— Переживаю, что кормила его всякой ерундой.

— Не переживайте. Сейчас вы оба на правильном пути. Знаю, что удержаться нелегко. У меня тоже живет огромный кот Миднайт. По сравнению с братом Бадди выглядит настоящим бегемотом. Оба черные, но Бадди маленький и жилистый.

— Эти коты достались вам от семейства Моронто, так ведь?

Коул кивнул.

— Говорят, вам пришлось приютить их после того, как эти люди неожиданно уехали из города. А котят оставили на крыльце клиники в картонной коробке с запиской. Правда?

— Да.

До сих пор при воспоминании об этой записке, нацарапанной цветным карандашом младшим из шести детей Моронто, у Коула сжималось сердце.

«Пажалуста позаботтесь о наших катятах. Папа не прав. Они не приносят нисчастя».

Коты оказались нервными и напуганными, так что отдать их в хорошие руки не представлялось возможным. Единственный вариант — усыновить и воспитывать самому. Еще и сейчас при звуке чужого голоса бедолаги стремглав улепетывали под кровать. Но нового хозяина признали и полюбили. А главное, признали Трайпода и Эльфа. Волей судеб пес оказался в категорическом меньшинстве и был вынужден подчиниться кошачьему верховенству. Впрочем, миролюбивый Эльф нисколько не возражал.

Следующим пациентом стал рыжий кот по кличке Маузер. Порода — домашняя длинношерстная.

— Как вы считаете, ничего, что мой кот сосет лапу? — беспокоилась Кейти Гонсалес, заведующая почтой. — И всегда только левую.

Коул осмотрел зубы кота и левую лапу.

— Никаких нарушений. Судя по всему, привычка не вредит здоровью.

— А с какой скоростью бегают кошки? — полюбопытствовал Мэтт, девятилетний сын Кейти. Парнишка любил вникать в мельчайшие подробности и мечтал стать звериным доктором.

Фланниган улыбнулся:

— Снова хочешь поставить ветеринара в тупик?

Мэтт смотрел честными, кристально ясными глазами, словно и не задумал подвоха.

— Скорость домашних длинношерстных кошек достигает тридцати пяти миль в час, — отрапортовал Коул.

Однако Мэтт не собирался сдаваться.

— А сколько ударов в минуту делает сердце?

— Примерно сто пятьдесят пять.

— А средняя температура?

— Тридцать девять и пять.

Мэтт продолжал сыпать вопросами даже тогда, когда доктор взял корзинку с Маузером и вместе с Кейти вышел в приемную, чтобы выписать счет.

— Доктор говорит, что ничего страшного в сосании лапы нет, — поведала Кейти Лине.

— Ну вот видите, я же говорила! — обрадовалась та. — Маузер скорее всего просто скучает по маме. Ведь когда вы его нашли, ему было всего лишь несколько недель. Правильно? Тем более вы говорили, что когда он сосет лапу, то громко мурлычет. Значит, процесс доставляет удовольствие.

— Да, но сейчас ему уже три года.

— Травмы раннего детства могут сказываться на протяжении всей жизни, — заключила Лина с уверенностью человека, обладающего собственным опытом детских травм.

— Надо же, модель, а знает, что говорит, — раздался голос среди ожидающих приема. — Например, однажды сказала, что мой пес Макс страдает от одиночества и мечтает больше времени проводить на свежем воздухе. Представьте, нисколько не ошиблась! Так все и оказалось.

Коул знал, что в свободное время Лина нередко отправлялась в стационар и беседовала с выздоравливающими собаками и кошками.

— Не волнуйтесь, — убеждала она их. — Все будет хорошо. Бояться абсолютно нечего. — Голос звучал ласково, даже нежно, и Коул чувствовал, что еще немного — и расплачется от умиления.

— У тебя ко мне какое-то дело? — поинтересовалась Лина, заметив, что доктор продолжает стоять в приемной после ухода семейства Гонсалес.

Коул смотрел так пристально, что Лина инстинктивно опустила взгляд, чтобы удостовериться, не расстегнулась ли случайно блузка. Сейчас на ней была одна из любимых — «Джей Джилл». Впрочем, Коул вряд ли мог оценить.

Коул взъерошил пятерней волосы и приобрел бесшабашный мальчишеский вид, который так нравился Лине.

