«А кто меня об этом спросил?» – мгновенно отозвался дракончик и обиженно дернул крыльями.

Лайам закрыл глаза и начал считать мысленно до десяти. На счете пять к нему обратились:

– Доброе утро. Вы поговорили с госпожой Присциан?

Лайам открыл глаза.

– Да. Она вас уже ожидает.

Волшебница стояла у двери библиотеки. На ней было серое длинное платье с высоким глухим воротом.

– Это сойдет? – спросила она, щелкнув пальцем по стойке воротника. Лайам улыбнулся.

– Как раз то, что нужно. Готовы ли вы ехать прямо сейчас?

– Конечно. Только накину плащ. – Грантайре пересекла коридорчик и скрылась в спальне, чтобы тут же вернуться одетой в дорогу.

Только приблизившись к чалому, Лайам сообразил, что у волшебницы нет коня. Как же они теперь доберутся до города?

– Полагаю, вам придется устроиться у меня за спиной, – с сомнением в голосе сказал он.

– Как прикажете, – согласилась волшебница, даже не поведя бровью.

Лайам поднялся в седло, Грантайре ловко вскочила на круп коня. Она села боком, обхватив руками талию всадника.

Лайам не слишком поторапливал Даймонда, помня о неудобствах, которые причиняет спутнице ее поза, хотя поспешать следовало бы – дел у него еще было невпроворот. Больше всего сейчас он нуждался во встрече с эдилом, но тот обещал освободиться лишь к вечеру. Они условились вместе отужинать, и это следствию на руку – эдилу лучше думалось во время еды. А основной заботой пресловутого следствия по-прежнему оставались Квэтвел и Ульдерик. Если камень похитил кто-то из них, то придется заявиться к каждому с обыском. Другого способа обнаружить пропажу Лайам придумать не мог. Когда чалый пересек городскую черту, Грантайре за спиной Лайама завозилась, надвигая на лицо капюшон.

– Надеюсь, мы поедем кратчайшей дорогой?

– Конечно, – сказал Лайам. Он вспомнил, что его спутница опасается встречи с харкоутским магом, и выбранил себя, что не озаботился этим обстоятельством раньше!

– Полагаю, что все обойдется. В таком виде вас трудненько узнать.

Они пересекли Храмовую площадь и свернули к Макушке, потом проехали мимо заведения Герионы, миновали дом Ульдерика и выбрались на Крайнюю улицу. Когда Лайам остановил коня, Грантайре легко соскочила на землю. Лайам спешился и привязал Даймонда к кольцу, вделанному в камень крыльца.

– Вот мы и на месте, – сказал он, облегченно вздыхая.

Геллус провел их к солярию, хотя сейчас эту комнату трудно было назвать таковой, солнце в нее в это время почти что не проникало. Вдова стояла у стеклянной стены и смотрела на море.

– Добрый день, господин Ренфорд, – сказала она, поворачиваясь к вошедшим.

– Госпожа Присциан, позвольте представить вам… магессу Грантайре.

Он не знал наверняка, так ли надо ее величать, но понятия «чародей» или «волшебница» почему-то казались ему более обиходными. Грантайре возражать не стала и склонилась перед пожилой женщиной в почтительном реверансе.

– Позвольте поблагодарить вас, леди, за то, что вы дарите мне возможность ознакомиться с записями непревзойденного Эйрина Присциана. Это большая честь для меня.

Вдова восприняла эти слова как должное и кивнула.

– У нас остались кое-какие бумаги. Вы можете их без помех просмотреть. Полагаю, это займет какое-то время.

– Надеюсь, я не доставлю вам никаких неудобств?

Гостья явно производила хорошее впечатление на госпожу Присциан. Она величественно взмахнула рукой и сказала:

– О нет, дорогая, ничуть. Однако я вижу, господин Ренфорд как будто спешит? У него наверняка накопилось множество дел.

Лайам не думал, что его нетерпение столь заметно.

– Да, мне многое нужно проверить. Могу ли я с вашего разрешения удалиться?

– Да, конечно, – кивнула Грантайре.

– Конечно, – одновременно с ней кивнула госпожа Присциан.

Лайам ушел, пообещав дамам вернуться к пяти.

В дом Окхэмов его впустил все тот же Тассо. Лорд находился в солярии, где, равно как и в прилегающем к этому помещению коридоре, уже успели навести чистоту. Окхэм лежал на одной из кушеток, расставленных возле камина, но поспешил сесть, как только Лайам вошел.

