Сведения о присутствии Сен-Жермена на Парижском собрании франкмасонов приводятся доктором Э. Экертом в «Журнале свидетельств в пользу обвинения франкмасонов» 1857 года.
Что касается свидетельства о встрече с Адептом, имеющегося в «Воспоминаниях о Марии-Антуанетте, эрцгерцогине Австрийской, королеве Французской и о версальском дворе» графини д'Адемар, то многие комментаторы обширного корпуса литературы по Сен-Жермену отвергают его как откровенный вымысел или же апокриф. Эти мемуары охватывают годы с 1760 по 1821-й и были опубликованы в Париже в четырёх томах в 1836 году.
Жак Садуль называет их апокрифическими, поскольку графини не было при дворе в период пребывания там Сен-Жермена, а Э. М. Батлер в «Мифе о маге» рассматривает их как чистой воды фантазию «престарелой дамы».
И всё же при тщательном изучении жизненного пути Сен-Жермена и маршрутов его передвижений по Европе дневники графини начинают обретать смысл и более не подпадают ни под одну из этих категорий. С одной стороны, Сен-Жермен, как и многие другие дипломаты и просто люди благородного происхождения в XVIII и XIX веках, путешествовал инкогнито, и поэтому невозможно со всей определённостью утверждать, был ли он в Париже в любой отдельно взятый момент времени или нет. Кроме того, отчёт графини д'Адемар отнюдь не выглядит ни фантазией, ни бредом старой женщины.
Изабель Купер-Оукли, проследившая историю наследников семьи д'Адемар, пишет: «…самые интересные и важные деяния месье де Сен-Жермена похоронены в тайных архивах многих благородных семейств». Также она замечает, что мадам Елена Петровна Блаватская останавливалась в замке д'Адемар в 1884 году и видела «документы, имеющие отношение к графу де Сен-Жермену, среди их семейных архивов». Любопытно, что после визита Блаватской Теософское общество объявило, что Сен-Жермен был одним из их Тайных Учителей.
Согласно одному из источников, Карл Гессенский, оказавший Сен-Жермену гостеприимство и покровительство, «после „смерти“ последнего в 1784 году сжёг все его бумаги в страхе, что они могут быть неправильно поняты». А пожар, случившийся в 1891 году в мэрии Парижа уничтожил протоколы комиссии, учреждённой Наполеоном для исследования жизни и деяний графа.[160] Интересно, что ренты для этого здания были установлены по повелению Людовика XIV, купившего эту собственность, дабы обеспечить наследников князя Ракоци.
Но давайте обратимся к воспоминаниям мадам д'Адемар о таинственном графе. Она рассказывает, что Сен-Жермен пытался предупредить Людовика XVI и Марию-Антуанетту о грядущей революции и свержении монархии, посылая королеве анонимные письма и записки через графиню и в конце концов предприняв попытку увидёться с королём лично.
Во время первой предварительной встречи с королевой Сен-Жермен объявил: «Несколько лет пройдут в обманчивом покое; затем изо всех частей королевства хлынут люди, алчные до мщения, власти и денег; они сокрушат всё на своём пути. Мятежные массы и некоторые высокопоставленные лица обеспечат им поддержку; дух безумия обуяет граждан; разразится гражданская война со всеми её ужасами; на хвосте принесёт она убийства, грабежи и изгнание. Тогда пожалеют, что в своё время не прислушались ко мне; возможно, меня снова призовут, но время будет уже упущено… буря сметёт всё».
Сен-Жермен хотел увидеться с королём наедине — и непременно в отсутствие премьер-министра графа де Морепа, который был его врагом. Сен-Жермен весьма точно предсказал мадам д'Адемар, что, прознав о его присутствии при дворе, Морепа непременно вмешается и попытается арестовать его. В то время Морепа действительно явился во дворец графини и подтвердил свои намерения. Там он встретился с Сен-Жерменом, который сказал ему:
«Месье граф де Морепа, король призвал вас, чтобы вы давали ему добрые советы, вы же печётесь лишь о собственной власти. Препятствуя моему желанию встретиться с монархом, вы потеряете монархию, ибо время, которое я могу посвятить Франции, и без того было ограничено, теперь же оно совершенно подошло к концу, и меня не увидят здесь вновь, пока три поколения не сойдут в могилу. Я поведал королеве всё, что мне дозволено было ей поведать; королю я мог бы открыть больше; но, к несчастью, вы вмешались между Его Величеством и мной. И мне не в чем будет себя упрекнуть, когда ужасающая анархия воцарится во Франции. Что же до прочих катастроф, то вы их не увидите, но в памяти истории останетесь как непосредственный их приуготовитель…» (курсив К. Р. Джонсона.)
