Аллэн высунулся из другого окна и посмотрел назад. Он не видел ничего, кроме пыли.

— За нами никого нет, вот что могу сказать, — произнес он.

— А от чего мы тогда бежим? — закричала Долвьенн, не надеясь получить ответ. — Гвардейцы! Гвардейцы! Сюда!

Никто не обратил на нее никакого внимания. Долвьенн решила попробовать вылезти из окна.

— Госпожа, разве так можно? — воскликнул Аллэн, решив попытаться остановить ее.

Долвьенн почти выбралась наружу, но сильно ударилась о козлы.

— Эй, кучер! Что происходит? — спросила она.

— Приказ скакать в город, госпожа, — закричал тот.

— Почему?

— Я не задаю вопросов, я выполняю приказы, госпожа.

— Но ты точно что-то видел! Твои козлы выше, чем седла гвардейцев!

— Только облако пыли на западе, госпожа.

— Пыль? Только пыль? Почему?

— Не знаю, госпожа.

Несколько минут Долвьенн обдумывала услышанное. Пыль. И больше ничего. Столько пыли может появиться только из-за большого количества лошадей. Как бы там ни было, Сентерри находилась в полумиле отсюда и уж точно не под охраной Гвардии.

— Кучер, мы должны повернуть назад, принцессы нет в экипаже! — закричала Долвьенн.

— Я видел, как она заходила туда, госпожа.

— Нет же, она в «приюте гурмана».

— Госпожа, сейчас не время играть в эти ваши игры. Сейчас просто сидите тихо и держитесь.

Долвьенн снова задумалась, что же делать. Гвардейцы знали, что Сентерри часто выкидывала подобные штуки, особенно когда ей было скучно. Путь оказался не из легких, и гвардейцы стремились защитить принцессу от любых неожиданностей, даже от не представляющих опасности. Они хорошо справлялись со своими обязанностями, и Сентерри скучала. Однако гвардейцы не учли, что при всей своей недальновидности принцесса оказалась достаточно хитрой особой. Она могла скрыть свое исчезновение, и они этого бы даже не заметили.

Долвьенн схватила вожжи и запрыгнула на козлы.

Лошадям пришлось резко развернуться. Слишком резко. Они споткнулись, кучер пошатнулся, попытавшись удержать равновесие, но потерял его, отпустил вожжи и выпал на дорогу.

Грохот при крушении экипажа было слышно далеко. Прошло не более тридцати секунд, как раздался приказ всем остановиться и развернуться. Кучер вывалился в грязь, поэтому почти не получил повреждений. У Долвьенн начал вспухать синяк, и пошла кровь из-за мелких ранок от пыли и камешков, но ничего серьезного. Долвьенн вполне могла передвигаться самостоятельно. Кучер слегка хромал. И очень, очень злился.

— Это она, капитан, она выхватила вожжи… — начал кричать он, жестами указывая на Долвьенн и четырех лошадей, Часть из которых была мертва, а часть билась в предсмертной агонии. Но Долвьенн не дала ему продолжить.

— Принцесса Сентерри в «приюте гурмана»! — закричала она Гилврэю.

— Что? Серьезно? — спросил Гилврэй, наблюдая за приближающимися отрядами.

— Загляните в экипаж!

Маршал слез с лошади и поспешил к повозке. Он вытащил тело Аллэна из-под обломков и щепок. Одежда и волосы казались теми же самыми, но лицо… лицо не было лицом Сентерри.

— Это студент, сир, и он погиб. Сломана шея. Гилврэю пришлось быстро принимать другое решение. Сентерри находилась в той повозке, и, естественно, рекконы как можно быстрее доставят ее в город. Но нужно было задержать отряды. Тогда бы в этой суматохе появилась возможность ускользнуть, особенно если бы никто из вражеских улан, добравшись до экипажа, не обратил внимания на тело в юбках с рыжими волосами.

— Виконт Коссерен, вы останетесь здесь и проводите повозку и свою жену к городским воротам, как только она появится здесь, — закричал Гилврэй.

— Да, но…

— Капитан Ларон, мы построимся в линию и нападем на отряд с флангов. Гвардия Сопровождений Путешествий, построиться, разворачиваемся! — снова закричал Гилврэй, указывая своим топором на запад. — Караульный Кальяр, трубите в горн!

— Вы собираетесь напасть? Без меня? — завопил Коссерен.

— По моему сигналу — в атаку с флангов! — приказал Гилврэй.

