— Это ты тому говори, кто по первой ходке идет! — отрезал Витя.

— Мое дело — предложить. Значит, не договорились?

— Да иди ты!.. — по-блатному ощерился Пономарев.

— Миша, зови понятых, — распорядился Котов. Он проследил, как Лепилов проследовал к дверям, и вновь обратился к Разлуке: — Скоро мы с тобой на Петровку поедем, Витек. Только там не отнимай у меня время, не лепи горбатого, что пистолет на улице нашел, а вещи у залетного барыги купил.

— Что докажешь, то возьму! — не сдавался бандит.

— У нас все возьмешь, — заверил его Котов. Никольский подошел к телефону, набрал номер и, подождав, сказал в трубку:

— Саша?.. Мы тут с одним интересным человеком беседуем. Сообщи дежурному по городу и машину пришли.

Митрофанов положил трубку и поделился с несчастным Чернышом:

— Никольский Разлуку повязал.

— А с этим что?.. — Черныш кивком указал на лежавшие на столе дежурного гранаты и толовые шашки:

— Пускай здесь лежит. Утром пиротехника вызовем. — Митрофанов нажал на клавиши дисплея, и фотография Виктора Пономарева по кличке Разлука исчезла с экрана вместе с текстом ориентировки.

— 

Слегка светало, когда Разлуку вывели на улицу. Вещи были уже загружены в машину, и Лепилов с Разлукой на заднем сиденье роскошно устроились в мехах. Котов по-хозяйски сел рядом с водителем и крикнул Никольскому:

— Залезай, Сергей!

— Куда? На колени к Разлуке? Я пешком дойду, — откликнулся Никольский. Машина тронулась, а Сергей неспешно пошагал знакомым путем.

Презентация кончилась. Гости, покидавшие особняк, толпились на тротуаре. Одна за другой отъезжали машины.

Никольский пробирался сквозь толпу, когда из подъезда появились Тарасов и Наташа.

— Ну вот, на ловца и зверь, — обрадовался Тарасов и добавил нечто не совсем понятное. — Хотя вопрос, кто из нас кто. Но с этим после разберемся. — Он был чуть-чуть навеселе, а потому возбужден и раскован. — Легок на помине, Сережа, мы говорили о тебе. Или ты специально тут поджидал?.. Нет, не меня, конечно, а Наташеньку.

Они подошли поближе.

— Что с вами?.. — ужаснулась Наташа, разглядев лицо Сергея. Под глазом у него цвел роскошный синяк.

— Производственная травма, — чуть смущенно усмехнулся Никольский, слегка отворачиваясь. Неудобно ему было: взрослый мужик, а на физиономии фонарь, как у сопливого пятиклассника или алкаша позорного. Стыдоба.

— Весело погулял, майор, — заметил Тарасов.

— Капитан, — поправил его Сергей. — Все шутишь, Алеша.

— Такими вещами не шутят! — строго заявил Тарасов, подняв вверх указательный палец. — Считай, что приказ подписан. Понял? Дай-ка я тебя, старик, от всей души!..

Никольский охнул, стиснутый в объятиях, и получив свирепый поцелуй, взмолился:

— Легче, Алеша! Голова гудит… — Он приложил руку к синяку.

— Вам надо в травмопункт, — озабоченно сказала Наташа. — Немедленно! Вдруг сотрясение?.. Алеша, давайте отвезем Сергея! — повернулась она к своему спутнику.

Тарасов и Никольский переглянулись, усмехнувшись.

— Спасибо, не надо, — Сергей застенчиво опустил глаза, возя носком ботинка по мостовой. Он весь был смирение и покорность судьбе.

— Напрасно вы так! — Наташа не приняла иронии. — Нельзя относиться к себе так наплевательски. Нужно следить за собой, — добавила она с невольной нежностью.

Никольский улыбнулся — на сей раз широко, открыто, искренне.

— Трудно, но попробую, если хотите. Если вы хотите, — уточнил он серьезно.

Наташа взглянула ему в глаза. Он не отвел взора — смотрел в упор ласково и открыто. И опять между ними проскочила искра, и их словно магнитом потянуло друг к другу. Оба качнулись вперед и едва удержались, чтобы не сомкнуть объятия, не слиться губами…

— Нам пора! — сварливо объявил Тарасов, от ревнивого взгляда которого ничто не укрылось. Открыв дверцу «Мерседеса», Алексей усадил туда Наташу и уселся сам. — Надо обмыть это дело, Сережа. Повышение твое, — уточнил он. — Утром заеду, лады?

