– Я экспериментировал с жуками дрога также, как я это делал с растениями и обнаружил, что эти изящные существа успокаиваются под звуки пения крыльев.

– Как вы могли находиться там, когда по вас все эти жуки ползали? – спросил Зак, – я имею в виду, что они же противные… – его голос затих, поскольку он понял, что он говорил только и что и кому.

Рот Врууна дернулся.

– Красоту каждый оценивает по своему.

– Вруун, у нас есть к вам вопрос, – спросил Хул, переходя к сути, – вчера вечером рой таких же жуков заполз в наш корабль.

– И захватил всю мою кровать, – вставил Зак замечание.

– Ведь вы не повредили им? – почти закричал Вруун.

– К сожалению, у нас не было другого способа устранить эту проблему, – ответил Хул.

Опекун отпрянул далеко, потирая руками свою голову, успокаивая себя и бормоча: "Нет, нет! Это ужасно! Это трагично!".

– Прошу прощения за тот вред, который мы нанесли численности жуков, – сказал Хул, – но сейчас мы видим столько жуков, что я невольно задаюсь вопросом, а не нарушился ли баланс в системе?

У Зака замерло дыхание. Это было тем, чего он боялся. Вруун обнаружит, что шрив недостаточно много, чтобы съесть жуков дрога. Они обнаружат, что одна из шрив была убита. Он чувствовал, что его сердце готово выпрыгнуть из груди. Это должно стать для него уроком. Он должен был сразу же сказать дяде Хулу.

Вместо этого Вруун ответил: "Нет никакого нарушения баланса!" Зак был удивлен. Может быть, он ошибся насчет шривы? Это было ошеломляюще. Может быть и волноваться не о чем. Или Вруун так сказал, поскольку еще не заметил нарушения баланса. Может быть требуется больше времени, чтобы численность жуков стала большей.

Зак уже не знал, какая теория была верной. Но то, что он действительно знал, так это то, что надо признаваться во всем сейчас. Разве он не хотел разделаться с этой проблемой? Разве не хотел, чтобы эта проблема исчезла? Но если не было никакого нарушения баланса в саду, то почему Зак должен говорить, что он убил шриву? Он бы только нажил лишние неприятности.

Впервые Заку пришла в голову мысль о том, что он фактически абсолютно свободен от чувства вины. Он не должен был никому ничего рассказывать. Ни дядя Хул, ни Таш не узнают, что он нарушил баланс. Зак не был уверен, что ему нравится этот путь, по которому он сейчас шел.

Вруун закончил ловить всех жуков дрога и отпустил их обратно в контейнер.

– Вы опекун этого сада и полагаю, что свое дело вы знаете отлично. Но действительно ли вы уверены, что не было несчастного случая. Возможно некоторые шривы обиделись, ведь было уже несколько инцидентов, – сказал ему Хул.

– Рой в вашем корабле легко объяснить, – резко сказал Вруун. Хотя он продолжал говорить с Хулом, Зак мог видеть, что опекун в действительности не обращал на них никакого внимания. Вруун смотрел на стеклянный контейнер, не сводя глаз с жуков.

– Жуки дрога ищут тепло, особенно когда готовятся класть яйца. Поскольку ваше судно сделано из металла, неестественного в этой области, могу добавить, он еще нагрелся на солнце, то жуки дрога были привлечены высокой температурой и поползли внутрь, чтобы сделать там гнезда.

– Они собирались отложить яйца в моей кровати? – Зак почти поперхнулся. Мысль о том, как личинки дрога ворочаются в его кровати, заставила Зака вздрогнуть.

– Более всего вероятно, – предположил Вруун, – сейчас наступает сезон для откладки яиц жуков дрога. Вероятно они ищут хорошие участки. Вряд ли стоит обращать внимание на этот инцидент.

Хул пристально посмотрел на Врууна.

– Может быть, вы и правы. Но эти жуки действительно показались мне весьма… агрессивными.

Вруун энергично закивал. Его голос становился все более возбужденным с каждым словом.

– Действительно. Они сбиваются в большие группы, особенно в период кладки яиц. В парах они послушны и едва двигаются. Но чем больше становится жуков, тем агрессивнее они становятся. Рой их мог бы даже, – он остановился, – впрочем, это не важно, что мог бы сделать их рой. В конце концов, шривы подавят их численность.

