Они пересекли сумрачную площадь, уже не казавшуюся столь пустынной. Из окон высовывались люди. Они выходили из домов, спускались к нижней стене и смотрели. Внезапно яркая вспышка осветила здания. Терикель услышала, как некоторые из зевак вскрикнули.

— Иногда у меня появляется ощущение, что в мире для меня не осталось больше теплоты, — прошептала она.

— Мне жаль твоих друзей, — сказала Веландер. — Я знаю, что происходит сейчас в твоей душе.

— Тогда тебе должно быть знакомо невыносимое ощущение вины, Вел. Отчасти я рада их смерти. Мне никогда, никогда не удастся объяснить, что я не хотела такой судьбы для них.

Промокшие и грязные, Эндри и Уоллес прижались к илистому берегу под пирсом, наблюдая за пылающим кораблем и чудовищами, напавшими на него.

— Вот черт! — воскликнул Эндри.

— Только черта нам еще и не хватало, — прохрипел Уоллес.

— Там была госпожа Мелье! — закричал Эндри, указывая на горящий в отдалении корабль и разбушевавшихся морских змеев.

— Там мы чуть не погибли! — сказал Уоллес.

— Они думали, что госпожа Терикель находилась на борту, — ответил Эндри.

— Кто они? — грозно спросил Уоллес.

— Тот, кто это сделал, — ответил Эндри.

Внезапно они заметили яркую вспышку огненно-красного цвета с редкими желтыми вкраплениями: «Буйная пташка» взорвалась.

— О, черт, — прошептал Уоллес.

Огонь начал перекидываться на пирующих морских драконов. Хоть они и могли сами извергать пламя, их шкура была уязвимой к огню. Драконы исчезли с пронзительными воплями и больше не появлялись.

— Что произошло? — выдохнул трясущийся Уоллес.

— На борту было масло для ламп, — ответил Эндри. — Очень ценное, допустимо хранение лишь глубоко в трюме. Его можно было перевозить лишь на таком большом корабле, как наш. В Диомеде за него бы выручили целое состояние.

— Ты имеешь в виду, что «Буйная пташка» была просто обречена на взрыв с таким грузом?

Это не приходило Эндри в голову.

— Старейшина, — произнес он тихо. — Она велела Мелье одеться как она, прежде чем взойти на борт.

— Ах да, Мелье.

— А ее враги стали бы искать судно в первом же порту. И обнаружили бы, что старейшины там нет… но сейчас никто не знает о ее мнимой смерти. Могла ли она подготовить такое?

— Ты имеешь в виду, сфальсифицировать свою гибель? — сказал Уоллес, не веря своим ушам.

— Ну да.

— Стерва-убийца!

— Ага.

— Как думаешь, кто-нибудь выжил? — спросил Уоллес, вспомнив о Мелье и чувствуя себя немного виноватым за то, что он все еще жив, а она погибла.

— Только ты, — ответил Эндри, не отрывая взгляда от столбов дыма и языков пламени в центре бухты. — То немногое, что у меня было, осталось в сумке на «Буйной пташке».

— Твоя лира лежала в моей сумке.

— Ну и? Она тоже сгорела вместе с «Буйной пташкой».

— Да не совсем. Я забыл свою сумку, она у мадам Джилли.

Уоллес еще раз взглянул на бухту, где в свете горящего масла можно было видеть предсмертную агонию объятого пламенем морского дракона, всплывшего на поверхность. Он вдруг представил, как умирала Мелье, и понадеялся, что ее смерть была быстрой.

— Можешь распоряжаться моей жизнью на свое усмотрение, — вздохнул он.

— Тогда следуй за мной, — ответил Эндри и упал замертво.

Мадам Джилли лежала полностью одетая на своей кровати, положив руку на лицо, когда в дверь постучали. Три раза. Негромко. Она не стала обращать внимания. Вскоре стук повторился.

— Я сказала, я хочу побыть одна! — закричала она, не убирая руку с глаз.

— Боюсь, мне придется настоять на своем, — произнес кто-то мягким контральто.

Мадам Джилли тут же села, ужасно рассердившись.

— Как ты осмеливаешься входить в мою комнату? — прошипела она, пристально рассматривая стоящую перед ней девушку. — Никому не дозволено входить…

Ее голос задрожал. Она находилась в своей спальне, но ее заволакивал полумрак, и можно было различить чернильно-черную реку. Неподалеку кто-то сидел в узкой лодке.

