На будущую продукцию завода возлагались большие надежды: получение из переработанного угля всего набора нефтепродуктов. Этого требовало падение объема добычи нефти вследствие нашествия оккупантов. Заводы строились вплотную к территории шахт «Журинка-3» и «Полысаевская». Из угля предполагалось получать прежде всего бензин.

Нетрудно представить, сколь важны были темпы строительства ввиду потребностей в продукции завода. Строительство велось в крайне напряженном режиме, но коллектив сложился дружный, отвечавший требованиям времени. Инженерную основу его составляли эвакуированные сотрудники треста «Донюжгаз».

Происходило это в самые тяжелые дни Великой Отечественной войны. Наши войска с трудом выдерживали натиск немцев, а на юге вынуждены были отступать вплоть до предгорий Кавказа и до Волги. Впереди — Сталинградская битва. Но никто ни на минуту не допускал мысли о том, что победа будет не за нами. Все были устремлены в будущее. И это определяло отношение к труду, сплачивало коллектив и воодушевляло его, рождало трудовой энтузиазм.

Собственно, без веры в победу, в будущее вряд ли можно было строить завод. Строительство само по себе — фундамент будущего. А будущего не могло быть без победы.

В связи с этим такой небольшой эпизод из жизни. В один из дней весной 1942 года город Ленинск-Кузнецкий посетил знаменитый нарком угля Вахрушев. Его интересовала, конечно, работа треста «Ленуголь», но тем не менее он побывал на нашей стройке. Совершенно неожиданно поинтересовался комсомольской организацией и зашел в комнату бюро ВЛКСМ. Его занимал один вопрос, с которым он обратился ко мне, бывшим тогда комсоргом, — условия жизни молодежи, а главное, готовят ли специалистов для будущего производства. Выяснилось, что нет. И тогда нарком сказал директору строительства: «Как же так? Вы не заботитесь о будущем». Решение принял такое: поручить комсоргу возглавить отдел кадров по подготовке специалистов для эксплуатации завода после его пуска. И повторю: это было до Сталинграда.

Осталась в памяти и работа в колхозе в селе Красном во время посевной кампании в мае 1942 года. Здесь впервые увидел сибирское село и настоящую тайгу, прекрасных людей, коренных сибиряков. По завершении сева бригадир тракторной бригады № 6 Краснянской МТС Кузьма Давыдович Каневский, с которым я близко сошелся в дни посевной, пригласил меня в свою родную деревню Красный борок, в глубь тайги. Тепло встретили нас его родители и друзья, и здесь особенно почувствовал я тепло сердец сибиряков, с которыми потом прошел нелегкие фронтовые дороги. Но это потом.

А по возвращении с посевной мне пришлось покинуть стройку. Моим местом работы стал Ленинск-Кузнецкий городской комитет ВЛКСМ. Руководила им прекрасная женщина Валентина Пронина, педагог по профессии, сменившая ушедшего на фронт Николая Турова, с ним через год, примерно, мне случилось увидится уже на фронте, где-то в районе Великих Лук.

С Валей мы дружно работали, и я многому учился у нее, так как своего опыта практически не имел. Было-то мне шестнадцать с половиной лет.

Большой след оставила постоянная связь с комсомольскими организациями шахт, участие в воскресниках по добыче угля, работа непосредственно в забоях, общение с трудившимися в лавах комсомольцами. Нередко приходилось, сокращая расстояния, переходить из шахты на шахту по подземным заброшенным, но знакомым шахтерам переходам. Рудник наш в том году лихорадило, трудно давался выход на требуемый уровень добычи угля. Это беспокоило всех. И не только в Ленинск-Кузнецком. Тогда регулярно проводилась радиоперекличка по проблемам угледобычи. Проводил ее, как правило, Г.М. Маленков, член Государственного Комитета Обороны, находившийся в Москве. В городской радиоузел на перекличку вызывались руководители городских организаций Сибири, которые и отчитывались. Никто не знал, кого Москва призовет к ответу, и легко представить напряжение присутствующих. Но надо сказать, что Маленков вел эти радиобеседы строго, но весьма тактично. Его тревога за уголь была всем понятна. И нам было радостно, когда «Ленуголь» не только достиг заданных пределов, но и стал перекрывать их. В известной мере заслуга в этом и созданных по инициативе комсомола комсомольско-молодеж-ных бригад на большинстве шахт треста. Много сил этому отдали комсорги шахт имени Кирова (Мария Ширяева), шахты «А» (Александр Санин), «Комсомолец» (Васильев). На весь Кузбасс прославилась тогда бригада Осиса с шахты имени Кирова.

