К тому времени совместно с МВД СССР был налажен, и довольно строгий, контроль за состоянием сохранности огнестрельного оружия. Возросли требования к проведению мер по розыску пропавшего или похищенного оружия, чаще всего пистолетов. Такие случаи рассматривались как чрезвычайные происшествия.

Тогда же стала проявляться и другая форма экстремистских акций: участились случаи захвата заложников и транспортных средств. Особую опасность вызывали захваты самолетов. Такие акции не обходились также без поощрения специальных служб иностранных государств.

В целях повышения эффективности пресечения преступлений такого характера в 5-м Управлении в 1974 году после долгих изучений была создана группа «А». Но ввиду того что для подготовки и тренировок ее личного состава не имело смысла создавать новую базу, группу «А» передали в 7-е Управление, где имелись соответствующие для этого условия. Так родилась ставшая легендарной «Альфа».

По существу, этим завершилось создание системы по предотвращению и пресечению диверсионно-террористических и иных экстремистских акций. Естественно, что выявление их не снималось со всех оперативных подразделений органов госбезопасности, осуществлявших агентурную работу. Особенно серьезные требования предъявлялись к подразделениям, решавшим задачи изучения той среды, которую зарубежные центры определили объектами своих устремлений в целях подрыва советского государственного строя.

Вновь созданные названные выше отделы координировали эту работу, осуществляли контроль за ходом проверки поступающих сигналов и по другим вопросам, входившим в сферу борьбы с террором. Вели разработку наиболее серьезных дел.

Основой оперативной деятельности на этом направлении, как и в целом органов госбезопасности, составляла агентурная работа, ее качество и уровень. Только с помощью серьезной агентуры можно было своевременно выявлять намерения, замыслы и угрозы террористов, предотвращать их исполнение. Агенты играли главную роль и в расследовании совершенных преступлений, предотвращение которых оказывалось невозможным. Естественно, что для этого было крайне важно иметь источники, глубоко внедренные в ту среду, которая представляла наибольшую опасность.

Здесь стоит сказать, что мы всегда помнили послевоенный опыт борьбы с бандитизмом. Успех приходил лишь тогда, когда в банду внедрялся надежный агент, а нередко и оперативный работник. Срок жизни такой банды был предопределен. Такое внедрение позволяло видеть также действия зарубежных спецслужб и организовывать оперативные игры с ними.

Думается, что это остается важным и в наши дни, когда к террору прибегает воюющая с Россией наемная армия, дислоцирующаяся на территории Чечни. Она готовит и проводит боевые операции на территории России, прибегая к террору.

Эти операции мало чем отличаются от боевых действий израильтян до создания их государства на территории Палестины, а затем палестинских экстремистов на территории Израиля или ныне албанских вооруженных формирований в Косово. Они весьма похожи на те, что вообще совершаются в современном мире.

И еще одно из прошлого. Вопрос о недопущении пропаганды террора. В свое время президент Франции Шарль де Голль запретил показ в стране фильма «Шакал». Запретил не потому, что фильм был против де Голля, а потому, что показывал в деталях подготовку и совершение теракта. Президент исходил из того, что не следует через экран поощрять террор и обучать тех, кто захочет подражать террористам.

На наш экран фильм вышел после 1991 года. Свобода. Это в то время, когда в стране заработали киллеры.

Думается, что показ по телевизору совершаемых в последние годы террористических акций, показ средств террора, деталей, связанных с их пресечением, не только поощряет, но и инструктирует будущих террористов. Особенно когда их учат поведению во время переговоров с представителями служб безопасности.

А разве не может воодушевлять будущих «смертниц» показ героизма их предшественниц? Странно, но кино и телеэкраны заполняют герои террора (Савинков, Спиридонова). Надо ли было отмечать в прессе и на телевидении годовщину взрыва в метро в январе 1974 года? Разве лишь для того, чтобы через полтора месяца, но уже в 2004 году произошел новый взрыв в Московском метрополитене.

Все изложенное об организации и практике работы по борьбе с терроризмом в прошлые годы ни в коем случае не претендует на их возрождение. Это лишь опыт. Сегодня другие времена, иная оперативная обстановка.

Можно лишь повторять, что: во-первых, главным оружием в борьбе с международным терроризмом, как и с террором внутренним, является хорошо отлаженная агентурная работа; во-вторых, наиболее опасна деятельность террористов, связанных с иностранными специальными службами, пользующихся их поддержкой, начиная с пропагандистской; в-третьих, при организации оперативной работы по борьбе с террором важно учитывать специфику выявления и пресечения акций индивидуального террора (особенно роль киллеров), а также использования диверсионно-террористических методов в боевых операциях, осуществляемых воюющей армией на территории своего противника. В данном случае наемной армией, осевшей в Чечне, на территории России; и наконец, в-четвертых, террор сегодня тесно связан с коррумпированной средой. Она поощряет убийство соперников при дележе сфер влияния, снабжает (в этом случае киллеров) деньгами и оружием, помогает скрываться от уголовной ответственности. Эта среда питает и наемную армию, если ее действия совпадают с возможностью получить выгоду. Поэтому знание оперативной обстановки в коррумпированной части общества имеет немаловажное значение при решении задач предотвращения международного терроризма.

И в заключение нельзя не назвать тех, кто возглавлял отдел по борьбе с террором. Его начальниками были: полковник (генерал-майор) ЧИРИКОВ Лев Николаевич. В последующем председатель КГБ Башкирской АССР, затем заместитель начальника 5-го Управления КГБ СССР. В период Олимпийских игр в Москве руководил службой безопасности в Олимпийской деревне;

полковник (генерал-майор) ЗВЕЗДЕНКОВ Валентин Владимирович, выдвинутый затем на пост первого заместителя председателя КГБ Литовской ССР; полковник (генерал-лейтенант) ГОЛОВИН Владимир Александрович, после руководил КГБ Узбекской ССР; полковник ЗЯЗИН Евгений Дмитриевич, ветеран Великой Отечественной войны, кавалер ордена Славы, почетный сотрудник госбезопасности.

Опубликовано в журнале «Российский кто есть кто» № 1 за 2005 г.

Естественно, что в обществе работа 5-го Управления осталась в памяти. Оценивается она по-разному. Иначе и быть не может, ибо его работа требовала знания процессов, проходящих в обществе. И прежде всего тех, которые требуют реагирования власти, предотвращая возникновение на их основе негативных явлений, конфликтов, возникновения и роста недоверия к государственной политике. И не только знания, но и реагирования.

В условиях растущего давления со стороны Запада, поиска сил дестабилизации положения в СССР, активизации межнациональных противоречий и на их основе возбуждения конфликтных негативных ситуаций, оказания содействия всем, выступающим против советского конституционного строя, проводить оперативную работу сотрудникам управления было непросто. Она подвергалась постоянной критике теми внешними и внутренними кругами, против целей которых она была направлена.

В основе ее лежало утверждение того, что управление создано для подавления инакомыслия. Отсюда и находка Запада о диссидентах.

Такой терминологии в документах 5-го Управления не существовало, если, конечно, речь не шла о западной пропаганде. Не было, ибо инакомыслием управление не занималось. Оно вело работу по предотвращению деятельности против власти, против конституционного строя. Против практической деятельности, которая, как правило, поддерживалась Западом не только пропагандистски, но практически, вплоть до материальных средств.