Его ученик и последователь Дж. Далтон предложил несколько иную схему, в которой показал, как локальные человеческие общества были включены в региональные и транснациональные экономики: (1) племенная (первобытная) экономика, основанная на реципрокации и редистрибуции; (2) крестьянская экономика стран "третьего мира", где помимо вышеупомянутых способов распределения встречается и рыночный обмен; (3) современная товарно-денежная экономическая система (Dalton 1971).

Открытия, сделанные субстантивистскими антропологами, подтолкнули к новым интерпретациям и историков. Особенно много в этой области сделали историки-медиевисты. Оказалось, что средневековое западноевропейское общество так же было построено на отношениях престижной экономики, как и архаические вождества и государства Африки и Океании. Наиболее важными добродетелями, которыми должен был обладать король, считались щедрость и справедливость. Щедрость в представлении вассалов выражалась в раздаче земель, титулов и богатых даров, в организации пышных пиров и турниров, в народном сознании – в устроительстве праздников и зрелищ, в раздаче обильного подаяния. Эти качества воспеваются в стихах придворных трубадуров. В балладах о короле Артуре и его рыцарях щедрость превозносится как одно из главных качеств сеньора. В одном из средневековых источников сообщается: "Всякий государь, а король в особенности, должен быть щедрым и щедро награждать людей, ибо щедро дающий вызывает к себе сильную любовь" (см.: Одиссей 1995: 26).

Классической работой в этом направлении считается труд выдающегося французского историка-медиевиста, одного из основоположников научной школы "Анналов", Марка Блока "Феодальное общество" (Bloch 1967)[14]. Проблемам престижной экономики феодального общества значительное внимание уделяли и другие ученые.

Раздаривая и раздавая материальные ценности, король поддерживал свой престиж и влияние на подданных. В то же время, принимая королевский подарок, вассал полагал, что он получает и долю священной силы господина. Подаренная вещь нередко становилась предметом особого почитания, амулетом. В ней была сосредоточена толика магического могущества господина. Даже в трудные периоды вассал берег нередко ее как самую большую ценность.

Только в эпоху Возрождения появились иные взгляды на идеального правителя. В знаменитом сочинении Никколо Макиавелли "Государь" (1513) говорится, что правитель не должен быть излишне щедрым, так как это может разорить казну страны и подданных. Если же нет возможности проявлять умеренную щедрость, то больше мудрости, по его мнению, в том, чтобы заслужить популярность скупого, но рачительного властелина.

Таким образом, если в капиталистическом обществе господствуют вещные связи, то в докапиталистических – личные отношения. Если исходной "клеточкой" в первом случае является товар, то во втором – престижная экономика и дар.

Одно из наиболее распространенных в социальных науках заблуждений – это сведение отношений власти к собственности на средства производства. Особенно широкое распространение данная точка зрения получила в отечественной марксистской науке. В результате вся человеческая история была сведена к пяти сменяющим друг друга формам собственности – первобытнообщинной, рабовладельческой, феодальной, капиталистической и социалистической.

Азиатский способ производства выпадал из этой стройной схемы. Деспот классом быть не может, государство – только аппарат господствующего класса. Где же здесь тогда класс эксплуататоров и кто является собственником средств производства? В конечном счете официально поддерживаемая позиция свелась к следующему. Кто-то обязательно должен считаться собственником. Поскольку тот или иной индивид или группа (государство-класс, бюрократия и т. д.) обладает властью, получает долю прибавочного продукта, значит, эти лица в совокупности и являются собственниками. Если речь идет о древних обществах – времени господства рабовладельческого строя, – такое государство и класс составляющих его лиц следует признать рабовладельческим; если речь идет о средневековье – периоде господства феодализма, – данное государство следует признать феодальным.

