Дворф, следуя по пятам за незнакомцами, даже не пытался этого скрыть, и один из людей несколько раз недоуменно оглянулся. Телохранитель Кенсидана решил, что эти двое осмелятся напасть на него прямо на улице, на глазах у многочисленных прохожих, но вместо этого они, к его удивлению и радости, свернули в узкий темный переулок.

Он довольно усмехнулся и продолжил идти следом.

— Уже достаточно далеко, — раздался впереди него голос одного из людей. Дворф повернул голову в направлении звука и вгляделся в одинокий силуэт, застывший у кучи отбросов. — Мне не нравится эта черная борода, и еще больше не нравится, когда за мной следят.

— Ты, наверное, собираешься на меня пожаловаться стражникам Таэрла, — предположил дворф и заметил, как человек смущенно поежился, вспомнив, что находится на чужой территории.

— Я… Я по приглашению Ретнора, — пробормотал он.

— Я думаю, ты пришел поесть.

— Да, меня пригласили.

— Нет, приятель, — сказал дворф. — Приглашение Ретнора относится к тем, кто вступает в его команду, а не к тем, кто потом уходит и обо всем рассказывает другим верховным капитанам. Ты работаешь на Таэрла, и тебя это устраивает.

— Я собирался… — промямлил мужчина.

— Ба-ха-ха-ха, — насмешливо бросил дворф. — Ты был здесь уже пять раз, вместе со своим дружком, который спрятался. И все пять раз возвращался прямиком домой. Здесь немало таких, как ты, из Корабля Таэрла. Ты считаешь, мы все время будем тебя кормить?

— Я же п-плачу, — заикаясь, ответил он.

— За то, что не предназначено для продажи, — заметил дворф.

— Если мне продают, почему бы и не купить, — возразил человек, но дворф, скрестив на груди могучие руки, медленно покачал головой.

Слева от дворфа на крыше появился второй незнакомец; он спрыгнул сверху, держа перед собой кинжал, словно воображая себя летящим копьем. И неожиданно для себя обнаружил, что перед ним дворф — легкая добыча.

Точно так же решил и его компаньон, остававшийся на земле. Он даже издал победный крик, но внезапно оборвал его, когда дворф стремительно перешел к действиям. Дворф резко забросил руки за голову, сделал сальто назад и в то же время ловко схватил свое оружие — два усеянных шипами металлических шара на цепочках. Устойчиво приземлившись на носки, дворф нагнулся вперед, оттолкнулся и ринулся вперед.

Прыгнувший с крыши человек с поразительной ловкостью сумел изменить свою траекторию и довольно умело сделал кувырок в сторону. Он твердо встал на ноги и резко развернулся, взмахнув кинжалом, чтобы удержать дворфа на расстоянии. Удар кистеня задел его вытянутую руку, и хотя он не был достаточно силен, чтобы раздробить кости, с поверхности шара посыпались искры магического заряда. Кинжал моментально согнулся и отлетел в сторону вместе с тремя отрубленными пальцами.

Нападавший взвыл от боли, но выбросил вперед вторую руку, а раненую прижал к груди.

Однако дворф его опередил. Шар в правой руке, выбивший нож, отлетел в сторону, а левой рукой дворф крутанул над головой, и шар на цепочке поднялся, повторяя маневр первого кистеня. Он легко уклонился от неудачного удара, шагнул вперед и резко опустил левую руку. Шар просвистел у него над головой и, достигнув полной длины цепи, угодил противнику в колено.

Вслед за треском костей раздался мучительный вопль, нога подогнулась, и человек рухнул на землю.

Его приятель, ринувшись вперед с мечом и кинжалом, едва не споткнулся о ноги раненого, но сумел сохранить равновесие и замахнулся на нагнувшегося дворфа. Он яростно бросился в атаку, стремясь ошеломить противника энергичными выпадами.

И почти достиг своей цели, но лишь потому, что дворф не мог удержаться от смеха и даже не делал попыток обороняться.

Человек отчаянно пытался защитить своего раневого, жалобно стонавшего друга и в выпаде выставил перед собой меч.

Его клинок встретил лишь пустоту, поскольку дворф совершенно спокойно шагнул в сторону, уклоняясь от лезвия.

— Ты испытываешь мое терпение, — предостерег его дворф. — Мог бы и убежать, отделавшись только парой ударов.

