Иосиф улыбнулся.

— Нет, — мягко и ласково пояснил он. — Это написано тайнописью.

— Да ну?! — простодушно изумился Антип. — Тайнописью? А это зачем же? Вроде тут и секрета никакого нет….

— Как нет? — очень естественно и по-отечески возразил Иосиф. — В грамоте перечислены большие ценности и указан срок, когда их будут перевозить. Иные люди с погрязшими во грехе душами, подобно вашим (я, к слову сказать, всю ночь молился за спасение ваших душ), могут быть более грамотными, и если такой документ попадет в их руки, рискуют подвергнуться дьявольскому искушению напасть на бедных служителей и отнять сии драгоценные предметы, что нанесло бы нашей церкви большой ущерб.

— Вот тут-то ты и попался, голубчик! — злорадно воскликнул Софрон. — Зачем же ты прочел нам эту секретную бумагу, ежели знал, что мы неграмотными мог бы укрыть от нас ее содержание.

Иосиф посмотрел на него, как на неразумное дитя, и с терпеливым смирением объяснил:

— А затем, заблудший сын мой, что если я благополучно вернусь в свой Боровский монастырь, то тут же посоветую игумену утроить охрану при перевозке ценностей, а если я туда не вернусь, он сделает это сам, догадавшись о моей участи. Грамота попала в ваши руки — вы можете найти кого-нибудь, кто прочтет тайнопись, и, стало быть, теперь уже нет никакого смысла хранить секрет. Кроме того, укрыв ее содержание, я солгал бы, а ложь — большой грех…

У Софрона вытянулось лицо. Антип рассмеялся.

— Превосходно, святой отец, превосходно… Так редко случается иметь дело с поистине мудрыми людьми, что не могу отказать себе в удовольствии побеседовать с тобой еще. Погости-ка ты у нас денек-другой, а?

— Я в твоей власти, — холодно ответил Иосиф и пошел к своей темнице.

Илейка тщательно запер дверь на замок и отдал ключ Антипу.

— Ну, Софрон, как думаешь, — спросил Антип, — правду он сказал?

Софрон поколебался.

— Да кто ж его знает.

Ангин, прищурив глаз, некоторое время смотрел на Софрона, потом уверенно заявил:

— Все это чистейшая ложь, и чем тоньше он врет, тем большая, должно быть, ценность у этой бумаги. Кажется, я зря отругал тебя вчера за то, что ты задержал монаха. Иногда у тебя бывает чутье — что в тебе и ценю.

— А если б его еще на дыбу, — воскликнул польщенный похвалой Софрон, — он бы у меня все порассказал!

— Плохо, Софрон плохо — сути человека не чувствуешь. Ты что, не видел глаз этого монаха? Он скорее умрет, чем выдаст тайну. Вот что, Илейка, я освобождаю тебя от всех дел. Иди и работай — нам непременно надо прочесть эту бумагу. Она может принести гору золота без всякого риска и без единой жертвы. Церковь богата, и если это действительно важный документ, она не поскупится выкупить его. Грамоту из рук не выпускай — отвечаешь за нее головой. Иди.

Из кустов за спиной Антипа вынырнул, как привидение, Яков.

— Хозяин! — запыхавшись и волнуясь, сказал он негромко. — B Картымазовке его нет. И не было. Я осмотрел дорогу. Он доехал до границы, потом вернулся. Следы затер. Ушел в глубь леса. В нашу сторону, Я хотел спросить у Николы, Не отвечает. Залез наверх. Его на дубе нет.

— Я так и думал, — негромко и спокойно сказал Антип и повернулся к Софрону. — Ты понимаешь, что это значит?

— Чего ж тут не понимать! Прячется в лесу и правильно делает — мы его там никогда не найдем.

— Нет, Софрон. Это значит, что он начал с нами войну. Это значит, что война будет беспощадной. Больше того — это значит, что он уже здесь!

— Да ты рехнулся, Антип! Еще никто и никогда не проходил через просеки — незаметно попасть в лагерь невозможно?

Антип задумчиво опустил голову и тут же резко поднял ее. В одно мгновенье он превратился в опытного, уверенного воеводу.

