– Что же кому досталось? – спросил бай.

– Ты получил ишачий мозг, а что взяли остальные – не знаю, – усмехнулся Омирбек.

Затем, пригласив бедняков отведать фазаньего мяса, он пошел к себе.

Когда у Омирбека украли ишака, то соседи и друзья собрались у него в юрте и стали обсуждать случившееся.

– Нужно было покрепче его привязывать, – советовал один.

– Надо спать так, чтобы можно было проснуться от любого шороха, а Омирбек спит как мертвый, – наставлял второй.

– Надо было держать ишака в юрте, – изрек третий.

– Кругом сам виноват! Странно, как еще не украли ишака месяц назад! – бубнил четвертый.

Омирбек молчал, но советы продолжали сыпаться со всех сторон.

– Надо завести хорошую собаку…

– У хорошего хозяина ишак должен кричать, если к нему ночью подходит посторонний…

– Веревку нужно привязывать к своей ноге – каждое движение ишака будешь чувствовать…

Наконец Омирбек не выдержал:

– Что же вы ругаете меня одного? Может, и о воре стоит сказать хоть слово? А то получается, что я во всем виноват.

Банши – курильщик наркотиков, в основном терьяка, опиума. Для правоверного мусульманина курение опиума – грех. Понятно, что постоянное нарушение этой заповеди пророка Магомета могло даже самого уважаемого человека надолго сделать посмешищем, мишенью для злых шуток, песен.

И вполне понятно, что банши-курильщики старались не попадаться никому на глаза, а тихонечко отсыпались в своей юрте или в юртах ближайших родственников.

…Как-то раз утром вышел Омирбек из душной юрты и решил, чтобы прогнать остатки сна, пробежаться до реки и обратно.

Но, добежав до места, где дорога входила в тугаи, Омирбек остановился в изумлении: из тугаев торчали ноги!

«Может, разбойники кого-нибудь убили? – подумал Омирбек и сам себя успокоил: – Э-э, откуда у нас разбойники!».

Тем временем «убитый» всхрапнул так, что сидящие на деревьях воробьи вспорхнули и с испуганным чириканьем шарахнулись кто куда.

Схватив спящего за ноги, Омирбек вытащил его на дорогу. Вгляделся в лицо и ахнул – перед ним лежал накурившийся опиума бай из соседнего аула. Как он сюда попал? Ехал с друзьями, свалился с коня, и никто не заметил? Или кто-то нарочно напоил на тое жадного и злого бая да и уложил возле дороги, чтобы отомстить? А может…

– Разве сейчас важно, как это случилось? – сам себе сказал Омирбек. – Важно, что этот лицемер и обманщик попался в мои руки! Э-э, если бы он мог об этом знать заранее, то никогда, до самой бы смерти не взял в рот своей вонючей трубки!

Омирбек вновь втащил бая в тугаи и уложил его так, чтобы с дороги не было видно, а сам побежал назад, в юрту.

Дома Омирбек отыскал кусок синей краски, взял старую плетку-камчу, кувшин с водою и вернулся в тугаи.

Синей краской он натер баю лицо и руки.

Отошел, поглядел, самому страшно стало: мертвец лежит!

Потом Омирбек кувшин спрятал за деревьями, а синелицего бая уложил таким образом, чтобы с дороги был виден лежащий человек, а лица – не различишь.

Полюбовался на свою работу: понравилось.

– Молодец, Омеке! – сказал сам себе Омирбек и, помахивая камчой, прошел шагов двадцать вперед, к реке, и спрятался.

…Дорога долго была пуста. Утренний холодок уже забрался Омирбеку под халат, когда послышался мягкий топот копыт по дорожной пыли.

Первым заметил лежащего в тугаях человека всадник в большой черной шапке.

– Ой-бей, это же хозяин чимбайского постоялого двора! – обрадовался Омирбек. – Веселая будет потеха!

Всадник остановил коня, слез на землю. За ним спешились еще двое жигитов.

Все они с опаской подошли к деревьям, раздвинули их ветки и в страхе отступили.

– Наш бай!

– Вай-вай, совсем мертвый!

– И лежит несколько дней – синим стал!

– Поэтому его и не видел никто уже три дня!

– Э-э, три дня назад он поехал на той к другому баю! Его позавчера там видели!

– Не трогайте его! Нужно позвать людей! – сказал хозяин постоялого двора.

