И Персис удалилась в кабинку, чтобы переодеться. Когда она вышла, Нат увидел, что у нее на шее висит на ремешке баллон с широкой отводной трубкой, которая издала негромкое шипение, стоило Персис снять защитный колпачок.

— Это очиститель воздуха, — пояснила Персис, перехватив его вопросительный взгляд.

Присмотревшись, Нат заметил что-то вроде полупрозрачного облака, окутавшего ее голову. Очевидно, это какой-то адсорбент, поглощающий вредные примеси.

Потом они поднялись в вестибюль, где за столиком охранника сидел Сирил, и вместе вышли наружу.

К этому моменту у Ната уже слегка кружилась голова, поэтому на ступеньках крыльца он споткнулся и чуть не упал. Персис успела вовремя подхватить его под локоть и помогла сохранить равновесие, но Нат этого не заметил. Выпрямившись во весь рост, он с жадностью оглядывался по сторонам. Позади него высилась башня из черного стекла, окруженная просторной парковкой. Парковку огораживала глухая стена — такая высокая, что перебраться через нее было бы затруднительно и не будь ее верх оплетен колючей проволокой, тускло блестевшей даже в темноте.

— Да, — сказал Нат, — есть вещи, которые не меняются.

— Какие, например? — спросила Персис.

— Заборы. Колючая проволока. Охрана.

Она ничего не ответила, и Нат стал рассматривать стоявшие на парковке машины. То, что это именно средства передвижения, он угадал без особого труда, однако они мало походили на автомобили, к которым Нат привык. Некоторые из них — с обтекаемыми капотами и короткими, словно зазубренными крыльями — выглядели достаточно комично.

— В южных штатах — особенно в пустынных районах — многие машины ходят на солнечной энергии, — объяснила Персис. — Преобразователи энергии вмонтированы непосредственно в кузов.

— Разумно, — согласился Нат, внимание которого привлекли гигантские купола, возвышавшиеся над некоторыми зданиями по соседству.

— Интересно, днем все это выглядит по-другому?

— Я думаю, некоторые наши архитектурные новшества могут тебя удивить, — сказала Персис. — Некоторые критики называют новый стиль брутально-индустриальным, но многим он нравится. Кое-кто даже находит его красивым. Кстати, большая часть города тоже снабжается энергией за счет солнечных батарей. У «Икора» — впрочем, как и у большинства медицинских учреждений — есть собственный, резервный источник питания — небольшая электростанция… — Она пристально посмотрела на него: — Я хотела извиниться перед тобой, Нат.

— За что?

— Я могла помочь тебе справиться с депрессией. Я могла бы дать тебе синтетические антидепрессанты, которые были популярны в твое время. Сейчас ими уже почти не пользуются, но несколько фирм все еще их производят… «Икор» в том числе. Словом, мне следовало использовать эти простые и эффективные средства, но не сделала этого, потому что антидепрессанты замедляют рост нейронов. Теперь мне кажется, что я допустила ошибку, и я прошу извинить меня…

Нат покачал головой:

— Я сомневаюсь, что от этого могло что-то измениться. Я все равно сделал бы то, что пытался сделать, потому что я не хочу жить в вашем мире. В этом проблема, а вовсе не в том, какое лекарство нужно было мне дать.

— Ты и теперь хочешь… уйти?

Нат усмехнулся:

— Сейчас это довольно сложно, потому что вы с меня глаз не спускаете, так что я пока выжидаю удобного случая и… и надеюсь, что-то переменится.

— Мы все на это надеемся, — сказала Персис и, улыбнувшись, стала смотреть на город. — Знаешь, Нат, — сказала она неожиданно, — тебе очень, очень повезло.

— Вот как? Это почему же?

— Аризона — один из самых чистых и безопасных штатов в стране. — Она повернулась лицом к темной пустыне. — И все же мне очень не хватает моря.

— Что мне делать с моей жизнью? — проговорил Нат. — Вот чего я никак не могу понять.

— Я думаю, со временем ты приспособишься, — сказала Персис.

— Не надо на меня давить, Персис. Ты сама сказала, что тебе здесь не нравится.