— Объявить общую тревогу. Всех поднять на ноги и вооружить. Сделать это быстро, тихо и незаметно. Женщинам и детям не покидать землянок. Удвоить караулы на всех просеках. Выставить двух человек охраны со стороны болота. Прочесать весь лагерь — осмотреть каждый куст, каждое дерево, каждую ложбинку. Обыскать все землянки, обшарить все сараи и телеги. Оседлать и держать наготове всех лошадей. Моего коня — самого резвого — в полной сбруе сюда! Выполнять!

Софрон кивнул и побежал вглубь лагеря.

Антип некоторое время размышлял, стоя неподвижно, затем направился в свою землянку и вскоре вышел оттуда в длинной кольчуге, наброшенном поверх нее темно-зеленом кафтане, с кривой татарской саблей на боку.

Вместе с ним вышла его дочь.

Девочка была одета по-мальчишески и вооружена оружием, специально для нее изготовленным: небольшим луком со стрелами в колчане за спиной и легкой тонкой сабелькой у пояса.

Ага! Вот откуда берутся девушки, которые потом попадают в коршунов с пятидесяти сажен…

— Варежка, — ласково сказал Антип, — отправляйся в землянку Степаниды и, пожалуйста, не выходи оттуда без моего разрешения.

Он поглядел ей вслед и вдруг поднял голову.

— Серапион!

Медведев подхватил Серапиона, выдернул из его рта тряпку, вытолкнул его голову в смотровую щель и прижал свой длинный меч к его шее.

— Как там дела?

— Нормально, хозяин, — хрипловатым голосом откликнулся Серапион.

— Никаких сигналов не было?

— Нет, хозяин.

— Поблизости не заметил ничего подозрительного?

Меч Медведева плотнее прижался к шее, наметив место между позвонками.

— Да нет, хозяин, все тихо и спокойно…

— А что это голос у тебя какой-то сиплый? С тобой там все в порядке?

Серапион вдруг почувствовал, что холодная, острая сталь уже не прикасается к шее, — стало быть, меч поднят и если будет резко опущен, голова действительно упадет прямо в руки Антипу.

Серапион крикнул так бодро, как только мог:

— Все в порядке хозяин! Я гляжу в оба!

— Ну, гляди, гляди!.

Медведев быстро оттащил Серапиона от щели и снова заткнул ему рот.

Привели молодого коня в богатой сбруе. Антип вскочил в седло и направился в сторону жилых землянок. Через несколько минут началось прочесывание лагеря.

Больше часа Медведев наблюдал, как его искали.

Он с удивлением отметил высокую дисциплину в отряде Антипа. Распоряжения исполнялись быстро и точно. Сразу после объявления тревоги все люди собрались на большой поляне полностью одетые и вооруженные. Никто не суетился, каждый знал, что делать, Софрон не зря был правой рукой Антипа, он умел точно исполнять приказы хозяина. Десять человек ушли в дополнительный караул, остальные тщательно прочесали весь лес на огороженной просеками территории лагеря, заглядывая за каждый куст, не минуя ни одной впадины, ни одной ложбинки. Наконец круг поисков сузился до стоящих вокруг дуба телег, и каждая из них была тщательно обыскана.

— Я знал, что его здесь нет, — облегченно вздохнул Софрон — ну, допустим, можно пройти незаметно лесом мимо смотрителей, но через просеку — быть того не может!

Прискакал Антип, спешился, привязал поводья коня к березе подле своей землянки и распорядился:

— Всем ждать приказа наготове и при оружии. Софрон, возьми пять человек, приготовь боевую телегу с порохом для осады. Да переведи обоих сидельцев в центральную землянку: Поставь к ним хорошую охрану. Я пройдусь и посмотрю, как стерегут просеки. Держи ключ!

Он бросил Софрону ключ и ушел.

И тут к Софрону подбежал Захар Мерин и что-то зашептал ему на ухо. Софрон кивнул головой, отпер дверь ключом, полученным от Антипа, двое разбойников вывели оттуда Иосифа и отправились с ним в сторону жилых землянок, а Захар, задержав полдюжины угрюмых молодцев, негромко дал им какие-то приказания, и те приступили к работе. Сначала они выбрали большую прочную телегу и подкатили ее к маленькой землянке. Затем, выстроившись цепочкой, стали выносить из землянки и грузить в телегу просмоленную паклю, факелы, самострелы с большими зажигательными стрелами и наконец выкатили две бочки с порохом.

— Хватило бы и одной на ту развалину, — сказал Софрон.

— Вторую бочку под баньку подложим, — хихикнул Захар, — чтоб на том берегу Угры светло стало!