— Тут я командую! — закричал Коссерен, выступая перед Гилврэем.

Казалось, Гилврэй ожидал этого, но он уже вскинул свой арбалет:

— Маршал, садитесь верхом, берите за поводья коня виконта и уведите его отсюда до прибытия повозки с принцессой, — приказал Гилврэй. — Переходим на галоп, капитан Ларон. По моему приказу — вперед!

Взяв в галоп, Гвардия Сопровождения Путешествий подняла облако пыли. Маршал посмотрел на взбешенного Коссерена, затем перевел взгляд на юг, ища глазами «приют гурмана». Коссерен вынул кинжал и метнул его в маршала, едва успевшего обернуться. Кинжал не попал в цель, однако ранил маршала в правый глаз. Тот отпустил поводья и упал с лошади. Коссерен поскакал прочь, кинув мимолетный взгляд туда, откуда должна была появиться повозка с принцессой.

Оставшись одна, Долвьенн, хромая, подошла к лошади маршала и повела ее к хозяину, снимая на ходу свои юбки.

— Что же это все… — начал кучер.

— Давай мне свои брюки — или я обвиню тебя в содействии похищению принцессы! — закричала Долвьенн.

Кучер колебался. Неповиновение приказу, касающемуся принцессы, и вероятность быть обвиненным в предательстве — или брюки. Кучер решил, что потерять последние будет наименьшим злом. Забрав топор у ошеломленного маршала и сняв плащ, Долвьенн натянула одежду, которая, как она надеялась, поможет ей сойти издалека за гвардейца, затем забралась в седло и посмотрела на юг. То, что она там увидела, ее очень удивило. Быстро все обдумав, Долвьенн, вложив стрелу, взвела арбалет маршала. Затем поспешила вслед за Гвардией Сопровождения Путешествий.

Ларон и Гилврэй отдали приказ перейти на легкий галоп, а затем ускорили темп, когда показались вражеские уланы. Расстояние между двумя отрядами сокращалось, и мимо Гилврэя пронесся всадник, пронзительно крича: «Гвардия, за мной! В атаку!»

— Виконт Коссерен, — начал Ларон, но слово «отступаем» так и осталось непроизнесенными. Там, где должна происходить самая ожесточенная битва, это могли воспринять как общий приказ к бегству. Гилврэй поднял свой топор, желая отдать приказ герольду.

— Императорская Гвардия Сопровождения Путешествий, вперед! — закричал он, указывая оружием на улан.

Коссерен выбился из линии атакующих, но, поскольку, по его мнению, командовал воинами он, это не играло никакой роли. Впереди в рядах вражеского отряда, казалось, началась суматоха. Гвардейцы не стремились нанести упреждающий удар в целях сохранения неприкосновенности города, они действительно перешли в атаку! Ларон обнаружил, что до сих пор держит перед собой топор, а остальные всадники, стоящие по обе стороны от него, уже приготовили свое оружие к бою. Чувствуя себя странно взволнованным, он тоже взмахнул топором. Впереди виднелась темная масса врагов, которая все увеличивалась, вздымая пыль и размахивая оружием, сверкающим в лучах солнца. Императорские воины вложили стрелы в арбалеты, держа их в левой руке, когда Гилврэй снова поднял топор и опустил его, тем самым отдав сигнал к началу наступления. Во врага полетел град стрел. Начали падать лошади, о них спотыкались другие. Расстояние между отрядами еще уменьшилось, и оставшиеся в живых враги также перешли в нападение. Стрелы, пущенные ими, создали брешь в рядах Гвардии Сопровождения Путешествий. Коссерен качнулся в седле, когда в него попала одна стрела, но не упал. Через минуту он уже вклинился во вражеский фланг, а за ним и вся императорская гвардия.

Известно, что лошади достаточно умны, чтобы во время галопа не сталкиваться. Они скачут туда, где есть свободное пространство. Так поступили и кони гвардейцев, которые оказались зажатыми внутри растянувшегося отряда, размахивающего топорами и копьями. Некоторые даже проскакали дальше, чем было нужно, затем развернулись, чтобы мчаться обратно. Ларон перехватил удар топором сверху и метнул оружие одного врага в шлем другого. И опять, отражая нападение воина, физически более крепкого, одним взмахом топора вонзил лезвие в его лошадь. Конь взбрыкнул и понес. Тем временем Ларон сразил следующего улана, который только что насадил на свое копье одного из гвардейцев, нанеся удар по кольчуге около шеи.