Свобода, равенство, братство! – дабы околевать за прибыли новых хозяев России. "Взматерели дождевые черви"…

Поносят Сталина, пугают им народ, но он, даже по первому, беглому счёту, Россию могучей и неприступной оставил, Гитлеру шею свернул. А эти… просто растащили, разворовали державу, испакостили жизнь десятков миллионов людей. Наложили себе на лоб каинову печать погромщиков народной жизни – и не стыдятся, почести им отдавай…

Что и толковать, помещение давным давно пора проветривать…

Разрушитель России. Покровитель её врагов и преступников. Презренный американский приспешник. Закончит он не свой земной путь, а свой змеиный путь.

В истории наступает время, когда надо думать не о своём кармане, а о спасении всего Дома – Дома всего народа. Тогда народ начинает действовать не как собрание множества людей, а как единый организм, как один человек, пронизанный общей волей.

Идея, вождь – это сплочение народа и уже неизбежное торжество национальной политики, это избавление от лжи и великих обманов рыночной демократии всеобщей проституции именем государства.

Установкой государства должно быть:

Пусть жизнь беднее, но зато честная для всего народа.

Этой очень важной установки не следует бояться и тем более стыдиться. За ней нравственное здоровье общества, а, стало быть, и достойное будущее.

Всякие социальные преобразования имеют смысл только в национальном пространстве. Лишь тогда они отвечают благу народа.

"В год 6605 (1097). Пришли Святополк, и Владимир, и Давыд Игоревич, и Василько Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег и собрались на совет в Любече для установления мира и говорили друг другу: "Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут войны. Да отныне объединимся единым сердцем и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей…" И на том целовали крест: "Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной". Сказали все: "Да будет против того крест честной и вся земля Русская"…" [154].

Державин.

Я подавил в себе писателя, чтобы выступить против насилия и разграбления Родины. Никогда не умел отдавать себя делу вполсердца, не научился и на склоне лет.

Все подпорки, которые держат Россию, для меня святы. Это многое объсняет из того, о чём я пишу и что защищаю. За всем, в конечном итоге, стоит Родина.

Не могу смириться и не смирюсь. Гнев и обида за родную землю слишком ранят. Эти раны несёт в себе любой русский человек.

И ещё раз о том же самом.

Никто не скажет "лавка", зато с придыханием говорит "бутик", что в переводе на русский и есть та самая лавка или что-то в таком роде, но только лавка французская. Тут важно откреститься от России, дабы русским и не пахло. Так не проще ли тогда "всем насовсем" перейти на французский, английский или немецкий, а русский забыть? Гитлер всё мечтал перевести нас, "недочеловеков" и "расово неполноценных", на немецкий. Миллионами вгонял русских в землю, не подозревая, что подобные доброхоты водятся в самом русском народе. Зато в нашей памяти на всю жизнь остались слова: "хенде хох", "хальт", "фойер", "швайне", "шнеллер" и "Гитлер капут"…

Предаём себя, предаём своё же русское первородство.

Никто не скажет "составляющие", а только – "ингредиенты". Зато каково звучит! А то вдруг все разом возненавидели русское слово "материк", только и слышишь "континент", "континент"…

Никто не скажет "принадлежность", а только – "аксессуары". Ну просто "отпад"! И почему-то русское слово "возмещение" не нравится, лучше "звучное" иностранное слово "компенсация" – как же гадко оно звучит для славянина.

Так, походя, топчем родную речь и не сознаём, что творим.

А ведь мы постепенно отдаляемся от родного языка и переходим на одно из промежуточных наречий в том длинном пути отмирания родного языка и перехода бывшего русского человека на английский, точнее – всемирно американский. Бездумно уничтожая русские слова, неоправданно заменяя их английскими и французскими, мы сами убиваем родной язык, такой гибкий, выразительный, точный и певучий. В череде национальных признаков, которые отличают один народ от другого, язык занимает первое место. Язык заявляет о самостоятельности данного народа, его независимом и вольном существовании. Никогда ещё ни один великий народ добровольно не отказывался от родного языка да ещё с такой порхающей лёгкостью. И ещё ни один народ не был свободен, пользуясь неродным языком. Чужой язык – это неволя, если пока не физическая, то духовная, это обязательно умирание целого народа.

В истории человечества уже были поглощены тысячи когда-то цветущих языков. Приспел черёд русского. Да его никто и не бережёт, никто даже не задумывается о судьбе прекраснейшего из языков. Этому, безусловно, способствует и то, что русский является языком множества нерусских людей, которым судьба русского языка совершенно безразлична, впрочем, как и сама Россия. Они безбожно калечат его натаскиванием множества иностранных слов, которые русские с какой-то холопской готовностью тут же, на лету, подхватывают. Не столь давно я услышал по телевизору вместо русского слова "самоубийство" – французское "сюисид", а вскоре мне его назвал в разговоре вполе почтенный депутат Государственной Думы. Итак, уже больше нет самоубийств, есть "сюисиды".

Русские всё чаще и охватнее делают выбор в пользу американской массовой культуры, в пользу американской речи (уже и не английской), добровольно отказываясь от своего языка и русской Родины.

Год за годом в приёмнике и телевизоре звучат какая угодно музыка и какие угодно песни, но, по сути, никогда – русские. И уже у людей и потребности нет слышать их. Везде утверждает себя американская жвачка жизни.

Варварское, лакейское обращение с наследием предков.

Я не против западной музыки. Об этом даже писать глупо и нелепо. И вообще пусть каждый слушает то, что ему по душе. Я против того, чтобы была лишь одна западная музыка и никакая другая.

Я знаю: никакими книгами и статьями не вернуть национальную Россию. Отходит она в великое прошлое, в вечный сон.

И уже смыкается забвение.

РУССКАЯ РОССИЯ.

И памятник твой и тебе, – пожалуй, московский Кремль. Хотя и он загажен, сейчас – временщиками…

Преданная, оболганная Россия…

Товар – деньги – товар…

Я ещё не видел такого месяца: круглый, густо-ржавый и низко-низко над крышами. Свет его был ярче фонарей. Я шёл и всё время поглядывал на этот громадный кошачий глаз…

По сути, мой законопроект о защите русского языка в Государственной Думе этом нашем российском законодательном чреве, уже готовый к депутатскому представлению, был завален представителями от фракции КПРФ. Дамочка, направленная ко мне для работы над этим законом, начала так: "Юрий Петрович, как это Вы в многонациональном государстве собираетесь ЭТО провести?" А ведь такой закон уже давно действует во Франции – закон Тубона. И, кстати, не только во Франции, испытывающей массированный англо-американский языковый натиск.

Пламенные интернационалисты, топчущие национальную Россию, разве они допустят утверждение родной речи? Сколько же у них точек соприкосновения с мракобесным сионизмом и ненавистничеством русского, которым столь отличался их октябрьский основоположник. Даже перед смертью, уже наполовину парализованный, он предаётся ничему иному, как злобной борьбе с "великодержавным шовинизмом", запятнав себя идейным неприятием национальной Россией. Этому, надо полагать, кроме интернационального марксизма, весьма способствовало и его происхождение. Чем ему было дорожить? И что ему русские святыни?…