Мэгги не знала, был ли Гедеон этим человеком, хотя на первый взгляд

казалось, что так оно и есть. Она поднялась и направилась к своему фургону, по пути остановившись, чтобы обдумать эту мысль. Тина могла легко ошибиться, он может не вернуться. Ей совсем не понравилось чувство, испытанное ею, когда она осознала эту возможность. Ей совсем не понравилось, что она вообще испытывает по этому поводу какие-то чувства.

Утро прошло без каких-либо известий о Джаспере. Близился полдень. Мэгги стояла на коленках на опушке леса, сажая в горшок куст диких роз, который выкопал ей в подарок Шон, когда услышала звук приближающейся машины. Она села на пятки, отряхнула руки от комков земли, наблюдая, как Гедеон вышел из машины, быстро огляделся по сторонам и направился к ней.

Он нес большой завернутый в бумагу пакет, прижав его локтем. Выражение его лица было совершенно спокойным. Он старался удержать свой взгляд только на ней, игнорируя заинтересованные взоры наблюдавших за ними из разных уголков лагеря. Подойдя к ней, он опустился на колени и твердо посмотрел на нее.

Мэгги скользнула взглядом по свертку, который он положил на землю, затем встретилась с ним глазами.

— Предложение мира, — тихо сказал Гедеон.

— Что это такое? — холодно спросила она.

Кривая улыбка смягчила его жесткое лицо.

— Со вкусом подобранная коллекция носов для Ламонта. В городе открылся новый магазин.

Это было необычно. Неожиданно. Может быть, в этом было что-то безумное. Мэгги почувствовала, как ее губы расплываются в улыбке.

— Ламонт будет в восторге, — прошептала она.

— Я также купил себе палатку. Немного больших размеров, поэтому мне теперь не нужно будет подгибать ноги в коленях. И симпатичный ошейник для Лео на тот случай, если Тина не захочет сделать ему новый.

— Это все звучит так, будто ты собираешься остаться здесь, — нейтральным тоном произнесла Мэгги.

— Я хотел бы, если ты мне позволишь, — он протянул руку и коснулся ее щеки самыми кончиками пальцев. В выражении его лица внезапно появилось что-то нежное.

— Прости меня, Мэгги. Позаботься о чувствах, а звуки позаботятся о себе сами.

Через мгновение Мэгги отклонилась назад настолько, чтобы рука Гедеона не доставала ее.

— Может быть, ты говоришь искренне, но ты до сих пор сомневаешься в моих мотивах. Я могу сказать тебе, что наши с тобой отношения совершенно не зависят от судьбы, уготованной цирку, могу сказать, что любое твое решение не повлияет на мои личные чувства, но не могу заставить тебя поверить в это. Я могу купить у тебя «Страну Чудес», хотя это будет для меня нелегко, и я оставляю этот шаг на самый крайний случай.

Гедеон посмотрел на нее.

— Хорошо. Тогда давай сейчас же разрешим эту проблему. Я не хочу «Страну Чудес». Я не желаю иметь с ней никаких проб-лем, владея ею, выручка от ее продажи мне тоже не нужна. Сразу, как только я официально вступаю в права наследования, я передам эти права кому-то другому. Любому из актеров балагана, кроме тебя, — он улыбнулся. — Я не хочу быть обвиненным в попытке купить то, что не предназначено для продажи.

Подумав, она медленно произнесла:

— Я полагаю, нам нужно скооперироваться, чтобы у каждого была своя доля.

Он открыл было рот, затем бистро его закрыл.

Мэгги невольно улыбнулась.

— Я понимаю, тогда сумасшедшие, и в самом деле, будут управлять своим приютом. Но они — одна семья и заботятся друг о друге. Тина будет вести дела, она самая проницательная из всех.

— А что касается тебя?

— Я здесь временно. Уйдя отсюда, я вернусь обратно к учебе.

— Тогда это не твоя жизнь, не твой мир, — глаза его сузились.

Мэгги опустила взгляд на розовый куст, медленно отрывая засохшие листики.

— Мой мир там, где я.

— Это не ответ.

Ее ответы были инстинктивно неопределенными, потому что именно этого он от нее ожидал, но Мэгги боролась с собой. Если он собирался увидеть ее такой, какая она на самом деле, нужно пойти ему навстречу, но ведь это так трудно.

