Олег отложил страницу. Нет, это не о том. Это о войне. Значит, он работал над книгой о тех годах. А искать надо в сегодняшнем.

Наумов аккуратно собрал страницы, вложил их в папку. Он прочтет все это потом, в управлении.

Шкаф раскрыт, но, видимо, ничего не взято. Количество вещей соответствует количеству вешалок.

Стеллажи. Книги выкинуты. И здесь что-то искали.

Но что?

Вот валяются раскрытые папки с надписью «Архив». Книги, которые написал Бурмин. Журналы с его статьями, газетные вырезки.

Если бы узнать, что искали в этом доме, то можно было бы найти того, кто искал. Не можно, а легче. Потому что он должен найти убийцу. Для этого он, Олег Наумов, и надел милицейскую форму.

В дверь заглянул следователь:

– Ну, что у вас?

– Даже не знаю. Вы оформили показания Котовой?

– Конечно. Давайте потолкуем.

Они уселись в гостиной у стола. Следователь, Наумов, Середин, Леня Сытин и эксперт.

– Ну, чем нас порадует наука? – начал следователь. Он был главным на этом совещании.

– Что сказать? К сожалению, у нас почти ничего нет. Ярко выраженных следов не обнаружено. Как мы и предполагали, преступник обмотал ноги полиэтиленом, отпечатков тоже нет. Мы сняли несколько, которые показывают, что он надевал на руки кожаные перчатки. Теперь об оружии. Я звонил только что. Пулю извлекли. Я смело могу сказать, что стреляли из редкого для наших мест оружия – японского пистолета «намбу» восемь миллиметров с глушителем. Поэтому никто и не слышал выстрела.

– Что у вас, майор? – повернулся следователь к Середину.

– Отработали следы-вмятины, они вели к забору, потом к роще, дальше теряются. Судя по вмятинам, следы принадлежат человеку высокому, метр восемьдесят пять и больше, размер ноги предположительно сорок два – сорок три.

– Леонид Павлович, – Наумов записал в блокноте цифры, – представь себе утро, по лесу идет человек в полиэтиленовых мешках на ногах. Ты бы его запомнил?

– Твоя правда, Олег Сергеевич, будем искать.

– Ты должен бросить людей для опроса всех жителей окрестных поселков.

– Тебе легко говорить. Ты что, думаешь, у меня на территории только это убийство? Сам же на «земле» работал…

– Работал я в районе, это точно. Только я тебя прошу, пусть твои ребята поговорят.

– Они постараются, – мрачно сказал Середин.

– А вы чем нас порадуете, товарищ Сытин? – Следователь достал сигарету, но прикуривать не стал, только понюхал.

– Я говорил с соседями. О Бурмине говорят только хорошее… Гости к нему приезжали. Видели, например, актера Самсонова и писателя Виктора Горелова…

– Вот она, слава-то, – мрачно сказал Середин, – нас никто в лицо не знает.

– Ну, ты не скромничай. Тебя вся шпана в районе издали узнает, – засмеялся Олег. – Так что кесарю кесарево, а слесарю слесарево. Продолжай, Сытин.

– Но позавчера приезжал некто на автомобиле «вольво»-универсал, синего цвета. Высокий блондин, спортивного вида, в летней светло-синей куртке, в голубой рубашке и голубых итальянских брюках.

– Может, в финских? Или шведских? Или фабрики «Большевичка»? – прищурился Наумов.

– Сосед, некто Владимир Грушин, товаровед из «Березки»…

– Понял. Ирония неуместна. Источник надежный…

– Человек этот, – продолжал Сытин, – прошел на дачу. Потом послышался шум, вроде как драка. Грушин подбежал к забору и увидел, что приезжий поднимается с земли. Лицо его было в крови, куртка разорвана. Он быстро пошел к калитке, а у забора крикнул: «Помни, падла, тебе не жить!» Бурмин ответил: «Ты свое жулье в «Континентале» пугай. Увидишь меня, на другую сторону переходи».

– Приметы есть? – Наумов даже встал от возбуждения.

– Рост около ста восьмидесяти восьми, хорошо сложенный, коротко стриженный блондин лет тридцати восьми – сорока.

– Номер машины Грушин запомнил?

– Номер старый, черный ММЗ 00–09.

– Так не бывает, – засмеялся Олег, – Грушин твой – гений. Ему не в «Березке» тряпки перекладывать, а в сыске работать.

