– Ну, – признался Денис. – Вернее… я сперва подумал, что ты… призрак, что ли.

– Не, я не призрак, – мальчишка опять засмеялся. – Я Войко. Войко Караджич, мы сюда в начале лета переехали. А так я хожу, – он потоптался на месте, – потому что так удобнее… и вообще, я все равно изгваздаюсь весь. Я эту одежду и домой-то не ношу…

– А, вот почему я тебя не знаю! – обрадовался Денис. – Денис… Третьяков, – он протянул руку, перепачканную ржавчиной. – Ой, вот это я… – он оглядел себя с головы до ног. – Мне тоже будет по попе… Пошли искупаемся?

– Пошли, – охотно согласился Войко.

– Погоди, а почему у тебя такое имя странное? – заинтересовался Денис. – Войко. Да еще Караджич…

– А я серб, – просто сказал мальчишка.

– Се-е-ерб?!.

…Денис никогда в жизни не видел сербов. И все, что он знал о них буквально до позавчерашнего дня – это что на юге, на Балконском полуострове (так он тогда называл Балканский полуостров), живет такой народ. Несколько маленьких княжеств. Какие-то собираются присоединяться к Империи, какие-то чего-то медлят (хотя чего тут медлить?!). Но… бывают же в жизни такие совпадения! Как раз позавчера он пробрался на «взрослый» сеанс в «Солярис». На фильм «Люди из Черных Гор». Одноклассники, которым уже повезло, округляя глаза, рассказывали, что фильм «прямо страшный, но такой!..» – и малосвязно пересказывали содержание, захлебываясь словами.

Да, фильм был такой. Денис понял, что он будет такой, еще в самом начале, когда на фоне горящего дома стоял, стиснув кулаки, молодой мужчина и глядел остановившимися глазами на то, как у самого порога горят два лежащих в обнимку тела – женщины и ребенка. И сквозь треск огня прорывалась рычащая песня про ненависть… Денис запомнил строчки:

И страшным фильм был тоже. Конечно, там были объятия-поцелуи, но его сделали «для взрослых» точно не из-за этого. Денис, сидя в углу за верхним рядом с еще несколькими такими же «зайцами», иногда зажмуривал глаза, не выдерживал. Все равно никто не видит в темноте… Раньше он ни разу не попадал на такой фильм.

Фильм был про сербов. Как на них – тоже тогда, в начале войны, напали те, кому враг заплатил деньги. И начали жечь деревни и городки. Вот тут смотреть было почти нельзя. Зато потом!!! Денис захлебнулся от гневного ощущения справедливости, когда те, кто выжил, объединились вокруг главного героя – бывшего молодого инженера. Ух, они дали бандитам! И потом еще дали – когда высадились морские пехотинцы врага, понявшего, что наемники сами не справятся. И пусть у тех была техника разная, и было их больше – сербы и их били. И про Россию там тоже было. Сербы иногда говорили про нее – как про старшего брата. И погибли за нее… Взорвали авианосец, который шел вдоль их берегов в Крым. Могли не делать этого, потому что осталось мало людей и все очень устали и измучились воевать (такого тоже Денис не видел раньше в кино). Но когда серая громадина поползла мимо их берегов – не выдержали. Разбили авианосец катерами со взрывчаткой и почти все погибли. А оставшиеся в живых еще долго оборонялись на прибрежных скалах. И последняя картина врезалась в память – разрушенные позиции, лезущие со всех сторон вражеские солдаты, флаг на кривой палке и голос последнего оставшегося в живых – пацана-пулеметчика, немногим старше самого Дениса. Как он сидит около разбитого пулемета, держит в руках по гранате с вырванными кольцами, улыбается и поет – громко так, сильно:

Изображение смещается, враги с ликующими воплями прыгают в окоп сразу с нескольких сторон.

Двойной взрыв.

Флаг стоит.

На его фоне – всплывает надпись:

Все. Экран чернеет. Надпись: КОНЕЦ. И почему-то нет обиды за погибших героев…

… – Серб?! – повторил Денис и недоверчиво оглядел мальчишку. Войко был совсем обычный. Не киношный. Хотя… и там люди тоже были обычными и часто совсем не героическими на вид. Вот и Войко – какой бы ни был, а залез-то на мост он. – А как же ты здесь?