И прежде чем Морепа смог что-то ответить, граф удалился. Немедленно были предприняты поиски, которые, естественно, ничего не дали.
По утверждению графини, королева впоследствии выразила сожаление, что в своё время не прислушалась к предупреждениям Сен-Жермена. Кроме того, она продолжала получать от него анонимные письма.
Графиня д'Адемар ещё раз тайно встретилась с Сен-Жерменом во францисканской церкви в 1788 году. Он рассказал, что успел побывать в Японии и Китае, но графиня заметила, что он выглядел не старше, чем во времена их последней встречи. Снова заговорив о трагической судьбе аристократии и монархии, граф заметил:
«Я уже писал вам, что ничего не могу поделать, мои руки связаны волей, более сильной, чем моя собственная. Есть времена, когда ещё возможно отступить, и другие, когда Он речёт, и вердикт должен быть исполнен. Именно в такие мы с вами сейчас и вступаем». (Курсив К. Р. Джонсона.)
Когда графиня спросила, увидятся ли они снова, он ответил, что их ожидает ещё пять встреч. «И не желайте шестой», — добавил он. Далее граф сказал, что направляется в Швецию, где «зреет великое беззаконие… Я намерен попытаться предотвратить его».
Затем Сен-Жермен покинул её, но, когда она спросила своего слугу, ожидавшего снаружи, тот ответил, что из церкви никто не выходил.
Графиня сообщает, что видела Сен-Жермена ещё пять раз, как тот и предсказывал: на казни королевы в январе 1793 года; 18 брюмера — 9 ноября 1799 года; на следующий день после смерти герцога Энгиенского в 1804 году; в январе 1813 года и накануне убийства герцога Беррийского в 1820 году. В 1822 году она умерла.
С моей точки зрения, нет никаких причин рассматривать всё, что она рассказывает, или какую-то часть её рассказов как выдумку. Приписывая Сен-Жермену невероятную силу предвидения или повторяя истории о его неподвластности времени, графиня ничего не выигрывает лично для себя. Её можно было бы в чём-то заподозрить, если бы во время ниспровержения монархии непосредственно ей что-то угрожало или если бы она утверждала, что обладает чудодейственным эликсиром, который дал ей Сен-Жермен. И тем менее её мемуары походят на бредни «престарелой дамы».
Ничто из того, о чём она пишет, не противоречит другим рассказам о жизни и личности Сен-Жермена — за исключением сообщения о его смерти в 1784 году. Однако и в этом графиня не одинока — многие авторы того времени писали, что встречали Сен-Жермена и после этой даты и что, где бы и когда бы он ни появлялся, ему можно было дать не более сорока пяти — пятидесяти лет.
Мадам дю Оссэ, фрейлина маркизы де Помпадур, и графиня де Жанлис оставили воспоминания, в которых описывали, как Сен-Жермен исправил для короля Людовика XV бриллиант с дефектом — подняв тем самым его ценность с шести тысяч до девяти тысяч ливров. В то время король предоставил ему под лабораторию апартаменты в замке Шамбор.
В беседе после обеда у мадам де Турсель Сен-Жермен вкратце упомянул о Философском камне. Он «предположил, что большинство тех, кто искал Камень, были удивительно непоследовательны, ибо использовали в качестве единственного агента огонь, забывая о том, что он разъединяет и разлагает и что полагаться исключительно на него в деле создания нового вещества — чистой воды безумие. Посвятив некоторое время этой теме, он вернулся к вопросам более общего характера…».[161]
