— Вот кто у нас хворая псина, — сухо заметила Пупсик. — Кому–нибудь музыки?
Не дожидаясь ответа, она соскочила со скамьи и пропала в отсеке игр и развлечений. Вскоре по всему блюдцу раскатилась волна энергичного рока. Пупсик вернулась, тряся головой. Антенны и рожки волос у нее неистово подскакивали, и она подпевала. В словах было что–то про ногти.
— Кто это, Пупсик?
— «Фу–стребители»[36].
— «Фу–стребители»? Это что — банда? — У Бэби отпала челюсть. — Истерически! — возопила она. — Какой улет. Откуда земляне знают про «Фу–стребителей»? Про них даже на Нефоне не всем известно. То есть, даже мы про них не знали, пока Ляси не нажала ту кнопку на космолете и один как бы не выскочил. — Она покачала головой. — Земляне такие четкие, — вздохнула она и натянула резиновые перчатки. — Черт, — выругалась она, поглядев на руки. — У перчаток всего четыре пальца.
Пупсик расхохоталась, по–прежнему думая о «Фу–стребителях».
— Мы и впрямь напугали того пилота, — фыркнула она, вспоминая, как «Мамка» эяпарировала толстую белую струю электричества, которая сгустилась в тугую сферу и ядром устремилась к земле. Все восторженно заулюлюкали, наблюдая за траекторией «Фу–стребителя» на «Фу–мониторе» — раньше этот экран на контрольной панели оставался пуст. «Фу–стребитель» нацелился на самолет ВВС США, вылетевший на миссию устрашения какой–то державы на Ближнем Востоке. В прицелах пилота вдруг материализовался огненный шар, заполнил все поле его зрения светом, а в летчицких ушах зазвенела небесная музыка. Дрожащему пилоту явилось видение Господа — маленького серебристого существа с копытцами. Вернувшись на базу, он уволился из вооруженных сил, отрастил волосы подлиннее и вступил в труппу диких жонглеров факелами, чьим побочным занятием был природоохранный активизм.
Инцидент с «Фу–стребителем» явно стал гвоздем всего путешествия девчонок к Земле. Вышло почти так же здорово, как в тот раз, когда они влетели в облачко пепла, оказавшееся останками доктора Тимоти Лири[37], и даже у «Мамки» случилась галлюцинация, что она — чужая, похитившая Элвиса[38].
Ляси занервничала.
— Передай стригиль. — Она показала на маленький инструмент, рядом с которым снова уселась на скамью Пупсик. — Нужно что–то сделать с этими пальцами на ногах.
Бэби тем временем обратила все свое внимание на Джейковы яички.
— Похоже, это весело. — Она с любопытством поглаживала и потягивала кожу мошонки.
— Охххх, — застонал Джейк, полупридя в сознание.
Бэби собрала яйца в горсть. Покачала вверх–вниз. Потрясла вперед–назад и пощипала латексными пальцами. Потом стянула перчатки и попробовала снова.
— Вот интересно, — постулировала она с ноткой разочарования в голосе. — Сдается мне, все эти сексуальные эксперименты несколько переоценены. — Тут ей в голову пришла мысль. — А может, — и антенны Бэби от этой мысли затрепетали, — веселее будет, если он проснется?
Производить сексуальные эксперименты на землянах в полном сознании — это слишком трансгрессивно, чтобы выразить словами. Она склонилась ниже и — не слишком крепко, но и не очень нежно — укусила Джейка за яйца. Веки жертвы распахнулись.
— Оно проснулось, — сухо заметила Пупсик.
— Ой! — завопил Джейк, пытаясь поднять голову. Что за дьявольщина с ним творится теперь? Что, ебена мать, это за девки, что и они делают с его яйцами? — Ой! — повторил он. — Ой!
Ревор оторвался от носка и повел спермоналитыми глазами. Кто–то его позвал?
— Вы не скажете мне, что происходит? — осведомился Джейк как можно более нормальным в обстоятельствах тоном.
Бэби пожала плечами.
— Секс, — ответила она, крепче сжимая его яйца. А он очень симпатичный, подумала она.