– Вот вы и вернулись, – промямлил он, придвигая к себе плащ, переброшенный через спинку кушетки. – Значит, идем на Штапельный склад?

Лорд говорил о предстоящем путешествии с неохотой, как о тяжелой обязанности, от которой ему хотелось бы увильнуть. Впрочем, кое-какие обязанности имелись и у вошедшего в комнату гостя.

– Я виделся с графом, – сказал Лайам официальным тоном, не уверенный, что действует по правилам дуэльного кодекса. – Он вызывает барона на поединок.

Окхэм, поморщившись, встал и покачал головой.

– Пока еще рано что-либо обсуждать. Квэтвел не в состоянии принять этот вызов, он плохо соображает. Полагаю, вашу миссию следует отложить на какое-то время.

Лайам согласно кивнул.

– Он ел что-нибудь?

– Да, поел, и его не вывернуло. Через пару дней он будет вполне здоров, – лорд потряс руками, словно освобождаясь от невидимой тяжести. – Однако нам, пожалуй, пора.

Они шли по Герцогской улице в сторону порта. Лайам вел Даймонда в поводу. Он прикидывал, чем ему стоит заняться прямо после знакомства с Кэвудом. Зайти к Герионе? Да, вроде бы такая необходимость назрела. Однако прежде хорошо бы обговорить с Кессиасом этот визит.

Утвердившись в своем решении, Лайам искоса глянул на спутника. Окхэм шел медленно, опустив голову и глядя себе под ноги. Лорд задумчиво пожевывал кончик уса, между бровями его залегла глубокая складка.

«Тяжело ему все это дается, – подумал сочувственно Лайам. – Да и кому бы на его месте было легко? Приятно ли сознавать, что кто-то из ваших знакомых – преступник?» Подумав о приятелях Окхэма, Лайам кое о чем вспомнил. Он вытащил из кармана туго набитый кошель.

– Чуть было не забыл, милорд, – сказал он и начал отсчитывать кроны, обмотав поводья вокруг руки. – Я должен вам тридцать монет, верно?

– О чем это вы? – Лайам надеялся отвлечь лорда от мрачных раздумий, но тот отпрянул, словно ему протягивали живую змею. – Это не мне, – он покачал головой, отказываясь брать деньги. – Вы одолжались у графа. Ему и вернете долг.

– Но вы за меня поручились, – сказал медленно Лайам, – и я полагал…

– Деньги причитаются Ульдерику, – повторил Окхэм сухо. – И давайте кончим на том.

Лайам ссыпал монеты обратно в кошель, подивившись резкости, с какой это было сказано, и огляделся. Дальше Герцогская улица делала крутой поворот, огибая храм Повелителя Бурь.

– Может быть, вы расскажете мне немного о Кэвуде? – спросил Лайам, пытаясь все же развеять дурное настроение Окхэма и одновременно стремясь извлечь из этого пользу.

Перемежая свою речь тяжелыми вздохами, лорд стал цедить сквозь зубы слова, он явно желал поскорее отделаться от собеседника. Рассказ его свелся к одной фразе: Кэвуд – торговец, владелец нескольких кораблей.

– Мне это уже известно, – терпеливо сказал Лайам, попутно отметив, что Окхэм старается на него не глядеть. – Я надеялся услышать от вас нечто иное. Например, представляется любопытным, как вы с ним познакомились?

Кэвуд был среди гостей Окхэмов единственным мещанином и не носил дворянского титула. Даже Фурзеусы превосходили его родовитостью.

– В банях, – сказал неохотно Окхэм. – Ему нравится участвовать в схватках, мне – тоже.

Лайам уже знал, что в бани южане ходят не только затем, чтобы поддерживать телесную чистоту, но и как в своего рода клубы по интересам.

– В схватках? На мечах?

– Нет, – со вздохом сказал Окхэм, окончательно убедившись, что Лайам от него не отстанет. – На кулаках. Ему, как и мне, нравятся кулачные поединки – в шлемах и специальных, набитых ватой, перчатках.

– Ах, вот как… И хорошо он дерется? – Лайам попытался представить себе, как это выглядит, и поежился. Он не рискнул бы двинуть по осевому шлему рукой, даже защищенной мягкой и толстой перчаткой.

– Да, он очень хороший боец. – Лорд выплюнул изо рта кончик уса и пригладил его указательным пальцем. – Я понимаю, к чему вы клоните, Ренфорд, – сказал он и снова вздохнул.