— Я… просто… ну…

Он мучительно подбирал слова, а Лина смотрела словно завороженная, не в силах отвести глаз от его рта.

Что же произошло? Она и правда не могла заставить себя взглянуть куда-нибудь в сторону. Нижняя губа Коула казалась верхом совершенства и манила, притягивала к себе.

Боясь окончательно утратить самоконтроль, Лина все-таки отвела взгляд и едва не зажмурилась от света голубых глаз. Коул смотрел так, словно в непостижимом мужском мозгу бродили похожие мысли. Но вот только мечтал он не об одних лишь губах, а скорее обо всем теле.

Внезапно бросило в жар. Может быть, она заразилась, заболела?

Лихорадка от Коула — вот чем она страдала. Необходимо противоядие. Или вакцина? Все равно что, лишь бы быстрее помогло.

— Смотровой кабинет готов к приему следующего пациента, — оповестила Минди.

Прием сработал. Вмешательство коллеги ослабило чувственное напряжение. По крайней мере не позволило ни Лине, ни Коулу поддаться магии неумолимого влечения.

Спасибо, Минди!

Сью Эллен, разумеется, пропустила мимо ушей просьбу Лины не устраивать в ее честь грандиозного празднества. В пятницу, во второй половине дня, над входом в театр «Тиволи» появился яркий плакат: «Приветственный вечер в честь приезда модели Лины Райли. Сегодня!»

Лина, разумеется, знала о намерении сестры праздновать в театре. Но даже представить не могла, что событие получит столь грандиозную огласку. И уж конечно, не ожидала красной ковровой дорожки, раскатанной от входа до бортика тротуара.

— Что здесь происходит?

Сью Эллен смерила виновницу торжества недовольным взглядом:

— Ты слишком рано!

— Ехала с работы домой и увидела призыв.

— Классно, правда? Даже страшно! — оценила Лулу, проходя мимо. Она как раз направлялась в театр. Сегодня любительница оригинального стиля надела черную футболку с надписью «У меня все в порядке с мозгами» и клетчатую красно-черную мини-юбку. На ногах красовались тяжелые походные ботинки и черные гольфы по колено.

— Не знаю, как насчет классно, но страшно — это точно, — пробормотала Лина. — Насколько помнится, я очень просила не устраивать спектакль.

Сью Эллен лишь нетерпеливо махнула рукой, продемонстрировав при этом безумно сверкающие на ярко накрашенных ногтях серебряные звезды.

— Каждый, для кого устраиваешь праздник, непременно заявляет о своей скромности. Но на самом деле в глубине души все только и мечтают о пышной церемонии.

— Я не мечтала и не мечтаю.

— Видишь ли, уже слишком поздно. И мне даже не удалось устроить парад. Если бы в запасе была еще хотя бы неделя, то…

— Никаких парадов! Ни за что. Серьезно. Или получишь! — угрожающе прорычала Лина.

— Хорошо-хорошо! Как ты ненавидишь праздники!

— Но это же вечеринка в честь твоей сестры, так что она имеет полное право распоряжаться, — вступилась Лулу, устанавливая перед входом колоссальных размеров рекламный щит.

— Что это? — поинтересовалась Лина.

— Ты. Мы увеличили одну из фотографий и превратили в плакат!

— Какой кошмар! — На щите красовалась печально знаменитая фотография из недавней газеты. Причем творожные бедра сейчас выглядели еще хуже.

— Я же говорила: восторгов не будет. — Лулу выразительно взглянула на Сью Эллен.

— И не ошиблась, — поддержала Лина.

— Но ведь эта фотография вызвала бурную реакцию множества людей!

— И все же мою реакцию можно считать самой бурной, — возразила Лина.

— Подумай о женщинах нашего города. И о мужчинах тоже. О Барте и Нэнси, о Скай и Натане…

Лина заметила, что имена звучали парами. Так стоило ли торчать на собственном празднике в одиночестве?

— О Вайолет и Оуэне, — продолжала перечислять Сью Эллен.

— Подожди, ты еще не видела костюм, который Сью Эллен собирается надеть, — заметила Лулу.

— Костюм?

Сью Эллен кивнула:

— Я же говорила, что предполагаются костюмы. Я, например, явлюсь в образе Мей Уэст. Нашла и парик, и платье, и…

Лина энергично подняла руку: