Я схватил свою сумку и куртку. Попрощавшись с тетей и дядей, мы пошли к выходу.

По дороге на улицу я глянул на дом Марлингов и заметил, что окно в боковую спальню было закрыто. Дом, как обычно, был погружен во тьму.

— Нашел камеру? — спросила Ханна.

Я кивнул головой.

— Нашел. Только это оказалось нелегким делом. — Я рассказал ей о своих ночных приключениях.

Ханна только щелкала языком.

— А я же тебя предупреждала. Меня так никакой силой в лес после захода солнца не заманишь.

Мимо проехал желтый школьный автобус. Ребятишки, высунувшись из окон, что-то кричали Ханне и махали руками. Она тоже помахала им.

Утреннее солнце было еще невысоко. Лужайки серебрились от инея. Был утренник и щеки холодил легкий морозец.

— Еще вот эти дома — и школа, — бросила Ханна. — Ты как?

Я ничего не ответил. У меня все из головы не выходили Марлинги. Я рассказал Хане о зверином вое. который доносился из их дома.

— Дядя Колин говорит, у них две немецкие Огромные и злые.

— Да нет у них никаких овчарок, — возразила Хана.

Я даже остановился.

— Как так нет?

— У Марлингов сроду не было собак, — повторила она. — Сколько живу здесь, никаких собак у них не видела.

— Почему же дядя сказал, что есть?

— Чтобы не пугать тебя.

— Я… я ничего не понимаю, — в полной растерянности проговорил я. — Но если у Марлингов нет собак, то откуда эти жуткие следы до самого окна?

Ханна только головой покачала и пристально посмотрела на меня своими блестящими, как маслины, серовато-зелеными глазами.

— А ты так и не врубаешься?

— А во что я должен врубаться?

— Да что Марлинги — оборотни! — воскликнула Ханна.

«В этом Волчьем Ручье все просто одержимы оборотнями», — подумал я.

Весь оставшийся путь до школы я смеялся и потешался над Ханной. Это ж надо, в наше время верить в оборотней!

— Ты просто хочешь попугать меня, — говорил я. — Только меня не так-то просто напугать. Я своими глазами видел одну из немецких овчарок Марлингов. Забыла? Она выла в окне Марлингов.

— Верь во что хочешь, — бросила Xанна, пожимая плечами.

— И больше не вздумай морочить мне голову этими оборотнями, — раздраженно закрыл я эту тему.

Только закрыть ее не удалось. К моему немалому изумлению, даже мистеру Шейну, классному руководителю шестого класса, не не терпелось поболтать об оборотнях. Он говорил о них все утро!

Ему было где-то около сорока. Такой толстенький, рыхлый, с редеющими темными волосами. На носу тяжелые черные очки. А лицо круглое и румяное. На нем был желтый свитер, и он выглядел в нем как спелая груша.

Но Ханна оказалась права. Он действительно был милым. Очень добрым. Он приветливо и тут же познакомил со всеми ребятами. Благодаря ему я сразу почувствовал себя как дома.

Он посадил меня за парту у окна. Ханна сидела на первой парте.

Шон с Арджуном сидели у окна на другой стороне класса. Они кивнули мне, но ничего не сказали.

Оба были какие-то взъерошенные и усталые на вид. Их мешковатая одежда вся была помятая, будто ее жевали. Можно было подумать, что они не спали всю ночь.

Странная мысль…

Задав обычные вопросы насчет отсутствующих и прочее, мистер Шейн уселся на краешке стола и обвел глазами класс. Он подождал, пока все усядутся и угомонятся.

— Кто из вас знает, что изучает ликантропия? — спросил он. Его темные глаза блеснули за стеклами очков.

Я даже слова-то такого не слыхивал. Но, к моему удивлению, поднялось сразу несколько рук. Он вызвал Арджуна.

— Людей, превращающихся в волков, — ответил Арджун.

— Оборотней! — воскликнул Шон.

Мистер Шейн кивнул.

— Правильно. Оборотней, — повторил он. — Именно их изучает ликантропия. — Он прокашлялся. — Поскольку Хэллоуин на носу, давайте поговорим о ликантропии.

— Нынче в Хэллоуин полнолуние! — подал голос высокий мальчик спортивного сложения.

