– Сеньора, прошу вас! – воскликнула Эмма, поняв, что испанка над ней насмехается.
Леонора криво усмехнулась:
– Ну? Хотя спрашивать тут нечего – это и так станет ясно. И довольно скоро. Например, на предстоящем балу. Да, кстати, о бале. О нем я хотела бы поговорить с вами отдельно. Дело в том, что я попросила Рамона Галатаса быть на нем вашим кавалером. Вероятно, мне следовало бы сказать вам это чуть раньше. Как я поняла, Марку каким-то образом удалось задеть вашу гордость. Так что на балу, я уверена, вы отнесетесь к Району с еще большей нежностью.
Теперь у Эммы появилась возможность резко возразить. Она как раз этого и ждала.
– Извините, но такие кавалеры мне не нужны, – заявила девушка. – До сих пор я вам этого не говорила, а сейчас скажу. Мы с ним абсолютно разные люди и друг другу не подходим. Кроме того, он меня совершенно не привлекает. Так что на балу мы с Пилар выберем себе кавалеров сами. Кого-нибудь из наших знакомых по клубу. Если вы позволите нам это сделать, мы будем очень рады. Леонора испуганно захлопала длинными ресницами:
– Вы отвергаете кавалера, которого я для вас выбрала?
– Надеюсь, что вы не восприняли мой отказ как вызов, – ответила Эмма. – Просто я хотела сказать, что мне не нужен кавалер, которого интересует совсем другая дама.
В комнате воцарилась гробовая тишина.
– Ну что ж, прекрасно, – поджав губы, наконец произнесла Леонора. – Признаю очевидное: Рамон и в самом деле в меня влюблен. Но стоит ли объяснять вам, как меня тяготит его любовь? И особенно сейчас, когда мы с Марком помолвлены.
– Об этом мне известно… со слов Пилар, – тихо проговорила Эмма.
– Так, значит, вы с Пилар обсуждали мои личные дела?
– Только в той степени, в которой они касались меня. Пилар сказала, чтобы я не очень противилась ухаживаниям Рамона, и объяснила почему, обрисовав ситуацию так, как она ее понимает.
Леонора сделала вид, что не обратила внимания на предупреждение, которое ей сделала Эмма.
– И тем не менее, когда я попросила вас о том же, вы стали упорствовать! – заметила она. – Что вас задевает в игре, которую я начала? Ведь Рамон со своим необузданным темпераментом может устроить мне жуткую сцену и всех поставит в неловкое положение!
– Я против, потому что вы прибегаете к хитрости, – ответила Эмма.
– Ба! – воскликнула Леонора. – Я и забыла, что в отношении соблюдения моральных принципов англичане так щепетильны! А я-то надеялась, что мою просьбу ненадолго отвлечь на себя внимание Рамона вы воспримете с улыбкой. Мне же просто хочется, чтобы не было скандала.
– Но если вы боитесь, что Рамон это сделает, то, наверное, было бы лучше прогнать его. В этом случае вы по отношению к нему поступите честно.
– Да, а потом стану виновной в его гибели? Если я его открыто отвергну, он покончит с собой.
– Разве все безнадежно влюбленные кончают с собой? – сухо спросила Эмма.
– И все равно, Рамоном с его страстной натурой я рисковать не могу. Он уже давно любит меня. Ему известно, что, когда я выйду замуж, рассчитывать ему будет уже не на что. Я же, пытаясь смягчить удар, который он в результате получит, позволяю ему встречаться со мной. Но только на людях.
Леонора настороженно посмотрела на Эмму, а когда та ничего ей не ответила, продолжила:
– Теперь вы поняли, какое у меня к нему отношение. Поэтому прошу вас, нет, настаиваю, чтобы вы мне помогли.
– Сеньора, «настаиваю» – это неудачное слово, – заметила Эмма.
– Уверяю вас, я употребила его намеренно. Если вы не согласитесь мне помочь, то что помешает мне представить Пилар ваш вчерашний ужин совсем в ином свете?
Эмма удивленно уставилась на сеньору де Кория. Она не сразу поняла, что та ей просто угрожает.
– Несмотря на то что вы у нас совсем недавно, Пилар вас уже полюбила, – продолжила Леонора, – и мне бы очень не хотелось, чтобы она в вас разочаровалась. Предположим, я скажу ей, что вы, воспользовавшись тем, что меня не было дома, а она спала, уговорили Марка пригласить вас на ужин. И что потом вы его соблазнили.