– Пригласите его, – сказал следователь, – я хочу закрепить показания.

– Номер установлен? – спросил Наумов.

– Конечно. Ладоньщиков Вячеслав Иванович. Новодевичий проезд, дом 6, квартира 36.

– Это понятно, – усмехнулся Александр Петрович, – куртка, рубашка, брюки итальянские. Только откуда у этого Ладоньщикова «намбу» с глушителем?

– Откуда? – Сытин торжествующе посмотрел на эксперта. – А откуда Серега Золотой взял автомат «стен»?

Этим оружием в Западной Белоруссии были вооружены подразделения националистов.

– Мало у нас стволов по рукам ходит? Вы, Александр Петрович, неисправимый скептик.

– Я практик и реалист. А глушитель?

– Сейчас и не такое за полсотни сделают. Я бы на вашем месте не так увлекался. Как вы считаете, Олег Сергеевич?

Наумов молчал. Он не слышал, что говорят. Одна мысль неотступно билась в голове: неужели это все так просто?

– Сытин! Созвонись с отделением, – сказал Олег, – пусть пришлют людей к Ладоньщикову. Оружие?

– Со мной. – Сытин хлопнул себя по боку.

– Едем.

– Ну, – сказал он шоферу, – жми.

Яростно взревела сирена, и машина, рванув с места, понеслась по узким улочкам дачного поселка.

Теперь Олег не думал о скорости. Он восстанавливал в памяти дома Новодевичьего проезда, прикидывая, в каком из них живет Ладоньщиков. Если повернуть с Саввинской набережной, то они окажутся слева. Справа парк, пруды, монастырь. Слева маленькое кафе, булочная, магазин «Молоко». Один из домов ремонтируют. Часть улицы перегородили вагончики-бытовки.

– Олег Сергеевич, – спросил шофер, – никак нашли?

– Не знаю.

– Хорошо бы найти, – он чуть тронул руль, и машина перестроилась в свободный ряд, – такого никогда не было. Утром убили, к вечеру нашли.

– Всякое было.

Олег смотрел в окно, видел, как надвигается на него Москва. Дома неслись навстречу стремительно и неотвратимо. Начался проспект Маршала Гречко, потом на лобовое стекло легла тень Триумфальной арки.

На Саввинской набережной Олег сказал шоферу:

– Выключи сирену.

Шофер недовольно вздохнул и выключил спецсигнал.

– Слава богу, – усмехнулся Наумов, – будто примус выключили.

Шофер недовольно молчал. Он, как и все водители милиции, обожал сирены, мигалки, усилители.

На тротуаре у дома шесть стояли капитан милиции лет сорока и молодой парнишка в штатском.

Увидев подъехавшую машину, они подошли.

– Майор Наумов, – представился Олег.

– Капитан Борохов, участковый инспектор, а это оперуполномоченный Сизухин. Что это, товарищ майор, кляузами Ладоньщикова уже областное управление занимается?

– Какими кляузами?

– Так он, товарищ майор, – вмешался в разговор Сизухин, – во все инстанции на отца пишет.

– Отец его, – степенно продолжал Борохов, – известный полярный летчик. Заслуженный человек.

– А при чем тут Ладоньщиков? – спросил Наумов.

– Да вот какое дело, – усмехнулся Борохов, – Ладоньщиков – майор в отставке, в КБ работал, но пьет сильно, его и попросили. Так ему денег не хватает, он у отца требует долю наследства. Часть дачи, часть машины.

– У живого?

– Конечно.

– А сколько у него пенсия?

– Девятнадцать бутылок коньяка.

– То есть?

– Такой он отсчет ведет. Совсем человеческое достоинство потерял. Так зачем он вам-то?

– В убийстве он замешан.

– Нет. Конечно, всякое бывает, особенно с пьяницами, но нет. Не тот человек. Для того чтобы убить, нужно хоть какой-то характер иметь, а у него вместо души – пар.

Наумов удивленно посмотрел на участкового. До чего точно сказал.

Вместо души – пар.

– Знаете, капитан, иногда пар разрывает котел на части.

– Не знаю.

– У него машина есть?

– Никогда не видел, да и не слышал даже.

– Ну что ж, пошли к Ладоньщикову.

Вячеслав Иванович Ладоньщиков жил на четвертом этаже. Из-за дверей светлого дерева доносилась музыка. Наумов позвонил.