— Много выпить, да?

— Не помешает!

«То, чего он не знает, не повредит ему, — думал Эндри. — Однако как это обернется для меня, неизвестно».

Уоллес выпил пять пинт за пять минут, но Эндри решил, что ему самому нужно оставаться относительно трезвым и присматривать за другом. Танцы не возобновились, у огня остались те, кто пил и пел. Уоллес уже был не в состоянии идти, и, к ужасу Эндри, некоторые из мужчин предложили отнести его домой. Эндри отправился с ними и настоял на том, чтобы они оставили Уоллеса с ним у двери.

— Вскоре ему понадобится облегчиться на улице, он сейчас не в состоянии попасть в горшок, — объяснил он.

Как только мужчины скрылись из виду, Эндри отвел Уоллеса под навес для дров. Убедив его лечь, Эндри вернулся обратно. Желена по-прежнему была с другими женщинами, помогая убирать после праздника. Он открыл дверь ее дома. В камине тлели угли, их свет обрисовал огромную фигуру собаки. К удивлению Эндри, гигант лишь обнюхал его, помахал хвостом и лизнул руку.

— А да, я ведь танцевал с твоей хозяйкой! — тихо воскликнул Эндри, вздохнув с облегчением.

Он быстро осмотрел дом, состоящий лишь из одной комнаты, в которой было все, кроме дров. Яд должен храниться где-то в маленькой миске, а на сосудах с дьявольским цветом всегда нарисован большой глаз. Эндри зажег восковую свечу от камина, она дымила, но давала больше света, чем очаг. «Куда она могла его спрятать? — думал Эндри. — Где бы стал искать человек, похожий на Уоллеса? Там, где лежат травы!»

Миска с дьявольским цветом стояла за несколькими кувшинчиками сухих листьев на верхней полке. Эндри вылил ее в камин, промыл и наполнил дождевой водой, потом потушил свечу. Затем выпрямился и обернулся. И столкнулся лицом к лицу с Желеной. Она несла охапку дров и керамическую лампу.

— Эндри! — воскликнула она. — Что ты здесь делаешь?

«Тоже хотел бы это знать», — подумал он, но вслух сказал:

— Помогал привести Уоллеса домой.

— Я заметила. Он под навесом для дров, лежит на поленнице. Весь в блевотине.

— А, ну да… Я думал, там ему будет лучше. Ну, ночью.

— Ночью?

— Ну да.

— Так, а ты что здесь делаешь?

«Опять тот же самый вопрос, за исключением слов „так, а“. Ответить уже сложнее». Почему он находится в доме у женщины ночью, когда ее муж спит где-то на улице? В голову пришло лишь одна разумная причина, если не считать выливания миски с ядом в камин. Эндри что-то забормотал беззвучно. «Давай, это же всяко не хуже, чем когда бьют в лицо или дают пинка — а к такому ты привычен, — говорил внутренний голос. — Давай, это же должно когда-нибудь случиться».

— Наверно, мне лучше объясниться, — начал Эндри, надеясь, что продолжать не придется.

Желена ничего не сказала, но опустила на пол дрова и зажгла лампу.

— Насчет мертвецки пьяного Уоллеса на улице и всего остального, — опять стал говорить Эндри и заметил, как смягчился ее напряженный взгляд. — Я здесь, чтобы рассказать о Уоллесе.

Эндри сделал ошибку, что не ушел, и более того, продолжил говорить.

— Я думал…

— Продолжай.

— Ну он был пьян, и ты сейчас знаешь и…

«И что?» Она стояла в дверях, уперев руки в бока. Проскочить мимо нее было невозможно. Через минуту она бы бросила его на кровать и…

— Госпожа Желена, это не Уоллес! — воскликнул Эндри.

Желена открыла рот, но тут же справилась со своими чувствами. Она медленно закивала головой, скрестив на груди руки.

— Я так и думала, — сказала она.

— Настоящий Уоллес… мертв.

Ничто не дрогнуло на лице Желены.

— Этот человек знатный и очень богатый, — придумывал Эндри. Уоллес и сам много врал о своем прошлом, почему же Эндри нельзя было добавить еще чуть-чуть? — Он женился на женщине, которая хотела получить его деньги. Она… вероятно, она встретила твоего Уоллеса на улице и решила, что он очень похож на ее мужа. Наверно, она привела его домой и переспала с ним, сейчас всей правды не узнаешь. А Уоллес, который сейчас спит на улице, вернулся домой и вошел в спальню, держа в руках лампу. Его жена откинула одеяло, желая показать своего любовника, и… насмерть… ножом в грудь. Собственные слуги схватили его, пока жена кричала, что он убил ее мужа и пытался выдать себя за него.

