдерживая приступ хохота. Прислонившись к пальме в горшке и держась за живот, он смеялся до колик, пока смех не прошел.

Валентайн выждал десять минут и снова постучал в дверь спальни.

— Мы ж тут все свои, — крикнул Ник.

Валентайн открыл дверь и просунул голову внутрь. Ник лежал под атласным покрывалом, сонно глядя на свое отражение в зеркальном потолке. Дверь в ванную в другом конце комнаты была закрыта. За ней шумела вода. Ник поднял голову и сел рывком.

— Слушай, Тони, ты только не обижайся. Нельзя ли потом?

— Нет. Войти можно?

— Конечно. Чувствуй себя как дома. Мы просто трахаемся.

Голый Ник вылез из постели. Его тело покрывали черные волосы. Он был похож на существо, которое только что вынесло волной на берег. Надев халат с вышитой монограммой, он отвел Валентайна к креслам. Валентайн отдал ему дело Мосса. Ник пролистал его.

— Ну и чего этот кудрявый вытворяет?

Валентайн объяснил, как шайка Фонтэйна методично доит Ника.

— А ты не видишь этого в финансовых отчетах, потому что Алберт Мосс скрывает это от тебя. Он подделывает бухгалтерскую информацию недели три-четыре. А это значит, ты потерял чертову уйму денег.

— Сколько?

Валентайн думал над этим, ожидая в коридоре. Он достаточно поработал на Ника и представлял, сколько денег проходит через «Акрополь» каждый день. А еще он знал, что есть некий предел тому, сколько мошенники могут украсть, прежде чем это обнаружат.

— Семь-восемь миллионов долларов. Как минимум.

Ник зажмурился.

— А как максимум?

— Десять-двенадцать миллионов.

Ник присвистнул.

— Это поможет мне попасть в «Книгу рекордов Гиннесса»?

— Вполне. — Валентайн помолчал и задал вопрос, который мучил его с той минуты, когда он закончил подсчеты: — Сможешь компенсировать?

Ник открыл глаза и покачал головой.

— Никоим образом.

Мейбл решила поговорить с Тони, прежде чем вызвать полицию. Но его сотовый был выключен.

«Проклятье!»

Повесив трубку, она посмотрела на Рейнолдса и Фишера. Злые, как черти, они были скованы одними наручниками, переброшенными через турник в дверном проеме. Иоланда надела на них наручники и проверила карманы, а Мейбл держала их на мушке. В удостоверении говорилось, что они агенты ФБР, но Мейбл на это не купилась. У них не было причин вламываться в дом и обвинять Тони в антиамериканских настроениях и отсутствии патриотизма. ФБР сотрудничало с Тони по многим делам. Там его знали.

— Черт, — выругалась Мейбл себе под нос. А если они все-таки агенты ФБР? Тогда им с Иоландой грозят такие проблемы, с которыми не управиться и целой армии адвокатов. Жалко, что она уже наставила на них пистолет. Но Рейнолдс и Фишер вели себя как гестаповцы, и у нее лопнуло терпение.

— Позвоните еще раз, — предложила Иоланда. Она достала из холодильника йогурт и уплетала его ложкой. Тем самым добавив нормальности этой ненормальной сцене.

— Ладно. — Мейбл нажала «повтор» и сразу попала в голосовую почту Тони. — Черт!

— Что случилось?

— Его сотовый по-прежнему выключен.

Она повесила трубку и поймала беспомощный и смущенный взгляд Рейнолдса. Тони говорил, что наставленный на человека пистолет провоцирует раскрытие сфинктеров. «Интересно, он обмочил штаны?» — подумала Мейбл.