— Почему — не нравится? Я просто немного скучаю по морю…

— Дело не только в море, — заявил Нат категорическим тоном. — Я же не слепой и кое-что вижу… Кроме того, ты попала сюда, всего лишь пролетев несколько тысяч миль, отделяющих Западное побережье от Восточного, и при желании можешь с такой же легкостью вернуться назад. Во всяком случае, — добавил он, бросив на нее быстрый взгляд, — технически это возможно. Что касается меня, то мне пришлось преодолеть пропасть протяженностью в полсотни лет, и обратного пути у меня нет.

— Не понимаю, как Мэри могла поступить с тобой подобным образом, зная, что ты против…

— Я говорил ей — не вздумай меня замораживать, если я умру раньше. Я считаю, раз человек умер, значит, умер, и точка! Ариведерчи.

— Ты, наверное, очень на нее сердишься?

— Нет. Я вообще ни на кого не сержусь, в том-то и беда. Проблема в том, что я не… не чувствую себя собой. Во всяком случае, таким, каким я был раньше. — Нат машинально опустил взгляд и посмотрел на свое незнакомое, тренированное тело, скрытое под биозащитным костюмом. — Иногда мне кажется, что я существую… как бы отдельно от себя самого. Такое возможно или у меня не все в порядке с психикой?

— Почему же — не все в порядке? Как раз наоборот — чего-то подобного и следовало ожидать. Все дело в проблеме срастания, как мы это называем. Твоя нервная система еще не полностью восстановила свою функциональную целостность. Иными словами, с полной нагрузкой — и даже с перегрузкой — работают только основные проводящие пути, тогда как вторичные нервные цепи еще спят. Но это пройдет, Нат, не волнуйся. До сих пор твое выздоровление шло такими темпами, на какие мы не смели и надеяться, и я не вижу причин, почему что-то должно измениться. Я почти уверена — не пройдет и месяца, и ты вновь обретешь внутреннюю целостность.

— Да, все, кого ни спросишь, именно так и говорят. Вот ведь как получилось: Мэри больше меня верила в возможности криотехнологии, но воспользоваться ими у нее не получилось.

— Мэри хотела, чтобы ты жил, Нат, и ты — жив… По-моему, этот вариант устроил бы Мэри больше всех остальных. Я понимаю, что тебе здесь все незнакомо, чуждо, неприятно, но… Почему бы тебе не взять себя в руки и не попытаться приспособиться ко всему этому хотя бы ради нее? Думаю, она бы этого очень хотела.

Некоторое время оба молчали, глядя на темнеющую пустыню и на бескрайнее небо, усеянное бледными пятнами звезд и похожее на опрокинутую черную пиалу с розоватыми краями. Именно в эти минуты в голове у Ната созрело решение: как можно скорее вернуться в Лос-Анджелес и выяснить, что же случилось с его женой.

— Что ты скажешь, Нат, если я приглашу тебя поужинать у меня дома?

Гарт явно чувствовал себя неловко, хотя и говорил с Натом не лично, а при посредстве веб-камеры. Да и само предложение было неожиданным, почти невероятным.

— По-моему, — улыбнулся Нат, — на ближайшее время у меня не запланировано никаких важных встреч.

— В таком случае завтра вечером. Я сам тебя отвезу…

Ната тронуло намерение Гарта пообщаться в неофициальной обстановке, но если говорить откровенно, то этот визит его пугал. После всего, что ему пришлось пережить, он был склонен к застенчивости и замкнутости.

Для поездки ему дали другой защитный костюм — с легким шлемом, снабженным широким плексигласовым забралом, обеспечивавшим довольно широкий обзор. Нату, впрочем, это одеяние показалось смешным, однако пока они с Гартом ехали через пригороды Феникса, Нат заметил немало людей в таких же, как у него, головных уборах.

Нату пришлось изрядно напрячь зрение, чтобы разглядеть город через призматическое забрало шлема и сквозь стекла вместительного автомобиля Гарта. Большинство домов, которые они проезжали, напоминали Нату градирни мощной теплоэлектростанции, которую он видел когда-то на 405-м шоссе по дороге в Лонг-Бич: высокие цилиндрические башни, окруженные частоколом ажурных ферм, несущих мачт и стальных столбов. Как и говорила Персис, эти дома были необычны, но по-своему красивы.