Вот пример, так сказать, навскидку, без всякого поиска.

5 мая 1945 года Черчилль сообщил своему министру иностранных дел Идену:

"…Мы направляем в Копенгаген по воздуху небольшой отряд для удержания позиций, а остальную часть Дании сейчас быстро занимают наши стремительно продвигающиеся бронетанковые колонны. Поэтому, учитывая радость датчан, а также презренную покорность капитулировавших гуннов (немцев. – Ю.В.) и их показную приверженность к нам, мы, как мне думается, преградим путь нашим советским друзьям также и в этом пункте…" [59]

И поскольку таких возможностей было очень немного и они в большинстве своём не были подвластны Черчиллю, он сосредоточивает усилия на втягивании в войну Турции. Немцы тогда нападут на турок, и завяжется новый узел борьбы, но уже под носом у Советского Союза. Он поневоле и затормозится в своих боевых действиях.

Когда же это не удаётся, Черчилль переключает свои усилия на доказательства необходимости высадки союзников не во Франции, а на Балканах, дабы перерезать путь Красной Армии. Но у американцев имелись свои планы…

Ныне эти страны-миротворцы рвут Югославию на части.

И, наконец, Эллиот слышит из уст отца-президента следующее замечание:

"Он (Черчилль. – Ю.В.) смертельно боится чрезмерного усиления русских…"

К словам президента Рузвельта следует добавить слова недоброжелательства Черчилля к России. Уинстон Черчилль не только страшился усиления русских, но и ненавидел их (он унаследовал ненависть от своего отца – министра лорда Рандольфа Генри Спенсера Черчилля (1849-1895), воспитанного на ненависти к России британской верхушки общества, прежде всего – премьер-министра Дизраэли, еврейского националиста на верховном должностном посту Великобритании), о чём свидетельствуют взгляды Уинстона Черчилля ещё до Февральской революции. Он предпринимал всё, дабы помешать императорской России и не выполнить обещания союзников перед ней, прежде всего по Дарданеллам (об этом подробно в моих книгах "Русская правда" и "Великая Отечественная") [60].

Бенджамин Дизраэли, лорд Биконсфильд (1804-1881), будучи министром финансов Великобритании в 1852-м, а также в 1858-1859-х и 1866-1868-х годах, по существу, возглавлял правительство. Кроме того, являлся премьерминисгром в 1868-м, 1874-1880-х годах. Проводил резко выраженную противорусскую политику. Дизраэли вообще отличала почти животная ненависть к России. Этот лорд способствовал возникновению русско-турецкой войны 1877-1878-х годов. О его еврейском национализме, отливающем всеми цветами оголтелого еврейского шовинизма части еврейского народа, о его противорусской враждебной политике подробно писал Фёдор Достоевский в своих дневниках. Писал, дабы мы не забывали…

Уинстон Черчилль – это сосредоточенное выражение масонского отношения Запада к России. Как следует из воспоминаний Черчилля о первой мировой войне, после октября 1917-го стержневой задачей для него и верховных кругов Великобритании становится "подчинение бывшей русской империи", ибо "это не только вопрос военной экспедиции, это вопрос мировой политики… Покорить Россию… мы можем лишь с помощью Германии" (вот где корни мюнхенской политики сговора с Гитлером Невилла Чемберлена) [61].

Большую Россию им всё же удастся расчленить с помощью предателей и вопреки воли народов, ибо всесоюзный референдум незадолго до чёрного беловежского сговора 1991 года чётко выявил настроение всех людей жить единой страной.

Так была нарушена воля народов. Ведь референдум проводится для выяснения воли народа. По сути, референдум всегда акт законодательный.

Этим законодательным актом пренебрегли и в Беловежье, что в Белоруссии, совершив варварское расчленение Советского Союза – расчленение Великороссии, то есть Великой России, Большой России. Совершили сие каиново дело Ельцин, Кравчук, Шушкевич…

Без сталинского государства – именно такого устройства жизни народа, одолеть Гитлера было бы решительно невозможно [62].

