Почему-то считается, что разбойники, в отличие от прочих воров и грабителей, бывают благородными. И правда – никто ведь не назовет «благородным» карманника, медвежатника или форточника. А вот «благородных разбойников» в литературе, кинематографе и учебниках истории хоть отбавляй – от Робина Гуда до Дубровского и от Стеньки Разина до Котовского.

Что же делает их столь привлекательными для писателей и режиссеров (и, коль скоро эти книги читают, для читателей и зрителей)?

Во-первых, среди разбойников (и реальных, и вымышленных) часто встречаются люди благородного происхождения (возможно, потому, что стрелять из лука или палить из ружья им привычнее, чем взламывать замки).

Во-вторых, грабят и убивают они, часто прикрываясь высокой целью или идеей. Как правило, это идея борьбы за что-то (справедливость, благо народа и т. д.) или, чаще, против кого-то (шериф Ноттингемский, «контра» в красной России и т. д.).

А в-третьих, конечно, отрицательное обаяние…

Чем выше идея, тем труднее увидеть, что она – только прикрытие, и что делают разбойники в сущности то же самое, что и другие воры – отбирают чужое имущество, только еще и кровь при этом проливают. И стоит за их «подвигами» самое банальное воровство, причем совершаемое «с особой жестокостью».

Никто не назовет «благородным» карманника, медвежатника или форточника, но ведь и «лютым» тоже не назовет.

Так что благородный разбойник – объект несуществующий.

Робин Гуд (Robin Hood) – легендарный английский «благородный разбойник», грабивший богатых и раздававший награбленное бедным. Персонаж многочисленных народных и авторских произведений. Считается, что ему помогли умереть, оставив истекать кровью. Реальный прототип не установлен, но по одной из версий некий Роберт Гуд родился в 1280 году в Йоркшире.

Семь веков назад юный благородный разбойник виртуозно владел луком и наводил страх на богачей в Шервудском лесу. Однако при ближайшем рассмотрении добрый молодец превращается в солидного мужчину, который без всякого лука, а, наоборот, чисто политическими методами боролся за свое кровное имущество.

Первое письменное свидетельство о Робине Гуде датируется 1377 годом. Это литературная запись народной баллады о благородном лесном разбойнике. В 1510 году приключения Робина Гуда были растиражированы печатным способом в виде памфлета «A Lytell Geste of Robyn Hood» («Маленький подвиг Робина Гуда»). Подвиг заключался в том, что Робин Гуд встретил в лесу короля, сделал вид, что не догадывается, с кем имеет дело, и в итоге получил приглашение на королевскую службу. С тех пор не перестают появляться все новые версии маленьких и больших подвигов вольного стрелка.

Каждый новый переписчик легенды о Робине Гуде, а с некоторых пор каждый новый кинорежиссер вносил в свою версию о Робине Гуде собственное видение героя. В итоге в мировой культуре выкристаллизовался канонический образ Юрия Деточкина из Шервудского леса с хрестоматийным набором подвигов, полный комплект которых описан в любой детской книжке про Робина Гуда. Но даже в такой, казалось бы, безнадежной ситуации историки-медиевисты не прекращают попыток очистить прообраз народного героя от более поздних напластований и предъявить миру истинного Робина Гуда.

Описывать последние достижения робингудоведения не имеет смысла. Желающий может познакомиться с ними, набрав на любой поисковой машине в Интернете по-русски или по-английски слова «Робин Гуд» – компьютер выкатит тысячи ссылок на любой вкус. Но две вещи несомненны. Первое: по мере переписывания легенд каждый автор помещает Робина Гуда все глубже в историю Англии по сравнению с тем временем, когда жил его прототип (рекорд побил Вальтер Скотт, сделавший Робина Гуда современником короля Ричарда Львиное Сердце). А заодно с течением веков лесной разбойник неуклонно повышает свой социальный статус – от йомена (мелкого землевладельца-крестьянина) до сэра Робина из Локсли и даже графа Хантингтонского. И второе: в какой бы исторический отрезок ни переносили беллетристы и ученые Робина Гуда, всякий раз он действует в периоды конфликтов центральной королевской власти с региональными лидерами из-за ограничения прав местного самоуправления. Отсюда вытекает, что если бы Робина Гуда не было, то его следовало бы придумать. И тем не менее литературный персонаж имеет прообраз – это реальный человек, которого звали Роберт Гуд.

