— Теперь, когда Великого Пророка Схарии больше нет среди нас, его заменит избранный Высшей Радой Братства Преемник. Пусть все братья нашей тайной веры думают, что это я. Но никто не может поручиться, что среди тысяч верных не найдется хотя бы один Иуда. И потому на самом деле Преемником будем мы оба. Мое завещание у тебя — ты его знаешь. Если я погибну, доведешь до конца то, что мы начали вместе. Сегодня ночью я отправляюсь в Новгород, а оттуда в Москву. Кто знает, — я могу и не вернуться. Никто не должен знать, что меня нет. Ты возьмешь все в свои руки до моего возвращения и будешь действовать от имени Преемника. Я изготовил для тебя точную копию моего перстня с монограммой. Даже Высокая Рада Братства должна думать, что получает все приказы лично от меня и все свои решения сообщает лично мне.

— Значит, снова мы расстаемся, так и не успев встретиться, — грустно улыбнулся Елизар.

— Что ж делать? Неудача в Риме требует немедленных действий. Нам нужны новые люди и новые золотые. Я постараюсь, чтобы двое наших лучших людей перебрались в Москву и устроились поближе к великокняжескому престолу, для того чтобы внедрить там наше учение. Для этого мне необходима помощь нашего старого знакомого — дьяка Великого князя Алексея Полуехтова.

Он готов убедить своего государя взять двух наших людей из Новгорода прямо в Московский Кремль. Это было бы для нас большой победой нашего дела.

— Нужны деньги?

— Нет. Нечто совсем другое. Кроме законного сына, который пошел по стопам отца и тоже служит дьяком, у Полуехтова есть еще внебрачный сын Степан, которого он очень любит. Это, как я понял, лихой забияка и драчун — уже полгода как он сбежал в Литву и не шлет отцу о себе никакой весточки. Если мы устроим старому Полуехтову встречу с сыном, то есть привезем его любыми правдами или неправдами в Москву он готов сделать для нас все, что надо.

— Значит, следует отыскать блудного сыночка и привести за руку к батюшке.

— Вот и прошу тебя отыскать этого Степана и указать мне его местонахождение, а все остальное я сделаю сам.

— Для нас нет ничего невозможного. Он будет найден в ближайшее время.

— Отлично. Кстати, я видел его с батюшкой на рубеже две недели назад.

— Не слишком ли много для него чести?

— У меня были свои цели. Во-первых, я хотел лично передать через него золото для наших братьев в Новгороде и сделал это, как всегда, — в посохе. Во-вторых, я хотел проверить одно место на Угре, где, как мне говорили, можно безопасно пересекать рубеж. И хорошо сделал, что проверил. Оно уже не безопасно. Там появился новый хозяин.

— Дворянин Великого князя Московского Василий Медведев, не так ли?

— Я не знаю его имени, но парень очень лихой и ловкий. Хотел меня перехитрить, но я, разумеется, опередил его на несколько ходов. Очень славный парень. Он мне понравился.

— Мне тоже. Я узнал о нем почти одновременно из двух источников. Помнишь, мы интересовались бандой некоего Антипа Русинова и послали к нему в отряд наших людей. Они досконально изучили ситуацию и пришли к выводу, что пока Антип не представляет для нас никакого интереса.

Но как раз две недели назад там появился этот самый Медведев и разгромил непобедимого Антипа за два дня, изгнав его за рубеж, к нам в Литву.

Появилась возможность перебросить наших людей к Медведеву, и я решил это сделать — хорошо бы узнать поближе, каков он на самом деле и зачем там оказался.

— Очень правильное решение.

— Скажу тебе больше, — сегодня на рассвете ко мне заявился его сосед с нашей стороны, который знает этого Медведева и даже упомянул о нем. Это некий Ян Кожух Кроткий. Слышал о таком?

— Кажется, человек Семена Бельского. Говорят, гнусный тип — держит землю где-то на Угре.

— Уже не держит.

— Вот как?

— Он примчался на рассвете как затравленный заяц. Вчера ночью на него неожиданно напали люди Федора Бельского. Ян едва успел бежать сам-пятый, бросив на произвол судьбы жену и детей, но заметь, прихватив с собой какую-то пленницу, с которой ни за что не хочет расстаться. По дороге к нему пристали еще пять человек, и это все, что осталось от двухсот людей Семена Бельского, посаженных в тех местах. Кожух сможет сам рассказать тебе, что там произошло.