Активное участие в комсомольской жизни города принимали не только местные организации, но и эвакуированные в Ленинск-Кузнецкий из западных районов страны. Среди них комсомольцы электролампового завода № 220-бис из Москвы, макеевского «Макстроя», московской артиллерийской спецшколы № 2, курсанты которой почти на каждом заседании бюро горкома пополняли ряды комсомольцев.

Жизнь шла бурно. Молодежь активно участвовала во всех массовых мероприятиях, занимавших свободное от основной работы время. И это было не развлечение, а погрузка угля в железнодорожные составы, помощь навалоотбойщикам, расчистка угольных завалов и многое другое, требовавшее дополнительных рабочих рук. К тому же постоянная работа по подготовке молодежи к службе в армии, освоение профессий в связи с мобилизацией девушек для работы на военных объектах (санитарки, связистки, проводники железных дорог).

Не замирала в городе и культурная жизнь. В те годы в Ленинск-Кузнецком постоянно работал Сталинский (Новокузнецкий) драматический театр, уступивший в родном городе место новосибирскому «Красному факелу». А на его сцене в Новосибирске играл Ленинградский театр им. Пушкина (Александринка). Артисты театра, особенно завоевавший любовь зрителей Анатольев (если не ошибаюсь за давностью времени), оказывали большую помощь горкому ВЛКСМ, шефствуя над коллективами молодежи, предоставляя возможность молодым людям общение с искусством в то сложное время.

Яркий след оставляли и гастроли приезжавших в город. Помню, как ансамбль Кнушевицкого один из вечеров специально отдал молодежи города. Это был потрясший всех концерт. Не оставил молодых людей без внимания и навестивший город дирижер Курт Зандерлинг.

И все это свидетельство того, что никто не сомневался в нашей победе, ни на один час не терял веры в нее.

Вскоре я расстался с Ленинск-Кузнецким, но не с Кузбассом. Он остался во мне до дня сегодняшнего.

Уходя на фронт, расставаясь с Ленинск-Кузнецким, не могу не сказать добрые слова людям, помогавшим мне в то нелегкое время: секретарю ГК ВКП(б) В.М. Мокрушину, директору треста «Лен-уголь» Воробьеву, инструкторам ГК ВЛКСМ Леониду Журавлеву и Клаве Обыденовой, председателю Оставиахима Протопопову, сменившему меня в горкоме комсомола, инженерам завода № 1 Михаилу Рейнгеверцу, Антону Рутковскому, Светлане Матвеевой, Наташе Кернес, офицеру стройбата Фридриху, ушедшему вскоре в польскую дивизию имени Тадеуша Костюшки и многим другим.

С памятью о них, о сложной, но интересной жизни в Кузбассе уходил с моими новыми друзьями в новую жизнь. Теперь Кузбассом для нас стал Кемеровский полк 150-й стрелковой дивизии добровольцев-сибиряков.

Сегодня живительную силу вносит в душу жизнь сибирских землячеств, а для бывших воинов Кемеровского полка 22-й гвардейской Рижской стрелковой дивизии добровольцев-сибиряков землячество Кемеровской области.

Примечание. Сборник «Земляки». Выпуск 3. Москва, 2005 г. «Евразия +».