— Ты не забыл мембранные фильтры для крови? — спросила она у Монти.

— Нет.

— Придется прогнать ее через диалитическую установку, у него в крови полным-полно всякой дряни.

— Он что, под наркотиками?

— Да, он накурился травки и был чертовски зол.

— Начнем вскрывать, босс? — поинтересовался Монти.

Монти был филиппинцем и до самозабвения любил свою работу. Персис всегда нравилось работать с ним, но сегодня она с особой остротой чувствовала, что его доброжелательность и добродушный юмор будут нужны ей как никогда.

— Да, я готова.

Персис взяла скальпель, выдохнула и сделала первый разрез в области грудины. Монти тут же раскрыл грудную клетку и зафиксировал края разреза. Потом оба склонились над телом, разглядывая медленно пульсирующее сердце Дуэйна.

— О'кей, работаем, — скомандовала Персис и надрезала наружную оболочку сердечной мышцы. Монти тотчас вставил в разрез толстую иглу еще одной капельницы. Открыв регулятор насоса, он начал понемногу подавать в желудочек криопротектор. Персис бросила взгляд на часы. Пока они действовали в точном соответствии с графиком.

— Жаль все-таки, что приходится действовать таким способом, — сказала она. — Я чувствую себя древней египтянкой, которая бальзамирует труп фараона.

— Но для старых голов этот метод подходит лучше всего, — отозвался Монти.

— Да, — согласилась Персис. — Когда используется та же технология, результаты обычно получаются лучше.

И она заглянула в портативный рентгеноскоп, с помощью которого можно оценить степень проникновения криопротектора в сосуды и капилляры. Эта специальная жидкость позволяет сохранять тело при достаточно низкой температуре, в противном случае в отдельных органах может образоваться лед, способный повредить ткани и спровоцировать разложение после размораживания. Вода, всегда расширяющаяся при охлаждении, до сих пор оставалась главным врагом криотехников.

— Давай на сей раз попробуем сделать все правильно, — сказала она.

— Только бы обошлось без льда!.. — твердил Монти как заклинание.

— Признаки ишемии?

— Пока нет, — ответил Монти, бросив взгляд на экран монитора.

— Мозг увеличился?

— Тоже нет.

— В таком случае мы, похоже, получили очередное донорское тело.

Персис и Монти посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— А что делать с его татуировками? — спросил филиппинец, проведя кончиками пальцев по костяшкам Дуэйна, на которых было грубо вытатуировано имя А-Н-Н-А.

— Я и не подозревала, что их у него так много, — покачала головой Персис.

И действительно, вся грудь Дуэйна оказалась разрисованной, словно стена общественного туалета. Были здесь и стриптизерши с карикатурно выпуклыми формами (сейчас они рассечены пополам разрезом грудины), и написанное готическими буквами поперек живота название тюрьмы «Каньон Гамма», не говоря уже о стандартном тюремном наборе, состоявшем из ухмыляющихся черепов, зловещих пауков и многочисленных имен знакомых и друзей.

— Этих людей он когда-то хотел любить, — заметил Монти, которому на время изменил его всегдашний оптимизм.

— Что ж, если тело проживет дольше нескольких дней, нам придется как-то избавляться от всей этой «наскальной живописи», — подвела итог Персис, бегло осмотрев татуированную кожу Дуэйна. — Нам не нужны никакие опознавательные знаки.

— Я думаю, голубку можно оставить, — заметил Монти.

— Какую голубку?

Монти чуть приподнял одну из рук Дуэйна:

— Вот эту. Она похожа на предложение мира, на приношение богам. Каждому человеку, каким бы плохим он ни был, хочется верить, что и он сделал в своей жизни что-то доброе.

— Дуэйн был убийцей, Монти, — несколько резковато заметила Персис. — Убийцей, а не священником, и я не думаю, чтобы он когда-нибудь задумывался о том, чтобы совершить добрый поступок.

Персис уверенным движением поправила уходящую в сердце трубку, чтобы та не выскочила.

— Но ведь ты не знаешь наверняка, правда?

