“Ну что там?”

“Двоих ты сейчас увидишь. Третий уже стоит за углом и ждет. Ждет и человек, который сидит на крыше. Если хочешь, я могу их всех усыпить”.

“Усыпишь, когда я прикажу. Далеко эти двое?”

“Они уже рядом, но прячутся. Свет фонаря до них не доходит”.

Лайам взглянул на землю; из дверного проема на мостовую падало тусклое световое пятно. Он собрался с духом и вышагнул за порог.

– Аве, принцепс.

Слева раздался звук, похожий на вздох, и Лайам повернулся в ту сторону.

Он больше не утруждал себя декламацией.

– Я рад, что вы пришли. Мне нужна ваша помощь.

Из темноты послышался настороженный голос Оборотня – чувствовалось, что он осматривает его.

– Не сомневаюсь, Лайам Ренфорд. Или мне следует говорить – квестор Лайам?

Лайам оценил, сколь велика в принцепсе тяга к театральным эффектам: Оборотень внезапно выдвинулся из тьмы, подбоченился и улыбнулся, продемонстрировав жуткого вида клыки. Лучшая защита – атака.

– Бросьте ломать комедию, принцепс. Вы еще во время нашей первой встречи знали, что я сотрудничаю с эдилом. И вы также знаете, что если бы я собирался вас сдать властям, то сделал бы это намного раньше. Я пошел на контакт с вами совсем не затем, чтобы кого-то сцапать, и вовсе не потому, что мне в ту ночь захотелось с кем-нибудь поболтать. Вы, кстати, уже переместили караду?

Это был блеф, выстрел наугад и вслепую, но улыбка Оборотня сделалась еще шире.

– А как же, квестор? Конечно, переместил. Думаете, я приставил к вам Мопсу ради обещанных вами деньжат? Нам просто сделалось любопытно, как вы поведете себя дальше.

На Лайама вдруг накатила волна горечи. Теперь понятно, почему Мопса так липла к нему. Вовсе не из чувства симпатии или признательности.

Отчетливо осознав, что он все это время таскал за собой маленькую шпионку, Лайам взорвался:

– Любопытство здесь ни при чем! Вы просто побоялись меня тронуть!

– Полегче, квестор! Мы могли бы прикончить вас в первую ночь, но подумали, что, возможно, вы будете нам полезны. Вы многосторонний человек, Ренфорд, – декламатор, маг, помощник эдила. На что вы еще способны?

Лайаму стала надоедать пустопорожняя болтовня.

– Я, например, способен сказать, что ваш человек на крыше мог бы прихватить с собой лук. Тогда бы и от него вам была бы хоть какая-то польза.

Оборотень рассмеялся и насмешливо поклонился, но поклон получился скованным, а глаза вожака саузваркской карады недобро сузились.

– Лук на крыше не очень удобен, квестор. Зато этот человек умеет отлично метать ножи. Обмен любезностями закончен. Давайте переходить к делу.

– Вы слыхали о призраке, появившемся в Муравейнике?

– Да.

– Это дух Двойника. Сам Двойник был убит здесь несколько дней назад. Со мной его тело. Я думаю, дух захочет вернуться в него, но прежде мне надо задать ему пару вопросов. Однако для этого возле покойника должен стоять человек, какого он знал при жизни. Вам нужно лишь какое-то время побыть рядом – и все. И мы разойдемся, чтобы далее никогда не встречаться.

Внезапно в круг света скользнула еще одна зловещего вида фигура.

– Я же говорил – ублюдка надо убить! – прошипел Шутник, явно готовясь к атаке.

– Сколько у вас там стражников, Ренфорд? – поинтересовался Оборотень, словно не слыша слов Шутника.

– Всего один, – сказал Лайам, – и он обо всем забудет. Ведь так?

Он поднял руку.

– Забуду, – охотно согласился Боулт, – если меня никто не станет тут задирать. Стражник шагнул вперед, демонстрируя арбалет, и четверо мужчин застыли в недвижности. Лайам и Боулт, Оборотень и Шутник.

Шутник попытался было что-то сказать, но Оборотень вскинул руку, и вор осекся. Принцепс улыбнулся – одними уголками губ; так скалятся волки.

– Ладно, квестор, я буду участвовать в вашей игре. Дайте мне слово, что не готовите никакого подвоха и что потом я беспрепятственно отсюда уйду.

– Даю вам это слово.

В тот самый миг, когда главарь саузваркской карады шагнул через порог кабачка, колокола начали бить десять.

