— Ну что, Кнопа, ты нас отвезешь? — Катя обняла лошадь за шею, та молча кивнула головой.

Когда все уселись лошадь, вытянув голову, понеслась к границам Лесопотамии.

Лес постепенно стал меняться, дневной свет с трудом проникал сквозь серые тучи и от этого становился еще мрачнее.

Кнопа остановилась возле дерева с подземным ходом, ведущим в замок Карголги. Два больших ворона, сидевших на верхушке, каркнули, и один, поднявшись высоко в небо, полетел в сторону болот.

— Что-то мне не по себе, — слезая с лошади, прошептала Катя.

— Ты чего боишься? У нас есть оружие, и мы знаем, как с ним обращаться, — спокойно ответила Аня.

— Может, все-таки через лес пойдем?

— Нет, если мы пойдем через лес, то попадем в болото и утонем, — настаивала сестра.

Сонька, чувствуя неладное, вертела головой по сторонам. Но вокруг было все по-прежнему спокойно. Только ворон, оставшийся в кроне дерева, зорко следил за непрошеными гостями. Может, поэтому в воздухе пахло тревогой, и спутницы слегка поежились. Они подошли к секретному дереву, дверь от прикосновения кольца открылась, обнажая подземный вход в царство Карголги.

Лампа осветила подземелье. Там было все по-прежнему. На каменных стенах блестела роса, собираясь в капельки воды, она падала на землю и, проникая вглубь, продолжала свой трудный путь. Корни деревьев мирно свисали с потолка. От резиновой паутины, спасшей девочек в трудное время, не осталось и намека, словно кто-то сделал здесь генеральную уборку и привел все в первозданный вид. Подруги ступили на первую ступеньку. Где-то над головой треснула ветка. Катя, выглянув из подземелья, посмотрела наверх. Второй ворон каркнул и, поднявшись, полетел в темноту.

— Не-е, я туда больше не пойду, — попятилась девочка, мотая головой.

— Что же нам тогда делать? — то ли спрашивая себя, то ли обращаясь ко всем, сказала Аня и тоже сделала шаг назад.

Кора дерева тут же поползла навстречу друг другу, закрывая вход в подземелье.

— Пойдем обратно.

— А как же ключ?

— Скажешь, что потеряла.

— Нет, я так не могу. — Аня уселась на траву и посмотрела на сестру. — Понимаешь, мне родители доверились, ведь дома много ценных вещей, ты представляешь, если колдунья подкинет ключ ворам с нашим адресом, они вытащат все. И как, по твоему, после этого можно мне доверять дальше? — Девочка встала и положила руку на плечо сестры. — Ты иди, а я попробую вернуть ключ.

— Ну, уж нет. Если идти, так вместе, а туда я все равно не пойду и тебя не пущу.

— Вы правильно поступили, — раздался голос сзади.

Все обернулись и увидели маленького старичка с длинной белой бородой. Ростом он был с Катю, но из-за своей широкой, седой бороды, доходившей до пояса, казался еще меньше. Одет он был в длинную белую рубаху, доходившую до колен, с косым воротом, на поясе перевязанную веревкой. Ноги были обуты в самые настоящие лапти, сплетенные так искусно, что владельцу такой обувки позавидовали бы многие модницы. Его волосы торчали в разные стороны, словно щетинки у ершика. Несмотря на чудаковатый, даже устрашающий вид, глаза старичка излучали добро. На руке висел плащ. Аккуратно расправив на нем складки и убедившись, что все в порядке, посмотрел на девочек и, о чем-то вспомнив, быстро произнес, улыбаясь.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — сказала Катя и положила руку на кинжал.

— Здравствуйте, — эхом повторила сестра.

— А Вы кто? — шагнув вперед, бросила младшая, держась за рукоятку кинжала.

— Я? — незнакомец улыбнулся в бороду. — Я, Катя, Смотритель.

— Откуда Вы меня знаете? — удивилась девочка.

— Я много что знаю. Например, что вы разрушили замок Карголги, забрали у нее кольцо, и теперь она ждет вас у выхода из подземелья. Ее уже предупредили.

— Я что-то подобное почувствовала, — с облегчением вздохнула девочка, убирая руку с кинжала.

— А Вы не знаете другой дороги в болотное царство? — вмешалась в разговор Аня.

— Знаю, — ответил Смотритель. — Ее королевство все больше разрастается, захватывая другие земли. Если так пойдет дальше, то, кроме болот, здесь ничего не останется и наступит вечная ночь. И я намерен этому помешать. Начнется настоящая война между светом и тьмой. Но это наступит еще не скоро. Я подарю вам одну вещь, но с условием, что вы не воспользуетесь ею, пока не убедитесь, что не сможете справиться сами, — он нагнулся и потряс колокольчиком, росшим у его ног.