СТАЛИНСКОЕ ГОСУДАРСТВО ЯВИЛОСЬ ЗАКАЗОМ ИСТОРИИ, КАК И САМ СТАЛИН. Он был вызван историческими условиями жизни, чтобы остановить Гитлера, за которым в Россию вламывался Запад, – это было его, Сталина, историческое предназначение, для сего Провидение вывело его к руководству Большой Россией. Всё прочее лишь приложение к этому сердцевинному, чего и по сию пору люди никак не в состоянии усвоить, копаясь в другом Сталине – Сталине на других путях и измерениях, несравнимо более мелких, нежели Сталин – меч против Гитлера, не видя в Сталине ту последнюю попытку Запада силой и свирепостью насилия покорить великую Россию – Великороссию (один из первых стратегов Великогерманского рейха генерал-полковник Гудериан писал, что "Гитлер хотел добиться низвержения России беспощадной жестокостью"[63]).

Действовало Провидение (если угодно: стечение исторически предопределённых условий и событий) и действовал Сталин – слишком часто обычный человек, к тому же пожираемый властолюбием. Всё вместе и являлось вождём.

Без варварского террора Сталин никогда не сумел бы собрать в те ничтожно сжатые исторические сроки страну для отпора Гитлеру. Революция превратила страну в хаос, в великий хозяйственный беспорядок и груду дышащих на ладан заводов и фабрик. А ведь следовало не только восстановить разрушенное, не только осовременить производство, нарастить его мощности, но и заново создать совершенно новые отрасли промышленности, к тому же на высочайшем техническом и научном уровне. Сталин со всем этим справился, но получил за это титул палача, которым он и являлся.

Сталин всё время стремился к расширению владений России (в своём кругу Сталин очень часто говорил не Советский Союз, а Россия). Он был одержим желанием восстановить её в пределах Российской империи – империи русских царей. Ленин раздавал земли, Сталин – возвращал. Так настоятельным требованием генералиссимуса союзникам перед окончанием второй мировой войны была передача Карса и Ардагана Советскому Союзу, как бывших частей Российской империи, потерянных после октября 1917 года (с лёгкой руки свет-Владимира Ильича).

"Фюрер всегда прав" – так в Великогерманском рейхе строились отношения вождя с "массами". В особых обстоятельствах, как война, например, подобная установка имела смысл и была исторически оправдана.

Точно на таких же установках строились отношения Сталина с народом ("массами") – и это тоже было оправдано, ибо государство возникало и существовало в чрезвычайных, особых условиях. Без вождя оно почти полностью утрачивало возможности к выживанию. Это доказал и де Голль, единолично возглавивший борьбу французов за возрождение Франции.

Сталин, что бы о нём не писали, какие бы ни складывали доказательства, какими бы бумагами ни потрясали, встал наперекор потоку огня, смятения и смерти. Не щадя никого и ничто, он сковал народ в меч высочайшей крепости. Меч, сверкнув, вознесся высоко-высоко над просторами России – и врагов настигло возмездие.

"Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!"

Сталин противопоставил немецкому сплочению русское – необычайной твердости и убеждённости. Но только он, великий вождь, способен был это сделать – и никто иной, а без сплочённости и величайшей веры в свое дело победа недостижима.

Чтобы победить врага, надо умирать.

Врага можно остановить только кровью. Прежде всего кровью – своей и врага.

Нужно быть очень сильным духом – тогда народ выстоит (это относится далеко не только к воспоминаниям о войне 1941-1945 годов). В войну с Гитлером люди теряли сыновей и дочерей, отцов, матерей и братьев, но заставить их смириться с гитлеровской неволей (властью) по-прежнему было невозможно. За исключением жалкого меньшинства, люди не молили врага о мире – мире под сапогом завоевателя и хама. Пламя священной борьбы и мести пережигало боль утрат. Все поднимались на борьбу. Дух народа оказался чрезвычайно высок. Но только так, не взирая на потери, страдания, и можно победить и побеждать.