— Переход Лупана через четверть минуты на третьем ударе гонга!

Драгоценное время летело незаметно, но каждую секунду сердце Вальтазара замирало трижды. «Ну ладно, если второй круг не очень хорошо справился, то первый должен все исправить», — решил он.

— Первый круг, бросай! — закричал Вальтазар. Он вжался в свое каменное сиденье, произнося слова заклинания и разводя руки с почти смешной спешкой.

— Переход Лупана на третьем ударе гонга! — объявил герольд, когда Вальтазар поднял руки и положил их на углубления в мегалите. Он начал произносить заклинание в момент удара гонга.

Из его ладоней прямо в небо вырвались два оранжевых потока. На втором ударе Вальтазар почувствовал, что главная часть спектакля началась. Он развернул одну руку на север, другую — на юг. Два оранжевых потока разошлись в разные стороны, увлекая за собой два голубоватых спиралевидных клубка. Потоки начали сплетаться. Затем неожиданно они замерли неподвижно, когда два огромных световых шара соединились и коснулись кладки. Заклинания каменной кладки Логьяр стали сливаться. К ним добавились заклинания каменной кладки Альпин с севера, а с юга — каменной кладки Септир из Скалтикара.

Очень медленно Вальтазар поднял руки и соединил их над головой. Основания оранжевых потоков соединились, едва одна ладонь коснулась другой. Тогда потоки отделились от Вальтазара, и, излучая ослепительно-яркий свет, стали подниматься в небо. Хранитель подождал, пока за горизонтом исчезнет последний отблеск. Он едва не падал с мегалита от усталости и напряжения после этого грандиозного массового заклинания, не говоря уже об усталости от шествия перед этим.

— Четвертый круг, объединить заклинания! — прохрипел он, и маги внешнего кольца соединили руки над головой. Из их ладоней вырвалось пламя голубовато-розового цвета и устремилось в небо. Оранжевый круг — Стена Драконов — своей яркостью поражал всех присутствующих. Вальтазар дал знак другим кольцам сделать то же самое, и Стена Драконов каждый раз вспыхивала с новой силой.

— Первый круг, пора!

Вновь стали появляться извилистые линии спиралевидных потоков голубого цвета. Они образовывали отдельную колонну, которая оказалась настолько не похожа не предыдущие, к тому же каждый из наблюдателей видел ее по-своему. Вспышка света по всему небу и была Стеной Драконов. Она переливалась и, наконец, разделилась на несколько мастей по цветам радуги. Вальтазар осмотрелся и прокашлялся.

— Высокоученые господа, я объявляю эфирный механизм, Стену Драконов, активированным! — повторил он еще раз про себя. Это стало бы сигналом к началу рукоплесканий знати, стражников, слуг и разных придворных… Но вдруг Вальтазар почувствовал, что не может двигаться. Крохотные контролирующие символы мерцали и поблескивали в центральной каменной кладке. Маги, не принимающие непосредственного участия, пытались пошевелиться, но обнаружили, что не могут сделать этого. Каждый маг оказался в тисках каменного комплекса, неважно, сидел ли он на одном из обычных кресел или на главных мегалитах.

Оранжевые потоки энергии каскадом падали с огромной радужной сферы, находящейся высоко в небе. Они с грохотом врезались в землю, разбивали скалы и плавили почву, затем начинали вновь подниматься к сфере, все время вращаясь вокруг своей оси. Небесные молнии пронзили двух лошадей, стражника и одного из дворян, которые тут же скончались. Началась паника, все кричали и пытались спастись бегством.

«Вероятно, Вальтазару нужно сделать объявление», — подумал Гарко. С другой стороны, объявление о небесных молниях, обрушивающихся с неба и постепенно раскалывающих материк, породило бы еще большую панику.

Сын погибшего дворянина оправился от потрясения и смог подобраться к телу отца. Ему было двадцать шесть лет. Хотя юноша много раз бывал в кровопролитных битвах, при виде тела столь скоропостижно умершего отца он упал на колени, и его вырвало.

Вскоре он пришел в себя достаточно, чтобы вернуться назад и выяснить, что за огромный забор появился в небе. Тем временем Стена Драконов изогнулась в форме буквы S и напоминала вертикально расположенный изогнутый клинок.