— Только не это, — прошептала мадам Джилли.

— Так говорят многие, когда видят меня, — сказала девушка, потянувшись к сумке Эндри и доставая оттуда его ребек и смычок.

— Откуда ты здесь? Я лежала на своей кровати, дверь была закрыта.

— Кровати — опасные места. В них умирает людей больше, чем где-либо еще. Ты-то не мертва, а вот Эндри — да Мне нужно твое разрешение, чтобы принести ему его ребек.

— Мое разрешение?

— Он оставил его у тебя, поэтому я должна спросить. Ну так что?

Мадам Джилли выскользнула из кровати, но когда она оглянулась, то увидела, что ее тело продолжало лежать.

— Я не могу задерживаться слишком долго, — сказала девушка. — Если, конечно, ты не хочешь, чтобы к тебе пришел кто-нибудь другой.

— Смерть?

Девушка засмеялась:

— О, Смерти не существует, она лишь антропоморфное существо, придуманное теоретиками постмодернистской магии и философами-метафизиками. Есть я и такие как я.

— Что все это значит?

— Смерть — процесс, а не существо.

— Я все еще не понимаю.

— Послушай, можно я возьму ребек Эндри для него? Настоящий, материальный ребек останется в сумке, а у него-то будут проблемы во время перевозки через реку, если он не сыграет для меня.

— Если Эндри нужно, возьми, — сказала мадам Джилли, потом воскликнула: — Подожди!

— Я не принимаю условий, — предупредила девушка. — Так можно я возьму, или нет?

— Пожалуйста, послушай. Я хотела изменить Эндри, я хотела дать ему что-нибудь, что будет напоминать обо мне. О, я ведь соблазняла его обещанием провести с ним ночь… ну, наверно, идея оказалась и не очень удачной, но я действовала из лучших побуждений. Теперь он мертв. Как бы мне хотелось обходиться с ним… ну… лучше.

— Так часто бывает, — заметила девушка.

Мадам Джилли увидела, как на ее спальню медленно опускается тень, а берег реки становится все мрачнее.

— Ты скоро можешь умереть, — произнесла перевозчица. — Останешься со мной подольше — и не вернешься.

— У меня есть время, чтобы послушать, как Эндри играет?

Эндри прогуливался в одиночестве по берегу реки, когда вернулась перевозчица с его ребеком и смычком.

— Что бы вам хотелось услышать, госпожа? — спросил он, принимая принесенное девушкой.

— О, я не знаю, что играют в вашем мире, — сказала она, слегка взмахнув рукой. — Наверно, что-нибудь морское. Я своего рода моряк, как бы там ни было.

Эндри сыграл джигу, потом еще один отрывок оттуда, затем рил и наконец исполнил песню «Парень, работающий на барже». Перевозчица сидела и слушала. Очевидно, ей нравилось. Позади стали собираться неясные, призрачные создания. «Здесь не надо удивляться привидениям», — подумал Эндри. Он перестал играть, когда девушка подняла руку.

— Очень хорошо, Эндри, — сказала она. — Я довольна, можешь садиться в лодку.

— Нет, подожди! — закричало одно из созданий позади. Пара привидений с невероятно красивыми, совершенными телами выступила вперед, и перевозчица представила их как Удачу и Случай:

— Нам бы хотелось, чтобы ты сыграл «Галоп на пальцах и пятках».

— О да, конечно, — отозвался Эндри.

— Тебе не обязательно, Эндри, — сказала девушка. — Их сила здесь на тебя не подействует.

— Может быть, но мне бы хотелось сыграть.

Из тени вышла Судьба, поклонилась перевозчице и протянула руку. К тому времени Эндри сыграл несколько отрывков, в которых упоминались дюжины богов, полубогов и потерянных душ, танцующих на берегу реки. Он заметил, что один из слушателей стоял в отдалении и не принимал участия в происходящем. Наконец перевозчица попросила остановиться.

— Как ты умер, Эндри? — спросила Удача. — Я тебе благоволила.

— Воля Судьбы, — ответил Случай.

— Слепой Случай, — возразила Судьба.

— Я не слепой, — обиделся Случай.

— Все то время, которое ты провел в тавернах с пьяными картежниками, ты был пьян до слепоты в глазах, сказала бы я, — настаивала на своем Судьба. — В любом случае, люди никогда не говорят, что Судьба слепа и проводит столько времени в тавернах, сколько ты. Они проклинают меня, а молятся тебе.