— Секс, — тускло отозвался Джейк, стараясь выпутать лодыжку из «Обмотай–Сушки». Фиг там. Джейк, надо сказать, по узам рабства не тащился. То есть он, конечно связывал каких–то девчонок шарфиками, если они просили, а с одной извращенкой постарше применял наручники. Но никогда не разрешал никому связывать себя. Никогда. Ему не нравилось быть уязвимым и беспомощным. Ни единым своим кусочком. А обнаружить себя совершеннейшим голышом, привязанным за руки и за ноги к смотровому столу при таинственных обстах, на милости трех очень привлекательных, но сексуально–хищных инопланетянок — это прямо–таки внушает ощущение уязвимости и беспомощности. Не говоря об интеллектуальном смятении и духовном кризисе. Боже. Впутаться в отношения — ничем не лучше. Он попробовал дернуть рукой.
— Оу, — закручинился он.
— Что такое «отношения»? — полюбопытствовала Бэби, читая у него в уме. Она не издевалась. «Отношения» — в открытке совершенно чужая для чужих концепция, уж простите за каламбур. Чужие развитые цивилизации пошли намного дальше «отношений». Земное общество, которое в масштабах всюхи при ходьбе еще загребало землю костяшками, только начинало сбрасывать представление о том, что мгновенная ебабельность непременно ведет к пожизненной совместимости. Чужие давным–давно вычислили, что лучше всего угостить ночного партнера завтраком и поцелуем — и отправить восвояси.
У Джейка отпала челюсть. Он уставился на Бэби. Он перестал сопротивляться. Глаза его расширились, а тело заметно расслабилось. Зрение затопил яркий белый свет, и вокруг девчонской головы образовался сияющий нимб. Джейку неожиданно пришло в голову, что перед ним стоит — нависает, что угодно — прекрасная, умная, отпадная чувиха, которой неизвестно значение слова «отношения». Девушка его мечты. Правда, мечты его не предполагали антенн или зеленой кожи, и ему придется серьезно с ней перетереть насчет сценариев связывания и дрессуры, но… че–оотко.
— Ну, знаешь, — начал он, не сводя с нее глаз, смягчившихся от томленья, — отношения — это когда вы много тусуетесь вместе, понимаешь, гораздо больше, чем требуется, чтобы заманить друг друга в постель, и притворяетесь, будто вам нравятся одни и те же фильмы, музыка и люди, и тупо спорите про, ну знаешь… — Хватка ее руки на яйцах отвлекала его уже всерьез. — И вы таскаете друг у друга простыни по ночам и все такое, а это очень тупо, потому что ты больше, и тебе, естественно, нужно больше простыни, правильно? Или она ревнует, потому что ты однажды сказал, будто Кайли Киска — клевая.
Бэби кивала, но сама думала вот о чем: зачем таскать простыни по ночам? Разве простыни — это не нотные листы, по которым новые люди поют старые песни? Как можно вообще таскать ноты? И кто такая Кайли Киска? Та маленькая блондинка, которая пела «Локо–Моцию»[39]? Кроме того, Бэби разглядывала длинные ноги Джейка с их мягким ковровым покрытием, его тощий торс с плечами–вешалками, а также геометрический узор, которым у него на подбородке росла шерсть. Козлиные бороды еще не стали модой в открытке, главным образом потому, что, если чужие и отпускали на себе шерсть, росла она скорее где–нибудь под коленками, либо сразу под глазами, либо в других телесных секторах, где ее слишком трудно или болезненно брить.
— Худшее, что может быть в отношениях, — продолжал между тем Джейк голосом прерывистым от смятения и похоти, — то, что неизбежно они ведут к такой ситуации, когда один человек начинает говорить люблю, а другой по–прежнему думает нравится, и это превращает нравится в боюсь, и тут все ебется конем. — Джейк умолк. Господи. Он говорит, как циничный ублюдок. Сказать по правде, сам он бывал в паре таких «отношений», когда первым заговаривал о любви. Не то чтобы он готов был это признать. Даже самому себе. — Н–да, — завершил он. — Отношения — это кранты.
Господи, какая славная у нее рука. Ему приходилось звать на помощь всю силу воли, чтобы противостоять соблазну двинуть тазом прямо в эти зеленые теплые руки.
