Ваш Н. Вавилов»*.

Весной 1940 года стал вопрос об исследовании растительных ресурсов районов Западной Украины и Западной Белоруссии, только что воссоединенных с СССР.

Вавилов составил программу большой экспедиции, которая могла бы за короткое время выполнить необходимые работы. Но решение об экспедиции затягивалось. Только 20 июля приказ был подписан.

Оживленный предстоящим большим делом, Вавилов выехал в Москву оформлять документы.

Радостного, взволнованного, уверяющего, что теперь все пойдет по-другому, Вавилова встречали в те дни многие его московские друзья и ученики.

Видела Вавилова и его старый, еще со студенческих лет, товарищ Лидия Петровна Бреславец, но уже в другом настроении. Поговорить с ним в ту последнюю встречу ей не удалось: она столкнулась с Вавиловым в Биологическом отделении Академии наук, когда он вместе с Лысенко входил в зал, где обычно проводились заседания отделения. Считая, что мешать беседе не следует, Лидия Петровна пошла в библиотеку, а когда вышла, то стала свидетелем того, как Вавилов, сильно хлопнув дверью, выскочил из зала и разгневанный пробежал мимо.

Под вечер Вавилова посетили на его квартире Н. В. Ковалев, И. А. Минкевич и Н. Р. Иванов.

Вавилов был мрачен.

В память Николая Родионовича Иванова врезались слова Вавилова о беседе с Лысенко:

— Я сказал ему все.

На следующее утро Вавилов выехал в Киев.

Разделив, как обычно, экспедицию на несколько отрядов, он сам путешествовал лишь с двумя спутниками — Ф. X. Вахтеевым и В. С. Лехновичем.

27 июля рано утром они выехали из Киева во Львов.

«По всему пути следования Николай Иванович внимательно наблюдал за посевами, постоянно делая пометки в своей записной книжке», — пишет в своих воспоминаниях Ф. X. Бахтеев. Вавилов не переставал восхищаться огромными, уходящими за горизонт массивами сортовой пшеницы, которые тянулись до самой границы, еще недавно отделявшей Советскую Украину от Западной. Волнующееся на ветру море отборной пшеницы, легкое перешептывание колосьев говорили ему, что не зря он скитался по свету, не зря мотался по стране, не зря работал «на границе норм» все эти годы. Земной шар почти приведен в порядок, и лучшее из его неисчерпаемых богатств уже пробило дорогу на поля родной страны.

Стоило путешественникам пересечь недавнюю границу, как взору открылась пестрая чересполосица мелких крестьянских хозяйств, напоминавшая лоскутное одеяло, как пишет Ф. X. Бахтеев. Внимание Вавилова удвоилось. Он через каждые несколько километров останавливал машину, чтобы взять образцы всех попадающихся на пути культур.

Первого августа Вавилов и его спутники выехали из Львова в Черновцы.

Третьего и четвертого августа они объезжали опытные станции в районе Черновцов, собирали образцы посевов, знакомились с научной работой, а весь день пятого августа, как пишет Ф. X. Бахтеев, Вавилов «знакомился с университетом, немногими оставшимися здесь преподавателями и его научными сотрудниками, с музеями, Ботаническим садом, с самим городом».

Вечером Вавилов собрал на совещание местных работников и попросил их помочь экспедиции. Тут же решили следующим утром отправиться в горный район Карпат, в направлении Путиля.

«Желающих принять участие в поездке оказалось много, — вспоминает Ф. X. Бахтеев. — К автомашине Николая Ивановича были добавлены еще две, но все равно одному человеку места не хватало. По совету Николая Ивановича мне пришлось отказаться от поездки в пользу одного из присутствовавших на совещании гостей».

В. С. Лехнович рассказывает, что дорога в Карпаты оказалась усыпанной острыми камнями, а автомашины были с очень старыми, истертыми шинами. Проколы следовали один за другим. Особенно не везло машине, в которой ехал Лехнович. Она сильно отстала, а когда в запасе не осталось ни одной камеры, шофер повернул назад…

Это была последняя поездка академика Н. И. Вавилова.