— Послушай, давай обойдемся без сентиментальных разглагольствований, особенно сейчас, ладно? И не стоит наделять его индивидуальностью. Теперь это просто мясо и кости. Донорское тело, и ничего более!

— Как скажете, босс.

Примерно через два часа криопротектор начал понемногу затвердевать. По мере того как опускалась температура, ткани теряли упругость и податливость, становясь твердыми и хрупкими, точно стекло. Теперь, если бы кто-то ударил, к примеру, по руке Дуэйна молотком, он мог бы разбить ее вдребезги.

Персис уже давно решила, что не будет отделять голову в тюрьме. Однажды она пыталась сделать это, но ей сильно мешал поток любопытствующих надзирателей и охранников, так и норовивших под тем или иным предлогом заглянуть в наблюдательный глазок. И дело не только в том, что Персис было трудно работать на глазах у стольких людей. Меньше всего ей хотелось, чтобы о ее договоренности с администрацией тюрьмы стало известно посторонним. Нет, рядовым сотрудникам «Гаммы» следовало знать лишь то, что тело казненного заморожено для перевозки и впоследствии будет использовано для медицинских исследований.

Как только замораживание было завершено, Персис и Монти поместили тело в титановый сосуд Дьюара и покатили его к лифту, который, скрипя и завывая, поднял их на поверхность. Но едва оказавшись на первом этаже наземного корпуса, Персис невольно ахнула от ужаса. Она не ожидала, что здесь соберется так много представителей средств массовой информации. Казни давно стали привычным явлением и почти не привлекали внимания, но сегодня в «Каньоне Гамма» собралась толпа репортеров и просто любопытных, которые выстроились у входа за силовым барьером.

— Почему все эти люди здесь? Они ждут нас? — с тревогой спросил она у одного из охранников.

— Нет, — ответил тот. — Сегодня к нам должны привезти Нормана Пауэлла.

Это имя показалось Персис знакомым. Норман Пауэлл был кинозвездой, впрочем, далеко не первой величины. Буквально на днях Пауэлл получил срок как соучастник одного нашумевшего убийства, грязные подробности которого смаковали все бульварные газетенки.

— Надеюсь, у нас не будет из-за этого проблем, — проговорила она.

— Разумеется, нет, — откликнулся Монти. — С чего бы?

Воздушная карета «скорой помощи» легко оторвалась от земли, и над изрезанным трещинами скальным обнажением показались далекие очертания Юкка-вэли. Персис бросила взгляд вниз и заметила, как какой-то репортер навел на их летательный аппарат камеру. «Зачем он нас снимает? — подумала она. — Неужели ему что-то известно?» На данном этапе широкая гласность могла только повредить их грандиозному эксперименту, даже сорвать его, и Персис обеспокоилась не на шутку. Но потом подумала, что утечки информации просто не могло быть — и она сама, и все, кто имел отношение к эксперименту, были очень осторожны, а главное, все они — преданные идее единомышленники и никто из них не стал бы из-за денег или славы ставить под удар свое главное дело. Нет, скорее всего, это просто случайность… С этими мыслями Персис откинулась на спинку сиденья и впервые за много-много часов позволила себе почувствовать усталость. Она выполнила свою задачу. Ей удалось достать почти идеальное донорское тело. Скоро оно будет в Фениксе, а это означало, что проект, над которым все они так много работали, сможет продвинуться еще на один шаг.

Когда телерепортер Фред Арлин увидел огромный блестящий саркофаг, который какие-то люди выкатывали через боковую дверь, его точно что-то толкнуло.

— Готов спорить на что угодно, это везут в морг тело бедняги Уильямса, — проговорил он, ни к кому в особенности не обращаясь, и, взявшись за ручку висевшей у него на шее цифровой камеры, повернул ее таким образом, чтобы заснять короткий, в несколько секунд, сюжет о том, как громоздкий гроб вкатывают в грузовой отсек воздушной «скорой помощи». Потом похожий на меч-рыбу летательный аппарат взвился вертикально вверх, развернулся на сорок пять градусов и, слегка накренившись носом к земле, помчался на восток.