— Очень кстати! Только не нужно, чтобы он меня видел. Ты уже говорил с ним?

— Он успел сообщить лишь то, что я тебе сказал, и свалился от усталости. В полдень он собирается ехать дальше.

— В таком случае пригласи его на завтрак перед отъездом и узнай все, что нас интересует, а я послушаю вашу беседу со стороны. Возможно, Кожух знает что-нибудь о Степане Полуехтове.

— Ответы на все эти вопросы ты услышишь из его собственных уст, — усмехнулся Елизар, — а пока продолжай.

— Я оставляю тебе также наши внутренние дела. Здесь не произошло ничего особенного, а новости официальные ты узнаешь, как обычно, на своем сегодняшнем пиру. Твои источники еще не исчерпались?

— Напротив — полны как никогда. Весь Рославль — мои должники. Я раньше и не подозревал, что можно жить в захудалом городишке и при определенном образовании и складе ума, подкрепленных золотом, знать все, что происходит в огромном княжестве. Одна встреча с милыми земляками, один день размышлений, и вот масса обрывков речей и случайно оброненных слов выстраивается в отчетливую картину.

Затем я сопоставляю свои выводы с донесениями наших братьев, обхожу с визитами ряд конкретно интересующих меня людей и дополняю картину недостающими штрихами. А никто из добрых рославлян даже не подозревает, что, каждый по крупице, они сообщают мне многие тайны, которые им известны и даже — которые не известны…

— Да, Елизар, здесь ты непревзойденный мастер! Я долго не мог понять, как это тебе удается.

— Наблюдательность и сопоставление. Вот и все.

— А как ты смотришь на то, чтобы понаблюдать за некими двумя братьями, которые часто ссорятся, и сопоставить их поведение? Мне кажется, тут кроется что-то интересное для нас.

— Ты имеешь в виду Бельских? — улыбнулся Елизар. — Я уже думал об этом. И даже кое-что предпринял. К сожалению, у нас мало свободных людей, и до сих пор за обоими наблюдал только один человек. Зато очень достойный. Опытный и высокого ранга, Брат Десятой Заповеди.

— Знаю. Но мне кажется, пришла пора заинтересоваться Бельскими пристальнее. И особое внимание обратить на Федора. Мы о нем почти ничего не знаем. С тех пор как он удалился от королевского двора, нам не известно, с кем он встречается, как живет и что затевает.

— Да, мы знаем только, что он одержим страстью к охоте, подобно отцу, и следит за каждым шагом младшего брата Семена.

— И вдруг — такая неожиданность! Оказывается, у него целая дружина прекрасно подготовленных людей, и за одну ночь он перебил две сотни людей брата, хотя поддерживает о себе мнение как о человеке тихом, мирном и невоинственном. Не кажется ли тебе это странным? И зачем ему вдруг понадобился какой-то заброшенный Синий Лог?

— Да. В этом что-то есть. Я подумаю, как нам все разузнать.

— Постарайся к моему возвращению выяснить все о делах Федора, как, впрочем, и о делах Семена. А сейчас поговорим о том, что тебе нужно завершить из начатого мной.

В дверь тихо постучали.

— Это Олекса, — пояснил Елизар. — Сейчас узнаю, что случилось.

Симон встал от стола и подошел к окну. Во дворе слуги таскали в сторону кухни огромные мясные туши.

Елизар вернулся и тоже подошел к окну.

— Что там? — спросил Симон.

— Пустяки. Иванец, мальчишка на службе Яна. Хозяин поручил ему разыскать какую-нибудь повозку для своей пленницы. Вчера я обещал Яну адрес моего каретника и, разумеется, оплату этой маленькой услуги. Иванец пришел за адресом и деньгами.

— Ты пригласил Яна на завтрак?

— Да, но он еще спит. Мальчик сказал, что, как только вернется с каретой, разбудит его и передаст приглашение.

Они наблюдали в окно, как Иванец, соскочив с крыльца, вприпрыжку подбежал к воротам и, очевидно, не заметив калитки, попытался открыть их. Проходивший мимо слуга указал ему более удобный выход, и Иванец, отплатив какой-то шуткой, развеселил угрюмого старика.