Через два с половиной года его не стало…

Поездка Николая Вавилова в Западную Украину оказалась очень продуктивной, как и все его экспедиции. Разбирая рюкзак Н. И. Вавилова, Ф. X. Бахтеев обнаружил в нем наряду с другими находками образцы реликтовой пшеницы полбы, которая, по предположениям Вавилова, должна была отыскаться в предгорьях Карпат и о которой не подозревали местные ученые.

…Двести лет изучали пшеницу до Николая Вавилова, и двадцать с небольшим лет изучал ее Вавилов. За это двадцатилетие число известных науке видов пшеницы удвоилось, а число разновидностей возросло вчетверо.

Октябрьский Пленум ЦК КПСС 1964 года покончил с монопольным положением только одного направления в советской биологической науке. Классическая генетика восстановлена в правах, что, впрочем, не мешает Т. Д. Лысенко работать на его экспериментальной базе в Горках Ленинских.

Советская биологическая наука стремительно наращивает мощь. Советские биологи в содружестве с физиками и химиками (современный уровень исследований настоятельно требует такого содружества) проникают в сокровеннейшие тайны жизненных явлений. В их руках самое современное оборудование, включая ультрацентрифуги и мощнейшие электронные микроскопы, всевозможные источники радиоактивных излучений и мутагенные химические соединения. Экспериментируя не только на растениях и животных, но также на бактериях и вирусах, опираясь на славные традиции отечественной науки, советские биологи вносят немалый вклад в сокровищницу мировых знаний. Красноречивым признанием этого было присуждение в 1965 году в Брно, когда весь мир отмечал столетие открытия законов Менделя, медали Менделя пяти советским ученым.

Годы все дальше отодвигают время, в которое жил и творил Николай Иванович Вавилов. Но они бессильны отодвинуть от нас самого Николая Ивановича. Скорее наоборот: с каждым годом он становится нам все ближе и необходимее. Продолжают выходить научные работы Н. И. Вавилова. Вышел пятитомник его избранных трудов Читая и перечитывая их, поражаешься прозорливости ученого, точности его прогнозов. Почти все сколько-нибудь ценные исследования наших дней в области филогенетики, прикладной ботаники, селекции, растениеводства в Советской стране и во всем мире проводятся под непосредственным влиянием идей Н. И. Вавилова, и можно смело сказать, что еще многие десятилетия, а может быть, и столетия эти идеи останутся определяющими. То же относится и к практической селекции. Мировая коллекция ВИРа до сих пор служит и будет служить основным источником исходного материала для выведения новых хозяйственно ценных сортов, причем селекционеры еще долго будут руководствоваться учением Вавилова об исходном материале, о подборе родительских пар для скрещивания, его агроэкологической классификацией и другими идеями и методами.

В апреле 1967 года Всесоюзному институту растениеводства присвоено имя академика Н. И. Вавилова. Его имя присвоено также Всесоюзному обществу генетиков и селекционеров. Академия наук СССР учредила премию, а ВАСХНИЛ — медаль имени Н. И. Вавилова за выдающиеся работы в области генетики, селекции, растениеводства.

В ноябре — декабре 1967 года в Ленинграде, Москве, Саратове и многих других городах широко отмечалось 80-летие со дня рождения ученого. Собрания и научные сессии проходили в научно-исследовательских институтах и на опытных станциях, в лабораториях, сельскохозяйственных вузах и университетах. Выступавшие на этих торжествах, говоря об энциклопедичности Н. И Вавилова, ставили его в один ряд с Ломоносовым, Леонардо да Винчи. Вклад Н. И. Вавилова в биологическую науку расценивался наряду с вкладом Дарвина, Менделя, Линнея, Декандоля…

Таково признание Н. И. Вавилова не только на Родине, но и во всем мире. Об этом свидетельствует титульный лист «Международного журнала генетики», на котором из номера в номер воспроизводятся имена крупнейших биологов мира — творцов теории наследственности, причем VAVILOV — единственное русское имя в этом ряду.