Потом она стала напоминать огромную ветряную мельницу, и крылья вот-вот должны были начать вращение.

— Ветряная мельница, раскинувшаяся над половиной мира, — сказал юноша всаднику, который отважился присоединиться к нему.

Какая-то глупая летучая мышь полетела прямо через бледно-оранжевый занавес молний. На двоих мужчин упали остатки шкуры, капли крови, куски мяса и костей.

— Понимаю проблемы птиц во время миграции, — сказал всадник, вытирая плащ и кольчугу.

— Ну тогда мне следует выступить в защиту всех мигрирующих птиц, и не только мне, но и другим людям в Акреме, — ответил юный дворянин.

Позднее выяснилось, что магические лезвия глубоко вошли в почву и оказались очень твердыми и невероятно длинными. На шахте в Альпенниен решили, что лезвия уходят где-то на расстояние мили под землю. В море, за исключением пролива Страха, они уходили на всю глубину, от гребня волны до морского дна. Если на лезвия попадало что-то плотное, например, плывущее по течению бревно или большая рыба, лезвия приобретали ослепительно-белый цвет и разрезали предмет на кусочки длиной в шесть дюймов.

Поскольку никто не знал, что подобное является нормальным при активации Стены Драконов, очень многие люди испытывали сильное беспокойство. Юный дворянин собрал всех своих воинов — девяносто всадников, сел на лошадь и направился к герольду. Он потребовал Вальтазара и заявил, что если в течение двух минут не получит объяснений, то вместе со своими подчиненными начнет убивать магов, принимавших участие в активации Стены Драконов.

К всеобщему удивлению, внезапно появился призрак Вальтазара и встал на небольшое возвышение перед дворянином.

— Молиться бессмысленно, — сказал он. Сверкнула яркая молния, и раздался взрыв, который слышали далеко за пределами Логьяра.

Там, где только что стояли юный дворянин и его слуги, взору теперь открывался выжженный круг, усеянный кусками частично расплавленного металла и обуглившегося мяса. Призрак Вальтазара посмотрел на черную дымящуюся массу, которая несколько минут назад была его верным герольдом. «Ну, наверно, он это заслужил, — подумал Вальтазар. — Мы, полубоги, всегда правы».

Вот уже третью ночь Эндри и Уоллес проводили в пути. Небо было ясным, и Мираль постепенно клонился к западу. К тому времени Уоллес потихоньку привык к боли в ногах и усталости, которая, однако, сулила ему невероятно сладкий сон. Они решили, что останавливаться на постоялых дворах дороговато, и поэтому спали они в поле, а на постоялые дворы заходили выпить в конце дня.

«Пять дюжин миль» была достаточно большой гостиницей с просторным крытым балконом, выходящим на запад, и посетители могли наслаждаться с него видом заката солнца, а трактирщик не гасил ламп до глубокого вечера.

— Скоро переход Лупана, — сказал жестянщик, сидевший за одним столом с Эндри и Уоллесом.

— Ну да, так написано в альманахе, — ответил Эндри.

— Загадай желание во время перехода Лупана, оно исполнится.

— Как бы мне хотелось, чтобы мои ноги перестали болеть, — произнес Уоллес.

— А мне бы хотелось, чтобы ты перестал ныть о своих ногах, — сказал Эндри.

— А твои ноги что, не болят? — обиженно спросил Уоллес.

— Болят. У меня мозоли на ступнях, и спазмы в икрах.

— И не подумаешь, когда видишь, как ты шагаешь.

Почему ты не замедляешь шаг?

— Я привык переносить неудобства еще на борту корабля, — засмеялся Эндри. — Ты же не такой, ты не можешь не обращать на неудобства внимания.

— Сто сорок миль до Глэсберри, — с тоской в голосе произнес Уоллес.

— Четыреста сорок миль до Логьяра, — сказал Эндри.

— Оставь их себе, — пробормотал Уоллес.

— Логьяр, говоришь? — оживился жестянщик.

— Да. Кстати, что известно о дороге туда? — спросил Эндри. — Как обычно, разбойники, которые грабят народ, и хищные звери?