Для совершения служб и треб, рогожские старообрядцы постоянно имели на кладбище достаточное количество попов, беглых от православной церкви. В 1822 году, когда последовали известные правила о беглых попах, рогожцы заявили правительству о двенадцати священниках и четырех дьяконах, у них находящихся.[297] Все они большею частью были старики, из них до 1827 года два попа обратились в православие, а пять попов и два дьякона умерли. Когда последовал воспретительный указ вновь принимать попов и вовсе не принимать дьяконов (1827 г.), первых на Рогожском кладбище оставалось пятеро, последних двое. Хотя с 1823 по 1825 год число прихожан Рогожского кладбища, по свидетельству протоиерея Арсеньева, удвоилось, однако рогожские старшины не позаботились о привлечении на свое кладбище новых беглых попов, хотя в то время ходатайство их не было бы отринуто. Увеличению штата рогожского духовенства всего больше противились сами попы. Алчность рогожских священнослужителей к стяжаниям была неимоверна. Когда их было много, были они помоложе и еще не так богаты, как впоследствии, то столь усердны были они к доходной для кармана их службе, что даже перехватывали друг у друга требы. Для этого становились они на паперти или в самой часовне и отбивали друг у друга желающих отслужить молебен, панихиду и т. п. Даже отправляя службу, в то время, когда происходило пение или чтение, рогожские пастыри оставляли места свои и в ризах перебегали из одной часовни в другую, подобно гостинодворским мальчишкам, зазывая к себе исполнить какую-либо требу. Мало того, они совершали по две требы зараз, чтобы таким образом побольше добыть денег. Молебны служили, как говорилось, «на курьерских». Правда, по заказам богатых и именитых прихожан, попы служили чинно и благоговейно, зато беднякам с возмутительным цинизмом говорили: «За твой гривенник я тебе и «Господи помилуй» не скажу, хочешь молиться, так сложись с другими, чтобы было из чего мне служить». Что касается до дьяконов, то они, во время служения молебнов, панихид и погребений разными попами в разных часовнях, перебегали от одного к другому; в одной часовне прочтет ектению и побежит, подобрав полы стихаря, в другую, провозгласит «вонмем!» — чтоб и там и тут получить дьяконскую свою долю.
Такая торговля святыней вызвала сильный ропот прихожан, и в 1823 году по этому случаю был на Рогожском кладбище собор, на котором попы, дьяконы и попечители составили «Постановление о благочинии церковном», подписали его и повесили на Рождественской часовне. «Постановление» это начинается словами «Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом!» Подлинник этого «Постановления» теперь, как уже было упомянуто, хранится в архиве министерства внутренних дел. Вот некоторые статьи этого «Постановления», доказывающие действительность рассказанных сейчас безобразий, творимых «мздою ослепленными», по выражению раскольника Нила Тимофеевича, рогожскими попами во время отправления ими треб:
Статья 2. Священники и служащие при них ни под каким видом не дерзали бы на паперти и в молитвенном храме требы перехватывать и тем нарушать благочиние церковное. Имеющий нужду сам может о том просить, когда должно.
Статья 3. Из соборных панихид, погребений, молебнов и треб, не окончивши одно, за другие не переходить, кроме смертнаго случая, так дьяконам к священникам без нужнаго случая во время служения не подходить и от одного к другому, не окончивши требу, не переходить.
Статья 5. Священники, без нужнаго случая, а паче в священных ризах, от службы божьей и требы, какой ни есть, не выходили бы вне молитвеннаго храма.
Статья 6. Священникам молебны более шести канонов не начинать, ибо сие невместимо, а более по усердию просителей оставлять на другой раз, дабы молитва могла быть со вниманием, а не дерзостью.
Статья 7. Две требы вдруг не править.
Статья 9. Священникам особенно иметь во внимании, дабы требующие их по бедности и по неимению дерзновения к ним не презримы были, но наипаче сильных и богатых покровительствуемы, по словеси Спасителя миру: «Не презрите единаго от малых сил, ибо ангели их выну видят лице Отца Моего, иже есть на небесех».
