Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

1959–1965

…Рубит широко и непреклонно,
Порою без разбору, наша власть,
Но потому и пятая колонна
У нас в стране врагу не удалась.
Когда-то будут правду говорить
И не бояться русского народа,
Когда-то уж решатся: так и быть,
Чего таить, когда огни и воды…
В глухой тайге заброшенно сгрузили
Судьбу мою и молодость мою,
И лишь в душе не проклял я Россию,
Но первый тост за СТАЛИНА я пью.
Большой вины с него я не снимаю,
Своей судьбы не дал бы и врагу,
Но всю войну и день девятый мая
Я без него представить не могу.
Пусть за себя обидно мне и горько,
Но как там душу злом не береди,
Он ус покрутит, а дрожат в Нью-Йорке —
Такие были на Руси вожди!
А вас потомки не простят вовеки,
Хозяев натерпевшейся земли,
За то, что вы такого человека
Понять своим умишком не смогли.
У нас в России страшно жить, ребята,
И Пётр Великий тоже знаменит
Ещё и тем, слыхал я, каждый пятый
При нём в стране безжалостно убит.
…Он выиграл сраженье — весь рассказ,
Да только жаль, — досталось отступавшим.
Он столько погубил? А сколько спас?

После XXII съезда все сочинения И.В.Сталина попали в «Индекс запрещённых книг». Их перестали печатать, их запретили изучать. История Советского Союза в период с 1922 года по 1953 год стала анонимной.

Во всех цивилизованных странах унижение национального героизма считается тяжким государственным преступлением. Именно под такую категорию деяний попадают решения XXII съезда по борьбе с так называемым «культом личности».

В этом свете даже само предложение о переименовании города Сталинграда следовало расценивать как национальное предательство.

Согласно пункту 31 Устава КПСС, утверждённого 31 октября 1961 года «Верховным органом Коммунистической партии Советского Союза является съезд партии» .[272]

На XXII съезд КПСС было избрано 4408 делегатов с решающим голосом. В работе съезда участвовало 4394 делегата. Все они единогласно поддержали Хрущёва. Благодаря их «решающим голосам» в СССР стала властвовать антисталинская вакханалия.

Да, безусловно, среди делегатов XXII съезда были честные коммунисты. Но в дни работы съезда гражданское мужество и большевистская принципиальность их покинули. Выражаясь языком «Краткого курса истории ВКП(б)», они, подобно Георгию Валентиновичу Плеханову, «ушли в кусты».

В послевоенное время советских людей воспитывали, в частности, на таких литературных произведениях, как книга Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке» и воспоминаниях Петра Вершигоры «Люди с чистой совестью». Пойдя на поводу у национального предателя Хрущёва, все 4394 делегата XXII съезда КПСС потеряли моральное право называться «людьми с чистой совестью», а каждый делегат в отдельности перестал быть «настоящим человеком».

На протяжении 5 лет, до 1961 года политический раскол в стране находился пусть в неустойчивом, но всё же равновесии, ибо внешне резких перемен не было заметно. Да, появилась хрущёвская «оттепель». Да, заявило о себе поколение «шестидесятников» — Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский, Андрей Вознесенский, Булат Окуджава. Но в то же время были и сдерживающие факторы: города и улицы носили имя Сталина, в музеях экспонировались картины со «сталинскими» сюжетами и т. п.

Всё переменилось по окончании XXII съезда КПСС. Как станут говорить тридцать лет спустя — «мы проснулись в другой стране». Оказалось, что морально-политическое единство советских людей — миф. В сознании народа пропахали «межу», и люди оказались по разные её стороны. Сразу же оформилась исключительно влиятельная группа людей, имевшая доступ к средствам массовой информации — элита советской интеллигенции. Не будет преувеличением сказать, что именно они — писатели, поэты, художники, журналисты, деятели кино, — стали определять идеологическую направленность литературы и искусства. Именно они, обласканные и поддержанные хрущёвской партией, ринулись обличать Сталина, уподобившись длинноухому персонажу известной крыловской басни:

«А мне чего робеть? И я его лягнул:
Пускай ослиные копыта знает!»

Особенно «отличился» Евгений Евтушенко. В 1952 году молодой поэт опубликовал свой первый сборник стихов «Разведчики грядущего», где Сталину посвящались следующие лирические строки:

«Я знаю:
Вождю
бесконечно близки
мысли
народа нашего.
Я верю:
здесь расцветут цветы,
сады
наполнятся светом.
Ведь об этом
мечтаем
и я
и ты,
значит
думает Сталин
об этом!»[273]
«Я знаю:
грядущее видя вокруг,
склоняется
этой ночью
самый мой лучший на свете друг
в Кремле
над столом рабочим.
Весь мир перед ним —
необъятной ширью!
В бессонной ночной тишине
он думает
о стране,
о мире,
он думает
обо мне.
Подходит к окну.
Любуясь столицей,
тепло улыбается он.
А я засыпаю,
и мне приснится
очень
хороший
сон[274]

Теперь, десять лет спустя, чтобы угодить новому кремлёвскому хозяину, Евтушенко старается лягнуть «лучшего на свете друга» покрепче:

«Нет, Сталин не умер.
Считает он смерть поправимостью.
Мы вынесли
из Мавзолея
его.
Но как из наследников Сталина
Сталина вынести?!
…Велела
не быть успокоенным
Родина мне.
Пусть мне говорят:
«Успокойся!» —
спокойным я быть не сумею.
Покуда наследники Сталина живы ещё на земле,
Мне будет казаться,
что Сталин — ещё в Мавзолее».
вернуться

272

XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т.III. С.346.

вернуться

273

Евтушенко Е.Здесь будет канал // Евтушенко Е.Разведчики грядущего. Книга стихов. М, 1952. С.48.

вернуться

274

Евтушенко Е. Ночь идёт по Москве // Там же. С. 70–71.

40
{"b":"122738","o":1}