Главная ошибка здесь заключается в сведении всех общественных отношений только к собственности. Вне всякого сомнения, собственность является одной из важнейших составляющих социально-экономической системы человеческого общества. Она генетически имеет глубокие социобиологические корни и восходит к механизму территориальности, отражающему витальные потребности любого живого организма (подробнее об этом см. в гл. 2). Собственность регулирует отношения по поводу ресурсов жизнеобеспечения, средств производства, результатов труда. Отношения собственности в человеческом обществе могут выступать в форме нефиксированных культурных норм, традиционного права, формализованных юридических отношений.

Однако вся система социальных отношений не может быть сведена только к отношениям по поводу среды и ресурсов. Общество, как и биологическая система, не просто сумма конкурирующих между собой особей (естественный отбор, война всех против всех, классовая борьба). Анализ функционирования сложных систем в принципе несводим к анализу их отдельных элементов-"клеточек" (именно в этом заблуждался Маркс) или внутренних связей, составляющих эти системы. Следовательно, и общественные системы не могут быть сведены только к собственности на средства производства, так же как и вся история – к пяти типам собственности.

Собственность является лишь одной из сторон общественных отношений. В наиболее развитом виде собственность проявляется при буржуазном способе производства, где капитал и наемный труд в результате длительного процесса отделения условий осуществления труда от непосредственных производителей кажутся расположенными на противоположных полюсах системы. Главные условия существования такого общества – динамичная, саморегулирующаяся товарная экономика, а ее оборотная сторона – разработанная система защиты прав и интересов собственника (правовое государство, принципы частного права, идущие от этики протестантизма, и др.).

Система отношений, в которой системообразующей является собственность, более характерна для западной цивилизации. И буржуазное, и античное, и даже феодальное общества предполагали разработанную систему частного права (истоки которого в римском праве). Пусть законы не всегда соблюдались, существовали многочисленные злоупотребления и правонарушения со стороны судов, государства и господствующей элиты, однако право, законность были фундаментом, на котором зиждилась вся общественная структура. Можно привести немало примеров, когда угнетенные (будь то рабы, колоны или же феодальные крестьяне) обращались в суд на своих более высоких по социальному статусу обидчиков и даже выигрывали тяжбы.

Помимо собственности в обществе имеются другие важные составляющие общественных отношений. Общество – сложная система, функционирование которой как целостности требует создания специфических механизмов регуляции внутренних процессов. Эти механизмы, с одной стороны, предназначены для снятия или сглаживания внутреннего напряжения, возникающего вследствие конкуренции между отдельными индивидами или группами, а с другой стороны, предназначены для разделения функций между индивидами и группами и/или координации их усилий в целях интеграции и сохранения коллектива как самовоспроизводящейся системы, реализации поставленных перед обществом задач. Иными словами, речь должна идти об отношениях иерархии (доминирования) и власти (подробнее см. гл. 2).

Почему советская марксистская наука категорически игнорировала роль власти в структуре восточных обществ и так упорно пыталась свести дискуссию о сути азиатского способа производства к изучению собственности? По всей видимости, ответ здесь прост. Как сами создатели марксистского учения и их более поздние интерпретаторы, так и обычные представители партноменклатуры интуитивно осознавали сходство экономического базиса восточного деспотизма и грядущего коммунизма. Ни при азиатском способе производства, ни при коммунизме нет частной собственности. Но в обоих случаях есть управители и управляемые. На Востоке, выполняя общественно значимые функции, управители постепенно превратились в эксплуататоров. Где гарантия, что при коммунизме не произойдет того же самого? Не случайно сам К. Маркс уклонился от дискуссии по данному вопросу с М. Бакуниным. Отказался, по сути, полемизировать с Г.В. Плехановым и В.И. Ленин на IV съезде РСДРП (1906 г.). В годы правления Сталина вопрос вообще был снят с повестки дня, дискуссия прекращена, а несогласные расстреляны или отправлены на длительные сроки в лагеря. И позднее советские цензоры зорко следили за тем, чтобы крамольные намеки не попадали на страницы книг и научных журналов.