Если же кто, забыв страх Божий и свое священноначальническое звание, вышеописанное оставит в неисполнении или небрежении, такового 10 статьею наказывать судом духовным.
Собственное свидетельство паче всякаго иного свидетельства». Под этим «Постановлением» подписались все попы и дьяконы рогожские.[298]
О том, что делалось на Рогожском кладбище до водворения в нем австрийского священства, любопытные указания находятся также в «Келейных советах, письменно предложенных господину епископу Онуфрию от Семена Семенова и Ивана Захарова».[299] Вот что говорят эти влиятельные и пользующиеся большою славою старообрядцы:
Совет 5-й. Богопротивное исповедание епископа Афанасия, значущееся в его прошении, никак не принимать. Он написал, что было на кладбище до архиепископа Антония, все то свято, что и подтвердил словами: «како верую и исповедую». Но на кладбище до архиепископа Антония было вот что. а) Все кладбищенские попы правительству были обязаны подпискою от ереси приходящих (то есть православных) не принимать. б) Нашим православным христианам, не принадлежащим по жительству к Московской губернии, никаких треб не исправлять. в) За крещение младенцев установлена была такса, 1 руб. 25 коп. сер. за крещение, для чего в конторе содержали нарочнаго писаря, который и собирал за крестины деньги. г) Также и епископ Софроний,[300] в бытность его на кладбище с епископом Афанасием, бывшим того архимандритом и экономом,[301] уставили таксу: с московских попов половину, а с деревенских третью часть дохода брать епископу, а который поп хотя мало что утаил, такового подвергали части Анании и Сапфиры. Именно в таком роде была написана бумага, и все попы были вынуждены к ней подписаться. Это есть сущая симония. д) В крещении младенцев постригали в 12 лиц, еже есть в четыре троицы, что прямо противно не только изложенному о сем предмете преданию в «Потребниках», но против и 49 правила святых апостол, о чем зри в «Стоглаве» глава 17. А в древлеписьменных «Кормчих» и в «Послании Фотия митрополита в Псков» такое приглашение названо многобожием. е) В причастие святых тайн теплоты никогда не вливали, но всегда причащали с холодною водою, такожде и сие противно святых отец преданию. ж) Во всех древних «Уставах», в «Служебных Минеях» и «Октоях», в «Служебниках» на возгласе: «слава святей» положено кадить, а на кладбище вместо каждения благословляли рукой. То же делали и на «Свете тихий», что прямо противно всем древлепечатным книгам и уставам. з) Браки венчали вдруг по пятнадцати. Одну свадьбу, которая позначительнее, около аналоя ведет поп, а прочия все за ним сами идут. Такожде и сие не только не согласно, но противно церковному преданию. и) Кладбищенские попы в последнее время еще ввели было лютеранскую исповедь, а именно по 200, а иногда и по 300 человек исповедовали вместе и, прочитав только одне молитвы и поновление без исповеди, причащали всех без разбору.[302] Итак, спрашивается, можно ли все это почитать святым и богоугодным и, как написал в прошении своем епископ Афанасий, тако веровать и исповедовать? Да не будет нам сего никогда же на ум прияти.
Совет 6-й. Почему нововыдуманные обычаи, несогласные древлепечатным патриаршим книгам, непременно нужно уничтожить, а прошедшее оставить в судьбе Божьей: иначе мы не можем называться «старообрядцами», но «староглядцами» или, просто сказать, по Никоне возникшими «новообрядцами», чрез что могут возникнуть смуты и непримиримые раздоры, от чего сохрани нас, Боже, и помилуй Своею благодатью. Если же все церковные действия и обычаи учредятся и будут действовать по старопечатным книгам, без сомнения, водворится повсеместно мир и тишина, и светло воссияет никогда и никем не оспоримая древлецерковная истина. Хотя вначале нецые неразумные, коих очень мало (?), и покрамолят, но после и они, опомнившись, возблагодарят истиннаго Бога и похвалят законную ревность древлеправославных пастырей.