— Слишком странно, чтобы быть правдой, — прошептала Желена.

— Уоллес понял, что пахнет жареным, тем более что судьей был отец его жены… вряд ли бы ему удалось доказать свою невиновность. Он сумел сбежать. В течение нескольких дней повсюду искали Уоллеса, но он выдавал себя за убитого и смог остаться невредимым.

— А ты кто?

— Я близкий друг… человека, который сейчас называет себя Уоллесом. Я не могу назвать его настоящего имени, но я могу помочь ему исчезнуть.

— Ты тоже знатный?

— Не могу сказать, госпожа Желена. Он решил напиться, прежде чем прийти в постель и обесчестить тебя.

— Но он мог бы попробовать… — голос Желены становился все тише по мере того, как она осознавала сказанное Эндри. Она прижала руки к щекам. — Он испугался за мою честь?

— Ну да — в смысле, да! Да, так и было.

— Никто никогда не думал о моей чести! Знатный, и в моей хижине! Быстрей, помогите занести его сюда — если позволите, господин!

Уоллес оказался внутри прежде, чем Эндри успел помочь. Желена положила Уоллеса на кровать и попросила Эндри снять вместе с ней его ужасно пахнущую одежду. Уоллес проснулся и задрожал от холода.

— Все хорошо, мой господин, — шептал Эндри. — Госпожа Желена знает, что вы не ее муж, и очень беспокоится о вашем состоянии.

— Все сошли с ума, — бормотал Уоллес.

— Господин, вы так пьяны, и это ради меня! — заголосила Желена, ее голос срывался, когда она гладила Уоллеса по лбу. — Вы должны остаться в моей постели ночью. О, и господин Эндри! Прошу вас, не уходите из моего дома.

— Я? — Эндри открыл от удивления рот. — О, нет. Я обязан наблюдать и охранять дом на улице. Никогда не знаешь, когда нападут его враги.

«Не говоря уж о его обожателях», — добавил про себя Эндри и поспешил выйти. Он нашел свою сумку и устроился поудобнее в дровяном навесе Желены. Наслушавшись в течение получаса смешков, вздохов и скрипов, доносящихся из комнаты Желены, он пододвинулся к догоравшему костру и наконец-то заснул — по крайней мере, на час. Начинался дождь. У Эндри была крыша над головой, и он провел ночь в сухости и даже, можно сказать, с комфортом. «Вот что мы делаем для наших друзей, — подумал Эндри, проваливаясь в сон. — Но распутный клоун даже не мой друг».

— Ты глупец, — сказал громко Эндри, уже почти заснув, и сам удивился, почему он это сказал.

Жители деревни разбудили Эндри на рассвете, когда на рынке только начиналась торговля. Небо расчистилось, хотя земля и была влажной от прошедшего ночью дождя. Эндри решил остаться там, где был, и поскольку плохо выспался, вскоре снова заснул, несмотря на суету вокруг. Уже совсем рассвело, когда Эндри разбудили второй раз.

На рынке собралось множество пастухов и крестьян из близлежащих сел и ферм, которые были вооружены копьями и одеты в чистые богато расшитые рубахи и блестящие кольчуги. Сейчас вооруженные люди, стоящие поблизости, не пугали так Эндри. Никто не преследовал его и не пытался убить, вероятно, потому, что тот Эндри, которого хотели убить на Палионе, был мертв.

Эндри очень хотелось помыть волосы, побриться и привести себя в порядок. Это стало для него привычным, и если он не сделает этого сегодня утром, то останется ощущение неудовлетворенности. Это было немного странно, ведь количество раз, когда Эндри занимался своей внешностью, можно было бы сосчитать по пальцам на одной руке. Он мыл лицо в поилке для лошадей, когда из домика Желены появился Уоллес и стал покупать яйца, копченое мясо и травы, Эндри накинул на плечо свою сумку и присоединился к нему.

— Собираешься позавтракать? — спросил он Уоллеса, который расплачивался за крынку масла.

— Да нет, я поел уже давно, мы с Желеной позавтракали еще в постели. Это на обед — приходи к нам.