— Ты не прав, — сказала Мэгги. — Это самый верный ответ из всех. Вот почему я прижилась здесь так хорошо, хотя не родилась кэрни, и впервые увидела это место несколько недель назад.

Гедеон внимательно наблюдал за ней, очарованный тем, что видел. Лицо ее оставалось спокойным, глаза — ясными, и было что-то в интонации ее голоса, чего он никогда прежде не слышал, — твердое и мягкое, без непосредственности и двусмысленности. Он не понимал, как могут сочетаться такие противоположные вещи.

— Где ты родилась?

— В Вирджинии. Единственное дитя двух необычайно практичных и логичных людей. Они совершенно не знали, что со мною делать, мать до сих пор не знает. Отец же погиб десять лет назад.

— Я сожалею. Несчастный случай?

Она внезапно улыбнулась, и Гедеон почувствовал, что его сердце замерло. Эта была она, эта волшебная улыбка, необычайно мудрая и снисходительная и в то же время несколько странная, будто ей были известны тайны, недоступные большей части населения мира.

— Можно сказать, что так. Мой удивительно практичный и благоразумный отец решил заняться планеризмом. Думаю, он делал это не слишком хорошо, но очень радовался, и даже мама воспринимала это спокойно. А погибнуть в тот момент, когда ты счастлив, — это, пожалуй, не самый худший вариант уйти из жизни.

Гедеон решил не спрашивать больше.

— У тебя такой уникальный взгляд на вещи.

Мэгги подарила ему озорной — взгляд.

— Не такой уж уникальный для моей семьи.

— Я понял так, что твоя мать не очень хорошо понимает тебя.

— Нет, просто мама — не совсем обычное явление среди прочих моих родственников. Большая часть… Ладно, скажем так: будь я владелицей «Страны Чудес» и они узнали бы об этом, каждый из них захотел бы присоединиться к цирку.

— Ты меня разыгрываешь?

— Вовсе нет. Если сказать, что моя семья эксцентрична, это значит сильно приуменьшить факт.

— Во что я влип?

— О, тебе не следует беспокоиться. На самом деле мы не слишком часто видим друг друга. Обычные семейные собрания, которые случаются довольно редко. Кажется, когда мы собираемся вместе, это несколько нервирует прочих людей.

Она снова посмотрела на Гедеона с выражением спокойной невинности на лице.

— Я даже не могу себе представить, почему это…

— Черт, и она не может, — сейчас Гедеон ощущал под ногами твердую почву. — Может быть, я знаю тебя недостаточно хорошо, но одну вещь я усвоил довольно быстро — с тобой никогда не соскучишься.

Мэгги слабо улыбнулась, но не прокомментировала его слова, а продолжила:

— То, что я хочу сказать, выражается в следующем: даже несмотря на то, что я не родилась кэрни, это — мой мир. Я сделала его своим, когда появилась здесь. И мне здесь достаточно комфортно. Я не люблю быть практичной и последовательной — это не слишком интересно.

— Поэтому ты становишься слегка чокнутой всякий раз, когда попадаешь в общество сумасшедших?

Она мягко рассмеялась.

— Тебя заботит это, да?

Гедеон выглядел несколько смущенным или, вернее, делал вид.

— Если ты имеешь в виду, что я нуждаюсь в убедительном доказательстве твоей безвредности, ты права. Просто скажи, что ты — неопасная чокнутая.

— Да, но если бы и была, то вряд ли допустила бы такую мысль, разве нет?

— Мэгги.

Она вздохнула.

— Гедеон, у меня три университетских диплома, я заслужила звание гроссмейстера по шахматам, звание кулинара как повар и получила лицензию на управление авиетками; когда мне было девятнадцать, я вскарабкалась на Эверест; в двадцать в очень небольшом суденышке я переплыла Китайское море; в двадцать один приняла участие в Европейских гонках Монгольфьеров, которую выиграла.

Я разговариваю с растениями и животными, знаю обычно, почему люди говорят или делают те или иные вещи, даже если они сами об этом не догадываются. Я прекрасно разгадываю кроссворды, мне известно огромное количество вещей, и при помощи простой заколки и резиновой ленты я могу исправить любой механизм. Я ненавижу обман в любой форме, мелочей, пропущенных в декорации, ядовитые замечания и спаржу. Среди моей семьи и в моем мире ничто из вышеупомянутого не делает меня необычной. А что же такой делает меня в твоем мире?