Они стали спорить, кому скакать в аул, а кто останется возле мертвого тела. И тогда на дороге, беззаботно помахивая камчой, появился Омирбек.

Всадники очень обрадовались, увидев Омирбека.

– Ты останешься здесь, – сказали ему. – А мы поедем в аул!

– Япырмай! – покачал головой Омирбек, глядя на синелицего бая. – Как же он предстанет перед очами аллаха такой синенький? Видно, давно умер…

– Стой тут, чтобы птицы его не исклевали, звери не тронули, – приказал хозяин постоялого двора. – А мы поскачем!

– Стоит ли так волноваться? – спокойно произнес Омирбек. – Зачем из-за такого маленького дела поднимать большой шум?

– Как? – удивились жигиты. – Смерть бая – маленькое дело?

– Ты не хочешь оказать ему последнего уважения?

– Омирбек – ты плохой мусульманин!

– Вы меня не поняли, – молвил Омирбек. – Я думаю так: не нужно поднимать шум из-за смерти бая, потому что его легко оживить! Я эго могу сделать тут же, на ваших глазах!

Жигиты онемели от удивления. А потом заговорили все сразу:

– На наших глазах?

– Сейчас? Здесь?

– Он встанет и заговорит?

– Не может быть!

Омирбек усмехнулся, помахал в воздухе камчой: она со свистом рассекла воздух.

– Вы видите эту камчу? Она – волшебная! Она может оживлять мертвых! Встаньте вон там» – Омирбек показал на поворот дороги, – и смотрите!

Жигиты послушно отъехали.

Омирбек размахнулся и ударил бая камчой изо всех сил. Но тот лишь икнул.

Еще удар, еще!.. На десятом ударе бай застонал, открыл глаза. Они у него были совсем белыми на темно-синем лице.

Омирбек ударил еще раз.

Глаза бая начали приобретать осмысленное выражение, в них появилась боль, затем испуг.

– Зачем ты хочешь убить меня? – наконец простонал бай.

– Тише, тише! – прошептал Омирбек. – Я не убиваю тебя, а спасаю от позора!

– Какого позора? – глаза бая испуганно заметались.

– Посмотри на свои руки, – сказал Омирбек.

– О аллах, почему они такие синие?

– Тебя нашли здесь пьяным, – продолжал шептать Омирбек, размахивая плеткой. – И кто-то выкрасил тебе руки и лицо…

И он рассказал, как ему пришлось выдумать сказку про волшебную камчу, чтобы спасти доброе имя бая.

– Если бы они поняли, что ты пьян, а? – закончил Омирбек.

– Аллах тебя не забудет! – ответил бай.

– Если аллах через тебя пошлет мне трех толстых барашков, то я спасу тебя, иначе…

– Пошлет, добрый Омирбек, пошлет, – согласился бай. – Клянусь!

– Тогда вот тебе вода и умойся… Но лежа, не приподнимая головы, – сказал Омирбек. – А я буду бить камчой по земле – пусть думают, что я тебя бью…

Пока Омирбек бил землю, бай умылся, и лицо его стало из синего бледно-голубым.

– Хватит! – сказал Омирбек. – Ты должен выглядеть только что вернувшимся с порога рая! И не дыши на людей, а то они поймут, в каком ты ран? был! За барашками я приду завтра. И не вздумай меня обмануть!

– Что ты, Омирбек, я же поклялся!

– Эй, жигиты! – крикнул Омирбек. – Ваш бай оживает! Скачите сюда!

Всадники подскакали, спешились, подбежали к баю.

– Ой-о-о, он уже не синий, а белый! – сказал хозяин постоялого двора.

Остальные молчали, раскрыв рты от удивления. Бай сел, оглядел стоящих вокруг него людей и спросил тихим голосом:

– Где я?

– На дороге, по пути в Чимбай, – ответил Омирбек.

– Я же вчера покинул грешную землю… – проговорил бай. – Я уже стоял на пороге рая, я уже видел мост, тонкий, как волос, который натянут над пропастью…

– Это он, Омирбек, вернул вас на землю, – почтительно сказал хозяин постоялого двора.

– Он, наверно, более могуч, чем аллах! – ответил бай.

– Но когда речь идет о таком праведнике, как вы, господин, – сказал Омирбек, – то желания аллаха и людей совпадают – ваше место на земле, вы должны своим примером учить праведников, как им нужно жить!