– Нет, вы не посмеете! – едва не поперхнувшись от гнева, воскликнула Эмма. – А если… если вы это сделаете, то Пилар вам все равно не поверит!
– Не поверит? – изогнув бровь, произнесла Леонора. – Да, я согласна, история невероятная, и я конечно же Пилар ничего не скажу. Но если все же решусь рассказать, то постараюсь придать ей максимальную правдоподобность. И тогда, как вы думаете, кому девочка поверит, вам или мне?
– Пилар поверит тому, кто скажет ей правду!
– А я все же склонна предположить, что мне – той, кого она любит и знает много лет, а не месяц. А потом, я смогу выглядеть в ее глазах более убедительной, чем вы. Так что если вы не хотите, чтобы Пилар подумала, будто вы хотите отбить у меня жениха, то вы мне поможете.
Леонора имела перед Эммой преимущество и умело им воспользовалась. Таким образом, она предлагала на выбор три варианта, каждый из которых был для девушки одинаково нежелательным. Эмма могла уступить ей в случае с Районом, дать ей возможность оклеветать себя перед Пилар или…
– Сеньора, вы ставите мне такие условия, при которых я вынуждена просить увольнения, – сказала Эмма.
Леонора пожала плечами:
– Как хотите. Вам решать. Но учтите, если вы уйдете прямо сейчас, то другой работы не найдете. Об этом уж я позабочусь. А если останетесь у меня на месяц, то я все равно могу рассказать про вас Пилар. Так что ваше дальнейшее пребывание в моем доме будет для вас нелегким. И тем не менее, как бы вы того ни хотели, я вас в течение ближайших суток не уволю. Таким образом, я даю вам время подумать и решить, согласны ли вы помочь мне с Рамоном или нет. Ведь это же ничего вам не стоит.
– И все это время я должна принимать его ухаживания? – спросила Эмма.
Сеньора де Кория вновь пожала плечами.
– Ну, чтобы сделать вам приятное, я попрошу его сегодня вечером особо вам не докучать, – ответила она. – А если завтра я не услышу от вас ответа, то за вчерашний ужин с Марком вам придется отчитаться перед Пилар. Ну а теперь можете идти. Мне пора принимать ванну.
Из спальни сеньоры Эмма вышла с одной мыслью: надо как можно скорее поговорить с Пилар. Если она решит уволиться завтра, то о ее вчерашней поездке девушке расскажет Леонора, и Эмме будет очень трудно убедить Пилар в том, что свояченица ей солгала. Как бы то ни было, она должна опередить сеньору де Кория.
Как и предполагала Эмма, Пилар нормально восприняла ее рассказ. Единственное, что обеспокоило девушку, – то, как к этому отнесется Леонора. Но когда Эмма сказала ей, что сеньора уже все знает, она тут же успокоилась.
Пилар уже не температурила, и теперь все ее мысли были о предстоящем бале. А Эмму радовала возможность провести несколько оставшихся в ее распоряжении часов с настоящей подругой.
Букеты для бала они составили из цветов, которые росли в саду, и вместе с экзотическим букетом сеньоры де Кория, купленным в эксклюзивном цветочном магазине, заблаговременно отнесли на виллу леди Бисше. Узнав, что специально для бала Леоноре прислали из Парижа платье из золотистой парчи, Пилар заметила: «В нем она будет еще красивее». Эмма собиралась надеть одно из двух своих вечерних платьев, которые привезла с собой в качестве приданого: из чесучи светло-кофейного цвета, простого фасона и без какой-либо отделки. Спереди юбка его была прямой, а сзади собиралась в мягкие складки. Это платье как раз предназначалось для теплого летнего вечера. В свое время Эмма мечтала потанцевать в нем с Гаем под звездами Танжера. Но Гай так и не увидел ее в этом наряде, и теперь Эмма думала, что наденет его здесь в первый и последний раз. Она ожидала, что завтра ее вынудят покинуть виллу «Мирадор», и ей ничего не останется, как уехать обратно в Англию.
Двух девушек в район Маунтин повез Рамон, а Леонору – Марк Трайтон. Вилла леди Бисше стояла на высоком пологом холме. Это был огромный особняк, построенный в испанском стиле, с большим, обнесенным стеной тенистым садом. В саду росли пробковые деревья, кедры, пальмы и кусты гибискуса. В этот вечер на широких лужайках были устроены три танцевальные площадки, ярко освещенные и украшенные разноцветными гирляндами. Менее освещенные и уходившие в глубь сада аллеи своей таинственностью манили к себе.