Боулт и Шутник уставились друг на друга, словно два настороженных пса. За внешней невозмутимостью каждого крылась готовность к броску, смертоносному для противника. Лайам тем временем наблюдал за Оборотнем, уверенной поступью продвигавшимся в глубь помещения. Матушка Джеф откинула край савана, открывая лицо покойного.

– Да, это и вправду Двойник, – сказал вор, склонившись над трупом. Он взял мертвеца за подбородок и принялся, внимательно всматриваясь, поворачивать его голову из стороны в сторону. Затем, сдвинув покров дальше, вожак стал изучать ножевую рану. – И кто это его?

– Капитан, вместе с которым он собирался работать.

– Его имя? – Оборотень выпрямился. Голос принцепса сделался напряженным.

– Он покинул Саузварк.

– Он может вернуться.

– Может, – сказал Лайам. Он понял ход мыслей Оборотня. – Его имя Перелос. Но сейчас важно не это. Важно то, что призрак Двойника бродит по улицам Саузварка и что мне с ним необходимо поговорить. Вы поможете мне?

– А что у вас к нему за вопросы?

– Они связаны с событиями на Храмовой улице.

Принцепс скрестил пальцы,

– Довольно. Что я должен делать?

Лайам взглянул на матушку Джеф.

– Значит, так, – произнесла старуха. – Когда призрак появится, заговорите с ним. Успокойте его. Покажите ему его тело и объясните, как можно мягче, что он умер, а значит, должен покинуть этот мир. Сможете?

– Эй, – подал голос Шутник, – откуда нам знать, что квестор не спросит его о чем-то другом? Вдруг это ловушка?! Волк…

– Заткнись, – велел Боулт.

– Именно, – согласился Оборотень. – Шутник, заткнись.

Обозленный Шутник смолк.

– Это я смогу, – невозмутимо продолжил принцепс. – Еще что-нибудь?

– Ничего. Просто как только Ренфорд заговорит, скажите духу, что это друг. Но не забывайте – говорить надо как можно мягче; призраки пугливы и плохо разбираются в происходящем. Это, кстати, касается и вас, Ренфорд.

“Призрак появился”.

– Он пришел – сказал Лайам. Шутник выругался, Боулт издал невнятное восклицание и они – каждый в свою сторону – отступили от двери. В ту же секунду, испуганно озираясь и распространяя вокруг себя белое сияние, на пороге таверны возник призрак.

– Фай! – позвал он.

Матушка Джеф подтолкнула Оборотня; тот при виде приятеля в столь странном обличье застыл, разинув от изумления рот.

– Фай! – повторил призрак.

Получив еще один тычок, Оборотень наконец-то заговорил, стараясь, чтобы его голос звучал успокаивающе:

– Фая здесь нет, Двойник. Зато есть я. Ты меня видишь? Это я, Волк. И Шутник тоже здесь. Помнишь Шутника?

“Остальные воры сбежали”, – сообщил Фануил.

– Волк! Посмотри, что со мной сделали эти ублюдки! – Двойник указал себе на грудь, туда, где розой цвело пурпурное пятно. – Они вырезали мне сердце, Волк.

– Они убили тебя, Двойник. Но это ничего. Мы найдем того, кто это сделал. Мы убьем его, Двойник, обещаю тебе.

– Тело! – настойчиво прошептала матушка Джеф. – Покажите ему тело!

И она положила свинцовую пластину на лицо мертвеца.

– Здесь так холодно, Волк! А у меня нет сердца, которое согревает…

– Не волнуйся, – сказал принцепс, и Лайам поразился его спокойствию. – Тебе нужно вернуться в твое тело, Двойник. Мы принесли его сюда. Там твое сердце, там ты сможешь согреться. Призрак нерешительно топтался в дверях, глядя на главаря карады. Затем он принялся жалобно всхлипывать.

– Везде так холодно, Волк, и так опасно. Можно, я войду? Люди гонятся за мной, и эти птицы. Все объединились против меня.

– Входи, входи, Двойник. Слушай, ты умер. Понимаешь? Этот тип, Перелос, убил тебя, но тебе нужно взглянуть на свое тело. Оно тебя согреет. Ну, что ты стоишь?

– Тут люди… – сказал призрак, осторожно принюхиваясь и оглядывая помещение.

– Это друзья, – сказал Оборотень. – Они хотят помочь тебе… а тебе нужно войти в свое тело.