Он родился в 1280 году в своем имении в Уэйкфилде (Йоркшир), был женат на местной женщине Матильде, служил добровольцем в королевской армии во время очередной войны с шотландцами, участвовал в путче герцога Ланкастерского против короля Эдуарда II. После поражения лорда Ланкастера в 1322 году Роберт Гуд перешел на нелегальное положение и возглавил партизанский отряд в Шервудском лесу, постоянно конфликтовал с полномочным представителем короля в ноттингемском федеральном округе, ноттингемским шерифом, и упорно грабил духовенство.

Время от времени то сам Роберт Гуд попадал в плен к ноттингемскому шерифу, то, наоборот, шериф оказывался в плену у него. Но почему-то эти заклятые враги всегда расходились мирно. Судя по всему, они, выражаясь современным языком, садились за стол переговоров и разграничивали полномочия центральной и местной властей. И наконец, после переговоров с самим королем, который специально прибыл из Лондона на контролируемую Робертом Гудом территорию Йоркшира, непокорный вассал распустил силы местной самообороны в обмен на государственный пост в Лондоне (это и был тот самый «маленький подвиг» Робина Гуда, о котором была сложена первая легенда). Он был назначен на высокую по тем временам должность одного из постельничих короля Эдуарда II, то есть имел прямой доступ к монарху и был кем-то вроде замглавы королевской администрации. Но через полтора года Роберт Гуд покинул королевский дворец и вернулся в Шервудский лес.

В последние годы жизни он сумел разгромить несколько карательных экспедиций, в том числе отряд под предводительством норманнского рыцаря Гая Гисборна. Убил-таки ноттингемского шерифа и выставил его голову на колу. Пытался перебраться из Англии на материк, но штормом был выброшен обратно на английский берег. Выдержал осаду в замке, любезно предоставленном ему для укрытия одним из йоркширских баронов. Однако силы были неравными. После ряда военных неудач Роберт Гуд заболел и был предательски умерщвлен в женском монастыре в Кирклессе – аббатиса в лечебных целях пустила больному кровь, но почему-то забыла ее остановить. Похоронили Роберта Гуда у стен аббатства. В XIX веке надгробный камень с его могилы якобы пошел на щебенку для строившейся здесь железной дороги.

Такова канва жизненного пути настоящего Робина Гуда, восстановленная по крупицам учеными в результате анализа литературных текстов и благодаря архивным находкам. Но все это мало что добавляет к образу благородного защитника бедных из Шервудского леса. Разве что он несколько меркнет из-за надругательств над трупами ноттингемского шерифа и Гая Гисборна (норманну он тоже отрезал голову и насадил ее на кол). Хотя о нравах тех времен судить трудно – возможно, это как раз нравилось окружающим, ибо они заведомо не испытывали теплых чувств ни к полицейской королевской власти, ни к новой норманнской знати, которая за полтора века после завоевания Англии не успела ассимилироваться в среде старого саксонского нобилитета. Вряд ли можно найти вразумительное объяснение мотивов столь упорного и подчас нелогичного сопротивления королевской власти человека, у которого неоднократно были возможности самому стать этой властью. Таким образом, остается все та же версия о врожденной интеллигентской совестливости Робина Гуда и его чисто народническом мазохистском стремлении пострадать за дело избавления от эксплуатации трудового английского крестьянства. Другая версия, появившаяся совсем недавно, – о нетрадиционной сексуальной ориентации Робина Гуда, предпочитавшего жить в мужской компании в лесу подальше от полицейского преследования и морального осуждения церковью, – пожалуй, слишком экстравагантна.