– Вы уверены в этом? – спросил новый голос.

Это был Ш'шак. Пока Вруун говорил, в лабораторию пришел другой С'кррр.

– Я шел сюда с дальнего конца сада. И на пути я заметил немало жуков. Думаю, что вам это будет интересно узнать, Вруун.

– Я все держу под контролем, – резко оборвал опекун, – я знаю свою работу. Все происходит так, как должно.

– Именно так, – проговорил еще один голос.

Капитан Траун зашел в небольшое здание, держа бластер в своей руке. Лейтенант Тир следовал за ним с мощной лазерной винтовкой.

– Что все это значит?! – спросил Вруун, – это моя лаборатория!

– Вас, Вруун, это совершенно не касается, – сказал Траун. Он прицелился из бластера в Ш'шака.

– Ш'шак, С'кррр, вы арестованы. Обвинение – убийство. Мера наказания – смерть!

Они были на борту имперского шаттла, который Траун посадил в саду. Траун и его лейтенант настояли на том, чтобы Зак, Таш и Хул сопровождали его, пока они доставят Ш'шака на корабль. Как только они пришли на запястья Ш'шака были надеты наручники.

– Именем Империи, – объявил Траун пленнику, – я имел возможность застрелить вас там, где вы стояли. Но я верю в справедливость, поэтому привел вас сюда, чтобы привести доказательства вашей виновности. А затем вынести приговор. Эти трое, – сказал Траун, махнув на Зака, Таш и Хула, – будут служить свидетелями против вас.

Траун кивнул лейтенанту, и Тир включил записывающее устройство. Траун назвал свое имя и звание, затем имя Ш'шака, а после спросил: "Вы признаетесь в совершении вчера убийства лейтенанта Уолвера?" – Нет, я невиновен, – спокойно ответил Ш'шак.

– Тогда как вы объясните это? – потребовал Траун. Он подошел к камере хранения и достал оружие, которое Зак и Таш видели раньше в руках Ш'шака.

– Для записи. Я держу вибропику, используемую С'кррр, – заявил Траун, – это пика была обнаружена спрятанной в некоторых кустарниках в саду. Мы проанализировали пику на предмет образцов кожи и волокон. Эта пика определенно принадлежит вам, – Траун наклонился вперед, – И именно это, возможно, использовалось, чтобы убить моего офицера.

– Дядя Хул, что нам теперь делать? – тихо спросила Таш.

– Ничего, – ответил дядя едва слышимым голосом.

– Я не отрицаю, что это мое оружие. Но я никого не убивал. Вы говорите, что исследовали оружие. Вы нашли на нем кровь лейтенанта?

Траун пожал плечами.

– Вероятно, вы легко очистили лезвие, чтобы устранить это доказательство. Кроме того, – добавил имперский капитан, – что так называемый поэт делает с оружием убийцы?

– На С'кррр, – ответил Ш'шак, – наиболее уважаемые творческие индивидуумы – это поэты-воины. Те, кто находит баланс между светлой и темной стороной своей личности. Мы соблюдаем баланс и пример сада, где также соблюдается баланс, помогает нам в этом. Я имею честь быть признанным своими людьми и как поэт, и как воин.

– Отличная история, – возразил Траун, – особенно для того, кто скрывает свою ложную идентичность.

Хул вмешался в разговор.

– Это правда. Вы должны посмотреть на культуру С'кррр. Я потратил немного времени за прошедшие дни, говоря с Ш'шаком и изучая верования С'кррр. Их история полна красоты и насилия. И потому нет никакого противоречия в том, что они и художники, и поэты, и воины. Они учатся битве с применением традиционного оружия, и исполняют ритуальные бои. Это часть их культуры.

Таш внезапно вспомнила свою беседу с Трауном.

– Капитан Траун, вы сказали нам то же самое, когда были в саду.

Траун задумался.

– Возможно. Но даже если это верно, и Ш'шак имеет причину носить смертоносное оружие рядом с имперским персоналом, это еще не говорит о том, что он невиновен.

Имперский капитан поглядел на маленькую деку.

– Мой медицинский персонал констатировал, что смерть лейтенанта Уолвера произошла приблизительно в шесть часов утра. Где вы были в это время?