– А мы в начале лета приехали, – ответил Войко. Мальчишки как-то незаметно уже шагали вдоль реки, выискивая место для того, чтобы окунуться. – Ойце… отец приехал учиться.

– Учиться? – захлопал глазами Денис. – Это как это учиться, он же…

– Ну да, он у меня уже старый, – подтвердил Войко, хлопая ладонью по фляжке. – Ему сорок почти. Да, учиться. У нас инженеры нужны, гидроинженеры, которые с водой работают, – неуверенно пояснил Войко. – Отца сам князь Лазар попросил, они друзья, с детства. Поезжай на Россию и учись сам, заодно за молодыми присмотришь. Человек двадцать наших приехало, но семья у одного отца – я и майка… мама… – Видно было, что, несмотря на правильный русский, эти слова – отец и мать – Войко привык произносить на родном языке. – Есть еще две сестры, но они уже взрослые совсем, замужем, в Београде живут… А Драже, старший, тоже тут… А твой ойце кто?

– Он… – Денис понял, что не знает толком, как объяснить. – В общем, он жуликов ловит.

– А, милиционер, – кивнул Войко. – Я тоже хотел милиционером стать. Смотрел «Рысенок»?

– Конечно! – фыркнул Денис, запнулся о какой-то камень и, сказав «уй-а!», пару шагов пропрыгал на одной ноге. Кто же не смотрел многосерийку про веселого и бесшабашного подпоручика милиции Яроша Таркириана по прозвищу Рысенок?

Денис, ступая на пятку и шевеля рыжими от ржавчины пальцами, совсем хотел уже начать разговор про фильмы вообще, но заинтересовался:

– А сейчас кем хочешь быть?

– Косморазведчиком, – сказал Войко. – Ты думаешь, чего я тут брожу? Готовлюсь… А ты?

– Кем стать хочу или что тут делаю? – уточнил Денис. – Вон, место хорошее… Стать хочу как папка. А тут я так. Разное ищу. На продажу, на обмен или просто… так. Для интереса.

– А кому ты продаешь? – удивился Войко.

– А ты не знаешь?! – удивился в ответ Денис. – Есть магазинчик такой, там покупают. Хочешь, потом покажу?

– Конечно… – Войко осмотрелся. – А тут можно купаться, дно какое?

– А тут сразу обрыв, – со знанием дела пояснил Денис, уже вылезая из маскировочных штанов. – Бух, и двадцать этажей. Ты как плаваешь?

– Нормально, – Войко положил на землю свою сбрую. Гремнул ножом о лопатку. Он был такой же коричневый от загара, как и Денис, только Денис – белокожий от природы – был золотисто-коричневый, а Войко – смуглый – оказался именно ореховый.

Мальчишки с внезапным смущением поглядели друг на друга. Денис не знал, что думает Войко, а он сам подумал:

«Ну, вот, и что теперь-то? Мы кто? Просто пацаны встретились – или уже что-то больше?»

Ну, может, он и не так думал – в десять-то лет. Но суть быстрых мыслей была именно такова. И так продолжалось не меньше полуминуты. А потом Войко вдруг крикнул:

– Смотри, вот как! – разбежался, прыгнул, собрался в тугой комок и уже перед самой водой резко выпрямился и ушел в воду стрелой, без брызг, только бухнуло утробно. И тогда Денис тоже коротко разбежался и прыгнул следом, выкинув впереди сложенные «лодочкой» руки и ощущая в мгновения полета, как мгновенно и сладко захватывает дух – у-у-у… рраз!..

…Они никуда не пошли, когда накупались и вылезли на берег. Если честно, Денис почему-то очень-очень боялся – вылезут, и Войко оденется, кивнет дружелюбно – и пошагает куда-то домой и… и все кончится. Как будто надломится что-то тоненькое, только-только появившееся. Поэтому Денис дурачился, плескался, бултыхался, пока не заломило плечи и дрожь от холодной водички не проникла уже до самого сердца.

А Войко никуда не ушел.