Но военное министерство не могло напрямую заниматься промышленными делами. И тогда в 1923 году оно основало промежуточную структуру – так называемое «Общество содействия промышленным предприятиям», или «ГЕФУ». Под прикрытием этого расплывчатого названия пряталась организация, назначением которой были финансирование и координация работы совместных германо-советских предприятий на территории СССР, – естественно, гражданские предприятия ее не интересовали. Общество было попросту «крышей», под которой германские военные прятали дела, не совместимые с условиями Версальского договора. Руководителем «ГЕФУ» стал еще один член спецгруппы Секта, майор германского генштаба Чунке. Тогда же и Нидермайер получил повышение, став начальником службы генштаба по русским вопросам. Он информировал Секта и начальника генштаба Хассе о ходе работ, поддерживал контакты с советскими организациями и высокопоставленными деятелями не только армии и промышленности, но и политиками, и чекистами. Именно в его руках сосредоточились все нити сотрудничества.
Однако один Оскар фон Нидермайер не мог заменить всего аппарата военного атташе. А таковых Германии, по условиям все того же Версальского договора, иметь не полагалось. И тогда в Москве появилась еще одна контора. Называлась она постоянной комиссией по контролю за хозяйственной деятельностью немецких концессий в СССР. А на самом деле это было тайное представительство немецкого генерального штаба. В секретных документах оно именовалось «Центр-Москва» («Ц-МО»). Под пару ей в германском генштабе был создан отдел «Ц-Б» («Центр-Берлин»). «Ц-МО» возглавил полковник Лит-Томсен, а его заместителем и фактическим руководителем стал все тот же Оскар фон Нидермайер. В 1927 году Лит-Томсена отозвали в Германию, и Нидермайер остался во главе общества до 1931 года. Общество должно было не только курировать все вопросы советско-германского военного сотрудничества, но и информировать генштаб по всем доступным ему военным вопросам то есть разведкой.
Уже в 1923 году, с самого основания «ГЕФУ», одним из партнеров этого общества выступает наше предприятие «Метахим». В сентябре этого года обе конторы организовывают совместное общество «Берсоль», цель которого совершенно белая и пушистая – производство удобрений. Возглавлял правление сей крайне полезной для сельского хозяйства фирмы Стефан Иосифович Мрочковский. 14 мая 1923 года в Москве был подписан договор о строительстве химического завода по производству отравляющих веществ. Немцы ассигновали на его создание 35 млн. марок. Немецким партнером стал химик Хуго Штольценберг, один из крупнейших в Германии специалистов по ОВ, который к тому времени уже построил завод в Гамбурге. По договору, Штольценберг должен был модернизировать химический завод в поселке Иващенково, что под Самарой. Предполагаемая производительность – 60 тысяч пудов фосгена и 75 тысяч пудов иприта в год, а также жидкий хлор. Но как только завод был построен в 1925 году коммунисты решили кинуть немецких концессионеров. Использовалась профсоюзная фишка. Сначала заключался договор на длительный срок, а потом «внезапно» советский персонал начинал бастовать, требуя повышения зарплаты в несколько раз. В итоге договор расторгался, а оборудование концессионеров и обученный персонал оставались советской экономике в качестве трофея. После отъезда немцев нашим ученым потребовалось несколько лет на то чтобы запусить процесс создания ОВ самостоятельно, а также качество и количество выдаваемого продукта оставляло желать лучшего. Тем не менее Россия и Германия договорились о совместном испытании ОВ. Испытания ОВ были настолько секретными, что точное количество полигонов неизвестною. Есть точные сведения только о двух объектах. Это «Подосинки», расположенные в поселке Шиханы, что неподалеку от Саратова, и «Томка» возле населенного пункта Тоцкое Оренбургской области. Испытания совместные, расходы – пополам. И снова техническое руководство испытаниями – немецкое, административное – наше. Обе стороны за отдельную плату могли получить образцы всех применявшихся и разработанных приборов. Все протоколы испытаний, фотоснимки, чертежи выполнялись в двух экземплярах – для каждого из партнеров. Мы предоставляли немцам полигоны, персонал и условия для работы. В ответ они брали на себя обязательство обучать специалистов по всем отраслям, по которым будут проводиться опыты, и давать им возможность принимать практическое участие в работе. Этот проект практически свернут к 1929 году в связи с изменениями в германской политической ситуации. Среди других советско – германских проектов можно назвать летную школу в Липецке. Липецкий объект выполнял двоякие функции, в первую очередь здесь обучались будущие асы немецких ВВС, а так же школа стала испытательным полигоном рейхсвера. Именно здесь, в Липецке, проходил испытания «Юнкерс» К-47. Вначале этот самолет был разработан как истребитель. Затем, впервые в истории военной авиации, на нем установили спаренные пулеметы с вращающимся лафетом. Вскоре решили попытаться использовать истребитель для бомбометания, и в результате появился новый тип самолета – пикирующий бомбардировщик. После, в 30-х годах, на базе К-47 был разработан знаменитый Ю-87 – самый популярный пикировщик Третьего рейха, отличавшийся исключительной точностью бомбометания. С 1926 года в Казани начала действовать совместная танковая школа, в июне 1929 года состоялся ее первый выпуск. В настоящее время ряд советских военных высокого ранга, таких как Иона Якир, Жан Зомберг, Василий Степанов, Ян Лацис и Роман Лонгва обучаются в Военной академии генерального штаба Германии. А генерал-майор Ганс Хальм работает по обмену опытом в Штабе Красной Армии. в общем сотрудничество между нашими странами носит широкомасшабный характер и будет свернуто только с приходом к власти Гитлера в 1933 году. Исходя из вышеизложенного следует отметить что начатое сотрудничество в военной и других областях позитивно влияет на развитие современных технологий и индустриализацию России, желательно устранить все препятствия к продолжению взаимовыгодного сотрудничества путем вмешательства специалистов Мистраля. В частности вербовка ключевых фигур представляющих Германские интересы в России является обязательной. В последствии эти лица могут использоваться для недопущения прихода к власти Гитлера или его устранения.»
Да есть о чём подумать, времени остается все меньше и меньше, Надеждину нужно поручить разработать план операции внедрения во властные структуры СССР и вербовки с последующей психокоррекцией представителей германской разведки и рейхсвера.
Обстановка в Кронштадте оставалась спокойной, хотя по прежнему не работала паромная связь с Ленинградом. Руководство Ленинграда пока что себя никак не проявляло, но Макаров чувствовал что это не на долго, скоро нарисуются с проверкой, но ничего встретим. Десантники отловили несколько особо ретивых граждан пытавшихся уйти с острова на лодках, но серьезных врагов среди них не было, поэтому их подкорректировали и отпустили с миром. Отмена карточной системы на продукты и увеличение продовольственных норм для красноармейцев и моряков сработало как отвлекающий фактор от прихода в порт Мистраля и отмены паромов. Ладно еще день или два, а затем постепенно восстановим сообщение с берегом, но надо будет ввести пропускной режим и селективную психокоррекцию. Да кстати, надо будет дать Зимину задание без шума восстановить церковные службы в Морском соборе, который закрыл для посещения и богослужений его предшественник, тоже будет фактор в нашу пользу, большенство населения ведь верующие.