Словно в мультике, из маленького цветочка выкатилась большая еловая шишка, ничем не отличавшаяся от своих сородичей, росших на деревьях.

— На, держи. — Смотритель протянул шишку Кате.

Та, поблагодарив старичка и повертев шишку перед собой, с недоуменным видом положила ее в рюкзак.

— А как насчет дороги? — спросила Аня.

— Дороги? Вы идите, а она вас сама найдет, — загадочно произнес Смотритель.

Одним движением руки он накинул плащ и исчез как мираж в пустыне от легкого дуновения ветра.

Катя с опаской потрогала носком сапога землю, где стоял старичок. Может, там какая-то дырка? Но земля в том месте была такая же твердая, как и та, где стояла она.

Сонька, наблюдавшая за этой картиной из-за дерева, смекнула, что цветок не простой, и крадучись подошла к колокольчику и прошептала:

— Хочу рыбу. Большую, толстую рыбу, — и тихонечко лапой ударила по нему.

Но рыба не появилась.

Она наклонила голову, рассматривая цветок с одной стороны, потом с другой. Заглянула внутрь. Не выдержав, уже настойчиво повторила:

— Хочу рыбу, — и ударила снова, но с большей силой.

Эффект был тот же. Колокольчик раскачивался вверх-вниз, недоумевая, что от него хотят.

— Соня, если бы все было так просто, то ключ давно бы лежал в кармане, — вздохнула Аня, глядя на Сонькины старания.

Кошка, фыркнув, подняла хвост трубой и отошла от цветка. Всем своим видом говоря, что не ожидала от него ничего такого, только так, попробовала. Ведь попробовать никому не запрещается.

— Соня, мы потом пообедаем, попозже, — и Катя похлопала по рюкзаку, где лежала скатерть.

— Как бы она нас сама не сьела, — засомневалась Аня.

Но та, пропустив замечание мимо ушей, спросила.

— Куда пойдем?

— Прямо. Смотритель сказал, дорога сама нас найдет.

— Кнопа, а ты с нами пойдешь? — ласково гладя лошадь, спросила Катя.

Та молча мотнула головой.

— Тогда вперед, — весело улыбнулась девочка.

Подруги взобрались на лошадь, и та понесла их к неведомому, высоко подняв голову вверх.

Они скакали, и с каждой минутой природа постепенно менялась вокруг них. Словно не лошадь мчалась, как ветер, по этой волшебной стране, а природа кружилась на карусели, показывая все свои лучшие пейзажи. Поляны становились больше и, постепенно вытесняя лес, переходили в большие поля с маленькими рощами. Деревья тоже меняли свои контуры, ведь здесь не надо бороться с соседом, стремясь подняться выше его и получить больше солнечного света для своей кроны. Места хватало на всех. И тогда деревья устремлялись вширь, покрывая своей тенью десятки метров вокруг себя.

Справа, насколько хватало взгляда, синело ясное небо, сливаясь на горизонте с зелеными полями. А слева надвигалась ночь, такая же тревожная, как и та страна, в которую они стремились. Сейчас Кнопа бежала медленно, чтобы не пропустить дорогу или тропинку, ведущую в замок Карголги. Все чаще стали попадаться на их пути ручейки.

— Я устала, — наклонилась Катя к уху Кнопы, — давай передохнем вон там, — она показала на гору, возвышавшуюся неподалеку.

Кнопа, изменив направление, быстро доскакала до вершины и остановилась. Отсюда открывался удивительный мир. Справа, на горизонте, стоял лес, с его вековыми дубами, верхушками упирающимися в синее небо. Все остальное пространство было заполнено разноцветными полями, усеянными цветами. Эти поля разрезали глубокие овраги, по которым текли ручейки. Большинство из них впадали в реку, подпитывая ее со всех сторон своими водами. Эта река, словно ножом разрезая гору, на которой стояли путники, впадала в озеро. Отсюда было видно, как вода, клокоча на порогах, проносилась между скал и с разбегу ныряла в озеро, создавая кучу брызг. Немного отдохнув в его водах, река продолжала свой путь с противоположной стороны озера, под наблюдением ив и кустарников, располагавшихся на ее берегах. Но чем дальше в темноту убегала она, тем больше становилось сухих деревьев и заводей, заросших камышом и осокой. Дальше надвигалась ночь, и различить что-нибудь в этой мгле было невозможно.