– Что такое «бабушка»? – спросил Джефф.

– Русская крестьянка, – ответил епископ Арчер.

Внимательно посмотрев на него, Кирстен сказала:

– Да, это так. Должно быть, я упомянула не то слово.

– Вы упомянули то слово, – успокоил епископ. – Название отреза материи, которым повязывают голову, происходит…

– О боже, – выдохнул Джефф.

Кирстен улыбнулась и пригубила вина.

– Я так понимаю, вы член ФЭД, – продолжил епископ.

– Я и есть ФЭД, – ответила Кирстен.

– Она – одна из его основательниц, – пояснила я.

– Знаете, у меня весьма строгий взгляд на аборты, – уведомил епископ.

– Знаете, – парировала Кирстен, – у меня тоже. В чем заключается ваш?

– Мы убеждены, что нерожденные обладают правами, которыми их наделил не человек, но Всемогущий Бог, – произнес епископ. – Право отбирать человеческую жизнь отвергается еще со времен десяти заповедей.

– Вот об этом я и спрошу вас. Как вы думаете, у человека остаются права, когда он или она умер?

– Простите? – не понял епископ.

– Ну, вы предоставляете им права до того, как они родились. Почему бы им не предоставлять те же права после того, как они умерли?

– На самом деле права после смерти у них все-таки есть, – заметил Джефф. – Без распоряжения суда вы не сможете воспользоваться трупом или органами, изъятыми у него для…

– Я пытаюсь доесть эту оскаровскую телятину, – прервала я, предвидя бесконечный спор впереди, который мог бы закончиться отказом епископа Арчера бесплатно выступить для ФЭД. – Можем мы поговорить о чем-нибудь другом?

Ничуть не смутившись, Джефф продолжил:

– Я знаю парня, который работает в конторе коронера. Он рассказывал мне, что однажды они ворвались в отделение интенсивной терапии в… Забыл, какой больницы. Короче, женщина только что умерла, а они зашли и вырезали у нее глаза для трансплантации еще до того, как приборы прекратили регистрировать признаки жизни. Он сказал, что подобное происходит постоянно.

Какое-то время мы сидели молча – Кирстен потягивала вино, остальные ели. Епископ Арчер, однако, продолжал смотреть на Кирстен с сочувствием и беспокойством. Позже, не тогда, мне пришло в голову, что он почувствовал, что в скрытой форме она физически больна, почувствовал то, что мы все упустили. Возможно, это было результатом его пасторской заботы, но я замечала подобное за ним неоднократно: он улавливал чью-то нужду, когда никто больше – порой даже сам нуждающийся – не осознавал ее или же, если и осознавал, не удосуживался остановиться и проявить заботу.

– Я испытываю большой интерес к ФЭД, – мягко сказал он.

– Как и большинство людей, – ответила Кирстен, но теперь она казалась неподдельно довольной. – Епископальная церковь допускает рукоположение женщин?

– В священники? – уточнил епископ. – Этого еще нет, но грядет.

– То есть, как я понимаю, лично вы это одобряете.

– Безусловно, – кивнул он. – Я весьма активно интересуюсь осовремениванием норм для дьяконов мужского и женского пола… Что касается меня, в своей епархии я не позволю употреблять слово «дьяконисса». Я настаиваю, чтобы как дьяконы-мужчины, так и дьяконы-женщины назывались дьяконами. Нормализация образовательных и воспитательных основ для дьяконов обоего пола позже сделает возможным рукополагать дьяконов-женщин в священники. Это представляется мне неизбежным, и я активно над этим работаю.

– Что ж, я действительно рада слышать это от вас, – сказала Кирстен. – Тогда вы заметно отличаетесь от католиков. – Она поставила свой бокал. – Папа…

– Епископ Римский, – прервал ее епископ Арчер. – Вот кто он на самом деле: епископ Римский. Римская католическая церковь. Наша церковь тоже католическая.

– Вы думаете, у них никогда не будет священников-женщин? – спросила Кирстен.

– Только когда настанет Parousia, – ответствовал епископ.

