«Бремен» вздрогнул, десятки огненных стрел пронзили утреннюю дымку, левый борт окутали клу­бы сизого порохового дыма.

Ватранг вскинул подзорную трубу. Так и есть. Сте­на всплесков от падения ядер даже не заслонила на время несущихся по зеркальной глади галер непри­ятеля.

В бессильном отчаянии Ватранг выхватил рупор из рук Глосера, перегнулся через фальшборт и отпус­тил крепкие словечки в адрес моряков, тянувших на буксире «Бремен».

Оглядываясь по сторонам, адмирал наконец-то понял, что «Бремен» вырвался на корпус вперед по сравнению с соседями, но этого явно недостаточно. Переместив окуляр трубы к востоку, он жадно ис­кал и не находил распущенных парусов эскадры Ли-лье.

—    Поднять белый флаг! — крикнул он капита­ну: — Лилье должен увидеть сигнал и сойтись с на­ми. — Ватранг поостыл и с досадой пробурчал: — Эти русские не чтут обычай моряков. Кто затевает дела в понедельник?

—    Герр адмирал, — раздался вкрадчивый голос адъютанта, — ваш кофе стынет.

Ватранг протянул капитану подзорную трубу, вя­ло махнул рукой и направился в каюту.

Только успел позавтракать и закурить трубку, как в дверь постучали и появился Глосер с виноватой ми­ной на лице.

Ватранг выпустил клубы дыма:

—    Ну, чем еще обрадуете меня, дорогой капитан?

—    Герр адмирал, обнаружена еще одна эскадра русских галер.

Не дослушав до конца, Ватранг засеменил к выходу.

Солнце давно перевалило зенит. Лицо приятно ос­вежил легкий ветерок. Слева, как и утром, уходил в море второй отряд русских галер.

Взглянув на паруса, Ватранг кинул взгляд за кор­му и удрученно покрутил головой. Обтянутые втугую паруса стояли не шелохнувшись, и лишь едва види­мая струйка за кормой показывала, что корабль име­ет самый малый ход.

— Передайте на корабли эскадры: открыть огонь по этим посудинам из всех орудий. Черт бы побрал этих московитов!

Полуденную тишину нарушил грохот сотен пушек эскадры Ватранга. Спустя полчаса вдали показались верхушки мачт кораблей эскадры вице-адмирала Ли-лье. Вся эта бесполезная суматошная канонада лишь еще раз доказала, что в начавшемся сражении Форту­на явно показывала корму шведскому флагману. Но Ватранг все еще не терял надежды на удачу.

В Твермине оставалась половина галерного флота неприятеля. И кроме того, он сохранил боевой состав эскадры.

Перебегая с борта на борт, Ватранг поминутно вскидывал подзорную трубу, всматриваясь в восточ­ную половину горизонта. Вдали едва виднелись ко­рабли эскадры Ли лье.

Вице-адмирал, услышав канонаду, повернул на обратный курс, сближаясь с Ватрангом. «Теперь нам должно соединиться и перегородить этот фарватер наглухо», — подумал Ватранг и взглянул на вымпел. Его косицы лениво колыхались на слабом ветру.

«Где же ты пропадал, каналья, раньше?» — зло подумал Ватранг и приказал лечь на курс сближения с эскадрой Лилье.

Сам того не понимая, он уходил с насиженной по­зиции, где три месяца сторожил неприятеля, ожидая прорыва галерного флота. Фарватер в шхерах, вдоль берега, теперь оставался свободным от воздействия грозных пушек шведской эскадры.

Но спасительный ветер временами стихал, и толь­ко к вечеру эскадры Ватранга и Ли лье соединились.

— Мы займем новую позицию в две линии. — Ва­транг показал место на карте прибывшему на шлюпке Лилье. — Русские не посмеют пройти сквозь двойной огонь наших пушек. А затем мы все же доконаем их­ние галеры в Твермине.

Отпустив Лилье, адмирал только теперь вспомнил об Эреншильде. «Каково приходится сейчас Нильсу? Он достаточно умен, чтобы принять правильное реше­ние. Русские не должны застать его врасплох. Его шхерботы сейчас необходимы здесь, чтобы прикрыть проход в шхерах».

Увы, домыслы шведского флагмана были верны лишь наполовину. Шаутбенахт Нильс Эреншильд, ед­ва услышав первые звуки артиллерийской канонады у Гангута, поспешил на шлюпке к Ватрангу, чтобы выяснить все обстоятельства. Но он запоздал. На пол­пути до оконечности полуострова из-за мыса одна за другой вдруг выскочили несколько русских галер.

Шлюпка с Эреншильдом едва успела развернуться и на пределе сил гребцов оторваться от неприятеля. Оглядываясь назад, шаутбенахт насчитал около двух десятков галер. В сумерках он поднялся на борт «Эле-фанта», где уже собрались капитаны шести галер и трех шхерботов.

— Немедля отправляйтесь по местам, — без розды­ху сказал Эреншильд, — мы тотчас снимаемся с якорей и уходим в шхеры. Неприятель нас превосходит в си­лах. Только шхеры спасут нас от русских, и мы долж­ны прийти на помощь нашим братьям у Ганге.

Но Эреншильду в этот раз не повезло. То ли он пло­хо знал лабиринты шхер у Рилакс-фиорда, то ли у не­го не было достоверных карт, но когда забрезжил рас­свет, Нильс понял, что его эскадра, плутая в темноте, забралась в тупиковый залив, из которого не было вы­хода. Позади шведов, перекрыв пути отступления, поджидают тридцать пять русских галер. Следовало поразмыслить, каким образом выбраться из ловуш­ки. Пока он размышлял, от Гангута донесся гул ар­тиллерийской канонады…

О том, что Эреншильд появился у переволоки, Ап­раксин и Петр узнали сразу после того, как галеры Змаевича успешно прошли мимо эскадры Ватранга.

Не сговариваясь, они поняли, что Змаевичу нужна подмога.

Генерал-адмирал подозвал Лефорта:

— Видал, бригадир, как лихо Змаевич обставил Ватранга?

Не скрывая радости за собрата-моряка, Лефорт растянул рот в улыбке.

— Тебе задача, — продолжал Апраксин, — играй поход, строй отряд — и следом за капитан-командо­ром. Передашь на словах указ капитан-командору. У переволоки стоит Эреншильд. Велено его азардировать без промедления. Бог вам в помощь.

Лефорт приложил руку к шляпе, повернулся, крикнул капитану Дежимону:

— Бить поход! Галеры к бою!

Загрохотал барабан на флагманской галере, бара­банная дробь разнеслась по всем скампавеям. Вскакивали дремавшие солдаты, жевали наскоро сухари с солониной, разбирали весла, пробивали шомполами мушкеты.

— Не позабыть бы ему про Эреншильда, — сказал Петр Апраксину. Он все время стоял рядом с генерал- адмиралом, пока тот наставлял Лефорта.

Прежде чем пересесть на скампавею, Апраксин повторил Лефорту:

— Накажи капитан-командору Эреншильда жи­вым не выпускать.

Одна за другой выстраивались в кильватер галеры и скампавеи. На головной галере бухнула пушка. Бле­стя на солнце, дружно поднялись из воды сотни пар весел.

— И ра-а-а-а-з! — гаркнули слитно боцмана.

Первый гребок самый трудный, — замерли на воде суда, нужно сдвинуть с места, дать им ход.

— Идва-а-а-а!

Суда медленно двинулись вперед.

Спустя полчаса отряд Лефорта обогнул передо­вые корабли эскадры Ватранга. Шведскому адмира­лу так и не удалось спокойно выкурить трубку после завтрака…

Залпы пушек нисколько не отпугнули русских мо­ряков. Собственно, и пугаться было некого и нечего. Эскадра Ватранга не успела помешать отряду Лефор­та без потерь достигнуть Гангута.

«Тот час вслед за ними явилась вторая флотилия галер в 15 штук, которая держалась еще дальше в мо­ре, и, несмотря на то, я и другие корабли стреляли по ним. Они все-таки прошли мимо нас. Мы же задержи­вались из-за штиля и находились в том, более невы­годном положении», — с унылым настроением отме­тил в своем журнале Ватранг.

…Убедившись, что все идет как задумано, Апрак­син и Петр спешили к Твермине. На рейде их ожидала флотилия галер и скампавеи. На их борту десять тысяч войска.

— Одно сумлеваюсь, Петр Лексеич, — высказал­ся в пути Апраксин, — навряд Змаевич поспеет азардировать до ночи. Понеже люди на веслах поустали. Без силенок в опаске к неприятелю подступиться.

На рейде Твермине весь день прошел в тревожном ожидании. Пушечная стрельба, доносившаяся от Гангута, возвещала о разгорающемся сражении. Но кто кого одолел, оставалось до сих пор неизвест­ным. Напряжение разрядилось с прибытием вече­ром скампавеи под синим флагом генерал-адмирала. Не теряя времени, генерал-адмирал собрал военный совет.