Человек был слишком напуган, чтобы понять, что ему предлагают сохранить жизнь, и продолжал

Когда усеянный шипами шар ударил его по ребрам, раздробив все кости, он понял свою ошибку. А когда второй шар коснулся черепа, человек утра-

Его напарник, увидев, что друг рухнул на землю, а его мозг забрызгал мостовую, взвыл еще

Он так и не переставал выть, пока дворф не схватил его за ворот рубахи и не приподнял, а потом с ужасающей силой швырнул о стену.

— Парень, ты будешь меня слушать? — спросил дворф, когда несчастный, наконец, умолк. — Сейчас же возвращайся на улицу Заходящего Солнца и скажи парням Таэрла, что им здесь нет места, — сказал дворф. — Если ты остаешься с Таэрлом, значит, ты не Ретнором, а если ты не с Ретнором, значит, иди и лови крыс, чтобы поесть.

Человек с трудом перевел дыхание.

— Ты слышишь меня? — спросил дворф и энергично встряхнул парня.

Хоть он и держал свою жертву только одной рукой, бедняга ничего не мог поделать.

Он бессмысленно кивнул, и дворф бросил его на землю.

— Теперь уползай отсюда, парень. А если надумаешь приползти еще раз, не забудь принести присягу Кораблю Ретнора.

— Да, да, да, — залепетал тот, а дворф спокойно, словно ничего не произошло, повернулся и зашагал прочь по темному переулку, на ходу убирая свое страшное оружие в специальные чехлы, висевшие на спине.

***

— Ты слишком увлекся, — сказал дворфу Кенсидан немного погодя.

— Тогда увеличь мне плату.

Кенсидан сдержанно ухмыльнулся:

— Я же тебе говорил, чтобы ты никого не убивал.

— А я еще раз повторяю: если они пускают в ход сталь, я пускаю кровь, — ответил дворф.

Кенсидан, все еще усмехаясь, примирительно махнул рукой.

— Они впадают в отчаяние, — сказал дворф. — В большинстве домов Кораблей Таэрла и Барама все время не хватает еды.

— Хорошо. Интересно, как теперь они будут относиться к капитану Дюдермонту?

— Губернатору, ты хотел сказать.

Кенсидан закатил глаза.

— Твой приятель Сульджак живет немного лучше, чем эти двое, — продолжал дворф. — Если ему послать еще немного провианта в придачу к тому, что он получает от Дюдермонта, он мог бы выкарабкаться, как и вы с Куртом.

— Очень проницательное наблюдение, — саркастически заметил Кенсидан.

— Я играл в политику задолго до того, как отец твоего отца сделал свой первый вздох, — ответил дворф.

— Тогда ты должен понимать, что не в моих интересах продвигать Сульджака к новым вершинам и достижениям.

Дворф с любопытством взглянул на Кенсидана:

— Ты оставляешь его возле Дюдермонта в качестве своего агента.

Кенсидан кивнул.

— Но он все принимает близко к сердцу, — предупредил его дворф.

— Мой отец потратил годы, защищая Сульджака, чаще всего от него самого, — сказал Кенсидан. — Пора ему доказать, что наши усилия того стоили. Если он не сумеет понять, что от него требуется, он лишится нашей помощи.

— Ты мог бы ему и сказать.

— Ага, а заодно Таэрлу и Бараму. Нет, я не думаю, что это хорошая мысль.

— И как сильно ты намерен на них давить? — спросил дворф. — Дюдермонт еще пользуется немалым влиянием, и если эти двое к нему переметнутся…

— Барам всей душой ненавидит Дюдермонта, — опроверг Кенсидан опасения дворфа. — А я рассчитываю на твое суждение об уровне недовольства жителей. Нам надо переманить у них часть людей, но ровно столько, чтобы они знали свое место, когда начнут летать стрелы. Не в моих интересах ослаблять их силы до полного истощения или заставлять бросаться к Дюдермонту ради спасения своих жизней.

Дворф кивнул.

— И больше никаких убийств, — предупредил его Кенсидан. — Выгоняй нахлебников или указывай им путь к сытой жизни. Разбей пару носов. Но больше не убивай.

Дворф хлопнул себя ладонями по бедрам, выражая недовольство таким строгим ограничением.