Этот анекдот содержится в «Хрониках бычьего глаза», принадлежащих перу вдовствующей графини фон Б., относящихся к событиям 1723 года, но опубликованных только в 1750-м.
Ещё одно свидетельство таинственного обаяния таланта Сен-Жермена содержится в письме графа Карла Кобенцля к князю Кауницу, премьер-министру австрийского двора, написанном в Брюсселе 8 апреля 1763 года:
«Примерно три месяца назад человек, известный как граф де Сен-Жермен, проезжал мимо и навестил меня. Это был самый необычный человек, какого я видел в своей жизни. Мне неизвестна в точности дата его рождения, однако я верю, что он — дитя тайного союза отпрысков каких-нибудь могущественных и прославленных семейств. Обладая невероятным богатством, он живёт в величайшей простоте; он знает всё, выказывая при этом честность и доброту души, достойные всяческого восхищения. Среди прочих своих достижений он осуществил прямо у меня на глазах некоторые эксперименты, самым замечательным из которых были: трансмутация железа в металл, прекрасный, как золото, и по меньшей мере такой же удобный для всяческого ювелирного дела; окраска и подготовка кож, совершенством своим превосходящих все сафьяны в мире, а также самого лучшего дубильного раствора; не менее прекрасная окраска шерсти; окраска дерева в удивительные яркие цвета, проникающие в поверхность, и всё это — без индиго и кошенили, при помощи самых обыкновеннейших ингредиентов и, следовательно, по более чем скромной цене; составление красок для живописи, причём ультрамарин был настолько же совершенен, как тот, который получают из ляпис-лазури; и, наконец, избавление масляных красок от запаха и получение самого лучшего прованского масла из масел Наветте, Кольсата и других мест, гораздо худших по качеству. Результаты всех этих опытов сейчас находятся в моих руках и получены они были под моим пристальнейшим наблюдением. Я подверг их самой тщательной проверке и увидел в них возможность получения прибылей, которые могли бы составить миллионы. И потому я решил воспользоваться всеми преимуществами той дружбы, которую чувствовал ко мне этот человек, и узнать от него все эти тайны. Он передал их мне и не попросил ничего для себя, кроме платы, пропорциональной тем прибылям, которые возможно было бы от них получить, — причём только тогда, когда прибыли эти будут получены…».[154]
Графа описывали как человека среднего роста, хорошо сложенного, с тёмными, часто напудренными волосами, смуглой кожей и правильными, приятными чертами лица (см. ил. 7). Одевался он весьма просто — чаще всего в чёрные, ладно сшитые одеяния из ткани весьма высокого качества. Простота эта вполне компенсировалась огромными бриллиантами, которыми были украшены его кольца, цепочка для часов, табакерка и пряжки ботинок. Один ювелир как-то признался, что оценил бы одни только эти пряжки в 200 000 франков.
Ил. 7. Граф де Сен-Жермен
Говорят, что он придерживался строгой диеты, однако из чего именно она состояла, выяснить не представлялось возможным, поскольку обедал он всегда один. Известно, правда, что он никогда не прикасался к мясу и вину.
Среди других талантов Сен-Жермена следует назвать музыкальную и художественную одарённость. При создании портретов, на которых модели были изображены с драгоценностями, он добивался поистине потрясающего блеска, добавляя в краски порошок перламутра. Кроме того, он был великим знатоком языков и говорил на немецком, итальянском, испанском, португальском, английском, греческом, латинском, арабском и китайском языках, а также на санскрите и на французском с пьемонтским акцентом. У него была идеальная память и такое изумительное знание истории, что, внимая его рассказам об исторических событиях, полным самых потрясающих деталей, слушатели могли подумать, что он реально присутствовал при них.
Это его свойство использовали в своих интересах враги Сен-Жермена при французском королевском дворе, пытавшиеся высмеять графа. Политически ненадёжный и нечистоплотный герцог де Шуазель нанял записного бездельника по имени Гов, который был немного похож на графа внешне, чтобы выдавать его за последнего во время его отлучек из Франции. Именно благодаря этому пройдохе появилось огромное количество совершенно диких историй, в которых Сен-Жермен якобы утверждал, что лично присутствовал на свадьбе в Кане Галилейской, где Христос превратил воду в вино, или что лично был знаком с Клеопатрой. Именно Гов нанял слугу, который, будучи спрошен своим ложным хозяином о каком-то случае в далёком прошлом, ответил: «Вы забываете, сударь, что я у вас на службе всего пятьсот лет».
Человек, который, подобно Сен-Жермену, пользовался доверием коронованных особ во всех столицах Европы, увы, обречён иметь самых жестоких врагов. Он много путешествовал, нередко с дипломатическими или разведывательными миссиями, и основные его маршруты были таковы.
В России он бывал периодически в правление императора Петра III (1728–1762);[155] между 1737 и 1742 годами он был гостем персидского шаха; в 1745 году встречался с Горацио Уолполом[156] в Англии, где принимал участие в заключении мирного договора (который так и не был подписан из-за вмешательства герцога Шуазеля); считается также, что в 1756 году в Индии он познакомился с Клайвом,[157] а в 1789-м, по сообщению графини д'Адемар, был в Париже.
Во время своих путешествий Сен-Жермен, судя по всему, проявлял огромный интерес к деятельности розенкрейцеров, масонов и других мистических обществ, действующих в европейских столицах. Некоторые авторы, особенно историки масонства, пытались отрицать, что он когда-либо был официально принят в ряды этой организации. Можно предположить, что причиной тому была его идентификация с окончательно дискредитированным Калиостро либо же отказ лож одной страны признавать посвящённых из других государств, что долгое время было настоящим бичом тайных обществ. Тем не менее существует множество документальных свидетельств в пользу того, что Сен-Жермен был франкмасоном и розенкрейцером. Напрашивается вывод, что его неизвестная миссия предполагала контакты с этими обществами — возможно, именно для того, чтобы наладить связи между ними и через это привести нации к примирению.
Согласно Изабель Купер-Оукли, герцог Карл-Август задал ландграфу Карлу фон Гессен-Филлипс-Баркфельду вопрос о Сен-Жермене и получил такой ответ: «Мой кузен, ландграф Карл фон Гессен сильно к нему привязан; они оба рьяные франкмасоны и вместе занимаются всяческими тайными искусствами…».[158]
Также и Дешамп в своей работе «Тайные организации и общество, или философия современной истории» (Париж, 1881) упоминает, что Сен-Жермен не только сам был тамплиером, но и инициировал графа Калиостро, используя обряд этого ордена.
В 1785 году — год спустя после его предполагаемой смерти в Экернфорде — он, согласно архивным записям, присутствовал на двух больших франкмасонских и розенкрейцерских собраниях — одном в Париже и другом в Вигельмсбаде. В «Братстве масонов во Франци» (Latonia, vol. II) говорится: «Среди франкмасонов, приглашённых на великое собрание в Вильгельмсбаде 15 февраля 1785 года наряду с Сен-Мартеном и другими можно обнаружить и Сен-Жермена». Миланский библиотекарь Чезаре Канту в книге «Еретики Италии» (Турин, 1867, том III) писал: «И когда дабы внести согласие между сектами розенкрейцеров, некромантов, каббалистов, иллюминатов, гуманитариев[159] был созван великий конгресс в Вильгельмсбаде, среди членов ложи „Amici riunti“ были также Калиостро, Сен-Мартен, Месмер и Сен-Жермен».