– Что это? – поинтересовалась Кирстен. – Вам придется простить мне мое невежество. У меня и вправду нет религиозного образования или наклонностей.

– И у меня тоже. Я лишь знаю, что, как выразился философ-идеалист Мальбранш, «не я дышу, но Бог дышит во мне». Parousia – Пришествие Христа. Католическая церковь, частью которой мы являемся, дышит, и дышит лишь посредством живительной силы Христа. Он – голова, а мы лишь тело. «И Он есть глава тела Церкви»[22], как сказал Павел. Это представление известно еще с Древнего мира, и это представление, которое мы в силах постигнуть.

– Как интересно, – отозвалась Кирстен.

– Нет, правда. Интеллектуальные вопросы интересны, равно как и случайные факты – например, количество соли, добываемое одной шахтой. Тема, о которой я говорю, определяет не то, что мы знаем, но то, что мы есть. Мы живем Иисусом Христом. «Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, – все Им и для Него создано; и Он есть прежде всего, и все Им стоит»[23].

Голос епископа был низким и глубоким, говорил он ровно. Во время своей речи он смотрел прямо на Кирстен, и я видела ее ответный взгляд, взгляд едва ли не раненого – как будто она одновременно и хотела услышать, и не хотела, пребывая одновременно и в страхе, и под очарованием. Я слышала проповеди Тима в соборе Божественной Благодати множество раз, и сейчас он обращался к ней, единственной, с той же энергией, какой воздействовал на огромное количество людей. Все это было для нее.

Какое-то время все опять молчали.

– Многие священники все еще говорят «дьяконисса», – сказал наконец Джефф, неловко ерзая, – когда рядом нет Тима.

– Епископ Арчер, вероятно, более всех борется за права женщин в епископальной церкви, – сообщила я Кирстен.

– Как ни странно, я думаю, что слышала об этом, – ответила она. Повернувшись ко мне, она спокойно начала: – Интересно, считаешь ли ты…

– Я был бы рад выступить перед вашей организацией, – прервал ее епископ. – Именно за этим мы здесь и собрались. – Он вытащил из кармана пиджака свою черную записную книжку. – Давайте ваш телефон, обещаю позвонить вам в течение нескольких дней. Мне придется проконсультироваться с Джонатаном Грейвсом, викарным епископом, но уверен, у меня будет для вас время.

– Я дам вам оба своих номера – в ФЭД и домашний. Хотите ли вы… – Она заколебалась. – Хотите ли вы, чтобы я рассказала вам о ФЭД, епископ?

– Тим, – поправил епископ Арчер.

– Мы отнюдь не воинственны в смысле обычных…

– Я неплохо знаком с вашей организацией, – заявил епископ. – Я хочу, чтобы вы обдумали следующее. «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если я имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто». Первое послание к Коринфянам, глава тринадцатая. Как женщины, вы находите свое место в мире из любви, а не из злобы. Любовь не ограничивается христианством, она не принадлежит одной лишь церкви. Если вы хотите победить нас, покажите нам любовь, а не презрение. Вера движет горы, любовь движет человеческие сердца. Люди, противостоящие вам, – люди, а не вещи. Ваши враги не мужчины, но невежественные мужчины. Не смешивайте мужчин с их невежеством. На это ушли годы, и уйдут еще. Не будьте нетерпеливыми и не ненавидьте. Сколько времени? – Внезапно обеспокоившись, он огляделся вокруг. – Вот. – Он протянул свою визитку Кирстен. – Позвоните мне. Я должен идти. Приятно было с вами познакомиться.

После этого он ушел. И только потом я осознала, внезапно осознала, что он забыл оплатить счет.

Епископ Калифорнийский выступил перед ФЭД и затем убедил их руководство пожертвовать две тысячи долларов в церковный фонд для борьбы с мировым голодом – действительно незначительная сумма и к тому же для похвального благого дела. Через какое-то время до Джеффа и меня дошла информация, что Тим неофициально встречается с Кирстен. Джефф был просто сражен. Я посчитала это смешным.