«Мерседес» плавно тронулся и укатил.

И у входа в отделение милиции было оживленно. Понаехавшие муровские оперы, руководимые Котовым, увозили Разлуку.

В последний раз оглядел он вокруг себя вольную жизнь, приметил нарядную толпу возле особняка, усмехнулся:

— Гуляй, братва, пока не замели. На зоне свидимся.

И полез в машину.

Наступило утро.

В дежурной части бодрый, хорошо выспавшийся подполковник Беляков давал инструкции вытянувшемуся перед ним милиционеру:

— Езжай в дом семь, найди в РЭО Сережку-бригадира. Он тебе даст четыре банки чешской эмульсионной краски. Куда везти, знаешь. Только осторожно! А то вчера эти криворукие две плитки разбили. Им в валюте цена — пять долларов каждая. А они разбили!

— Кошмар! — ужаснулся из-за перегородки Митрофанов.

— Все подковыриваешь, умный больно! — по-стариковски ворчливо огрызнулся Беляков. — Ты до моих лет доживи!

Зазвенел телефон.

— Дежурный слушает, — весело сказал Митрофанов и вдруг сразу изменившимся голосом отчеканил: — Так точно, товарищ генерал!

Потом сделал страшное лицо и шепнул Белякову: — Сам! Подполковник одернул китель и подошел к телефону.

— Слушаю.

— А я тебе в кабинет звоню, звоню… — послышался в трубке суровый голос.

— Здесь я, товарищ генерал. На посту! — доложил подполковник, вытянувшись в струнку.

— Докладывай лучше, что новенького, — скомандовал генерал недовольно.

— Сегодня ночью взяли Разлуку! — бодро отчеканил Беляков, будто стоял перед строем, а высокопоставленный собеседник принимал у него рапорт.

— Обрадовал, Виталий Петрович, обрадовал! — Голос генерала потеплел, зарокотал ровным басом, как исправный мотор бронетранспортера.

— И еще кое-что, товарищ генерал… — таинственно сообщил подполковник.

— Ну-ка, ну-ка… — подбодрил его Колесников.

— Обезврежен склад взрывчатых веществ! — радостно выпалил Беляков.

— Ты сегодня, как молодой прямо. Действуешь оперативно, азартно, с огоньком. Рвешься в бой, словно только вчера еще курсантом был! И результаты выдаешь на гора. Орел! — похвалил Колесников чуть насмешливо.

— А я еще и в правду ничего, товарищ генерал! — улыбаясь, подхватил Беляков.

— Старайся, старайся, Виталий Петрович, — одобрил его рвение большой начальник. — Кстати, как в этом деле Никольский себя проявил?

— Ну, что сказать… — промямлил Беляков, нащупывая нужные собеседнику слова. — В общем, оперативно действовал. Хотя… вы же его знаете…

— Знаю, — послышался ответный генеральский вздох. — Но работать надо с теми людьми, которые у нас есть. Воспитывать их, поднимать до своего уровня.

— Так точно. — В голосе подполковника промелькнули нотки уныния.

— Поздравь мужика. Приказ подписан. Он — майор и твой зам! — ошарашил подчиненного Колесников.

…Беляков положил трубку и на лице его отразилось глубокое непонимание происходящих в мире процессов.

— Чудны дела твои, Господи… — пробормотал Виталий Петрович, изумленно вглядываясь в телефонный аппарат.

Но в кабинет Никольского подполковник вошел с торжествующей улыбкой.

— С тебя причитается, Сережа! — объявил он с порога.

— Знаю, — кивнул Сергей.

— Что знаешь? — насторожился Беляков.

— А то, что я уже майор, — усмехнулся Никольский.

— Вот ведь падлы! — огорчился Беляков. — Растрепали! А человека, который представил и хлопотал, лишили возможности первым тебя поздравить! Все настроение испортили, черт… И ты тоже хорош: не мог промолчать!

— Виталий Петрович, ничто не может помешать мне быть вам искренне благодарным, — заверил Никольский.

Беляков снова расплылся в улыбке.

— И я тебе благодарен, Сережа. За Разлуку и за склад взрывчатых веществ.

— Какой склад? — удивился Сергей.

— Который по твоему приказу Черныш взял.