— Правильно, — снова кивнул мц Шейн. — Многие считают, что только в полнолуние оборотни превращаются в волков, но это неправильно. Хотя сила оборотней в полнолуние действительно возрастает.

Он закинул ногу на ногу, чуть откинулся назад и начал рассказывать. Он говорил о том, как два столетия назад в Европе зародились легенды о вервольфах. Обыкновенный человек, укушенный оборотнем, в полнолуние становится оборотнем.

— Это проклятие, и его нельзя снять, — продолжал мистер Шейн негромким монотонным голосом. Он явно хотел, чтоб его рассказ был жутким. — Сколько бы ни пытался человек с таким проклятием вести нормальную жизнь, он все равно превратится в волка, когда полная луна прольет на него свой свет.

— А девочки тоже? — спросила Ханна.

Кто-то хихикнул.

— Да. Девочки тоже, — совершенно cepьезно ответил учитель. — И будет рыскать по лесам в поиске добычи.

— Клево! — воскликнул рыжий мальчик, сидящий передо мной.

Все засмеялись.

— На рассвете волчья шкура с оборотня спадает, — продолжал свои объяснения мистер Шейн. — Он снова принимает человеческий облик. Он может спрятать шкуру до следующей ночи. Ведь если кто-нибудь найдет шкуру оборотня и сожжет ее, оборотень умрет.

— Клево! — снова громко сказал рыжий мальчик.

Снова многие засмеялись и оживленно загалдели.

Мистеру Шейну не сразу удалось угомонить класс. Он вспрыгнул со стола, подтянул свой свитер и зашагал перед доской.

— Кто-нибудь в классе верит в существование оборотней? — задал он вопрос.

Я засмеялся. Я ни на секунду не сомневался, что таких нет. Но каково же было мое изумление, когда поднялся лес рук. Все подняли лес рук.

— Вы все верите в оборотней! — воскликнул мистер Шейн.

— Конечно, — подтвердил Арджун.

— Конечно— поддакнул Шон.

Я повернулся в их сторону. Оба внимательно смотрели на меня.

У меня вдруг по спине пробежал холодок. Что это значит? Что здесь происходит?

Как только уроки кончились, Шон с Арджуном подошли ко мне. В коридоре хлопали дверцы шкафчиков. Кафельные стены усиливали крики и смех.

Шон и Арджун с любопытством смотрели на меня.

— В чем дело? — спросил я, застегивая молнию на своей сумке.

Мистер Шейн помахал рукой и вышел класса, неся тяжело набитый портфель. В классе остались только мы.

— Ну, как тебе здесь? — спросил Шон.

— Чудно оказаться в чужой школе, правда? — подхватил Арджун.

— Типа того, — промычал я. — Особенно когда знаешь, что будешь тут всего несколько недель.

— Везет же некоторым, — пошутил Арджун. — А мы вот с Шоном надолго застряли здесь.

— В Волчьем Ручье не так уж плохо, — заметил я, вешая сумку на плечо.

Шон и Арджун ничего не ответили и все же внимательно смотрели на меня. Шон сунул руку в карман своих просторных джинсов, Арджун изучал серебряное колечко у себя на мизинце.

— Так ты не веришь в оборотней? — первым нарушил молчание Шон.

— Я? Да знаешь… — вдруг смутился я.

— Ты не поднял руку, — пояснил Арджун. — А все подняли.

— Ах, вот что. Да я и в самом деле не верю в эту чушь. Вы о чем, ребята? Мы уже на пороге двадцать первого века. Вы что, на каждом шагу встречаете людей, обросших волчьей шерстью? Не пудрите мне мозги.

Я хотел превратить все в шутку, но они не смеялись, а все также не сводили с меня глаз и физиономии у них были серьезные.

— Оборотни существуют, — негромким голосом, но твердо заявил Арджун. — Мы можем тебе это доказать.

— Не сомневаюсь, — с иронией поддакнул я, выкатив глаза. — Дед Мороз тоже существует. Я видел его в автобусе в Кливленде.

— Мы можем это доказать, Алекс, — повторил Арджун — Мы можем показать тебе оборотня.

— Настоящего, — поддакнул Шон.

— Нет уж, спасибо. Я и в самом деле…

— Ты можешь сфотографировать его, — перебил меня Арджун.

— Конечно. Хоть целую пленку снимай! — подхватил его дружок.